Ждать у моря погоды

Наташа вышла из административного корпуса, влившись в растекающийся по аллеям пансионата поток гуляющих перед сном соседей. «Все твердят, чтобы я была осторожной и забывают о том, что в ВДВ я не у генерала на диване служила, а воевала! Задолбали уже своим кудахтаньем. Но… Конечно, держать ухо востро я буду. Меня этому жизнь хорошо научила. И в одном Аверин был прав: в корпусе мы защищены лучше!»

* ОН

Сохранять спокойствие становилось все труднее, но человек, который дожидался перевозчика, хорошо понимал, как высока ставка в этой игре и на каком тонком волоске все висит.

Сначала испортилась погода – на пролив обрушился сильнейший ураганный ветер как раз когда они собрались вывозить диадему – ни днем раньше, ни днем позже. Именно когда их автобус уже въехал в порт, вывесили оповещение о штормовом предупреждении и заперли пропускную. А он уже думал, что к обеду диадема будет уже у него, и он повезет груз покупателю. Потом этот шантажист из «единых» - кто бы мог подумать, что этот вечно недовольный субъект, переругавшийся со всем пансионатом, окажется таким пронырой и подслушает его разговоры с покупателем и перевозчиком! С ним, конечно, неладно вышло, теперь в пансионате работает полиция, но, если включить мозги, неприятностей можно избежать.

И как будто всего вышеперечисленного мало – появились еще и эти двое, адвокат и писательница, им палец в рот не клади. Да еще и прошлой ночью они болтались около пляжа – покурить им среди ночи захотелось. И неизвестно еще, как долго они там находились и что видели и слышали, пока перекуривали. Но их лучше не трогать. Их уже опрашивал следователь, они свидетели по делу и если с ними что-то случится, это привлечет еще большее внимание полицейских. Он и так оплошал с Куропаткиным. Легче было заплатить ему, чтобы спокойно дожидаться приезда перевозчика. Да и тот, кстати, нервничает.

Почти двое суток в автобусе на переправе, сидя на сокровище, с двадцатью пассажирами в салоне – немудрено. Да еще и пассажиры считают, что нет ничего важнее их интересов и качают права, требуя к себе особого внимания. Водитель, думают они, должен вокруг них крутиться, как лакей с полотенцем.

Он успокаивал подельника, а сам поглядывал на горизонт: не затихает ли ветер. Нет, ничего подобного. Плохо. Очень. И у него тоже нервы на пределе. Да еще сосед по номеру достал со своим весельем, прибауточками «ниже пояса» и байками про «бабцов». Послать бы его куда подальше. Но надо держать себя в руках…

Он ждал. Затаился и ждал. Это он умел хорошо. Кажется, пока он никак себя не выдал. Повезло: девица ни видела его лица, только одежду и силуэт, а под это описание подходят многие мужики в пансионате…

Он посмотрел с балкона на пляж, освещенный фонарями. Оттуда доносились оживленные голоса и смех; кто-то купался. Люди радовались дополнительному отдыху в Джамете. Достав телефон, он снова увидел, что сигнала нет. Интересно, это связано с непогодой, или так всегда?

Ему вспоминались слова бедняги Куропаткина о видео со звуком. Накануне он решил, что парень блефует и никакой записи у него нет – тот пришел с пустыми руками и что-то забормотал о том, что не взял с собой телефон, но принесет его завтра в это же время, а деньги просит вперед…

Сейчас он вспомнил, что Куропаткин явился несколько встрепанным, с пятнами от песка и травы на коленях. Жаль, что это не бросилось ему в глаза на берегу – тогда бы он сразу подошёл всю территорию вокруг корпуса – видимо, этот придурок упал и обронил телефон, но не нашел в темноте.

А тогда он подумал, что Куропаткин хочет его «развести» и выманить деньги под несуществующую видеозапись.

Он обошел аллею, по которой пробирался ночью Куропаткин, на следующий день, но ничего не нашел.

Может, если и был телефон, его уже кто-то подобрал – садовник или вездесущие дети. И если нашедший додумается порыться в файлах – дело плохо…

После обеда он вышел в магазин за сигаретами и увидел в бывшей фруктовой палатке Навицкую и Когана. Они склонились над каким-то предметом, завернутым в целлофан. Рассмотреть, что это, не удалось: порыв ветра сорвал с головы кепку, и пришлось догонять головной убор. Возвращаясь, он увидел, как девица убрала предмет в пакете в сумочку, а адвокат ловит противни из пекарни. На всякий случай он решил проверить сумку Навицкой. Чтобы подстраховаться, он не сам пошел к бассейну, пока эти двое купались, а обратился к одной из «единых», девице лет 17-18, в черном «готичном» наряде, с ярко-фиолетовыми волосами. Ее крадущаяся походка, пластика и цепкий взор сразу выдавали опытную карманницу. «Владивосток», - выразительно потерла палец о палец девчонка, пиная носком бутсы жестянку из-под «Пепси». Он безропотно достал кошелек. «Але, дядя, ты че, географию не учил? Это же Ярославль!» - возразила девица. «Это аванс. Остальное получишь, когда принесешь сумку». «Окей, бро», - девчонка шмыгнула за ограду, потрогала рукой воду, не задерживаясь, прошла мимо шезлонгов – и через полминуты уже протягивала ему сумку писательницы. Он не ошибся в своей мимолетной подельнице.

*

Получив второй "Ярославль", девчонка хихикнула: "Сумку-то пальцами не залапай, дядя, когда сбросишь!" и проворно скрылась. А он зашел в густой куст жасмина, решив последовать совету юной, но опытной карманницы и вытряхнул на землю содержимое сумки. Попасть под объектив он не боялся - здесь была "слепая зона", едва ли не единственная в пансионате. Хорошо, что он сам не пошел к бассейну. Пусть полиция ловит эту любительницу географии. Кто поверит ее рассказам о "дяде", который заплатил ей за сумку!

Но предмета в целлофане в сумке не было. Он перерыл все содержимое, прощупал подкладку. Нету. Или писательница оставила эту вещь в номере, или передала адвокату, или выбросила. Одной проблемой стало больше.

*

В номере Наташа, помня предостережения Ефима, Беллы и Аверина, заперлась на ключ, загнав его в скважину поглубже, чтобы дверь невозможно было открыть снаружи.

В стену постучали.

– Правильно, - сказал ей Ефим.
– А я поставил на стол рядом с ноутом пластикового медведя, которого купил в Россоши. Два кило меда - оглушительный сюрприз для любого ж...дыра, который ко мне ломанется.

– Да, кто других по голове бьет, сам то же и получит. Медведя только не раскокай, а то Белла расстроится.

– Ладно, буду рассчитывать силы, чтобы довезти гостинец целым, но и чтобы незваного гостя угостить покрепче.

На всякий случай Наташа порылась в чемодане и сунула в карман шортов баллончик спрея "Антигадин", который везла Жанне. Девочка жаловалась на любимца матери, ангорского кота Патрика, который почему-то облюбовал порог ее комнаты для определенных целей, и даже всемогущий Игнат ничего с этим пока не может поделать. Наташа пообещала привезти спрей, отпугивающий животных. "Только чтобы Патрика не отравить, - попросила Жанна, - а то Лэтти нас поубивает".

Наташу заверили, что спрей, нанесенный на поверхность, не причинит вреда животному, а всего лишь ощутимо припечет ему чувствительные места и после двух-трех повторений кот не захочет "присаживаться" в неположенном месте. "А если его брызнуть в лицо, - подумала Наташа, - то "человеку в сером" будет уже не до смартфона, диадемы и прочего. И серьезного вреда здоровью он не нанесет - только поможет придержать головореза до приезда АВерина".

В ванной она сняла ручные часы. Почти 10 часов вечера. Витя, Белла и Томский, наверное, уже в Керчи на переправе. Позвонить им из номера не получится, а выходить ночью нежелательно. Остается лишь надеяться на то, что у них все в порядке и автобус успеют найти и задержать.