Жду тебя в конце ночи

Я слышу звон металлической цепи, шаркающие шаги и перестаю дышать. Здесь четыре столика. Молюсь, чтобы они выбрали не тот, под которым прячусь я, но моя полоса везения, судя по всему, закончилась. Я вижу крепкие голые ноги с тёмными волосами, они иссечены алыми порезами и ссадинами. Босые ступни в крови и грязи. Мне жаль этого человека, он ни в чём не виноват, но я не могу рискнуть и спасти его. Единственный способ сделать это – уничтожить байкеров, но тогда у меня не останется шанса узнать, где логово самой скрытной банды и убить их главаря. Порой нужно сделать мучительный выбор и решить, чья жизнь стоит дороже. Сейчас он не в пользу пленника.

– Сядь, – раздаётся короткий приказ.

Я вся сжимаюсь, надеясь, что меня не заметят, при этом направляю пистолет туда, где по моим расчётам, стоит бандит. Пленник, гремя цепью, покорно усаживается на диван. С каждой стороны по два места, и я рассчитываю, что он не заденет меня ногами. Делаю короткие вдохи и выдохи, прикрывая рот левой свободной рукой.

– И не смей смотреть на меня, – слышу звук пощёчины и невольно вздрагиваю. Они и ведь и Стефана так воспитывали, наверное. Ну что же это ещё один аргумент в пользу моего плана.

Шаркающие шаги удаляются. Стараюсь не смотреть на голые ноги пленника. Я не настолько бесчувственная, чтобы не желать помочь бедняге. Он некоторое время сидит спокойно, а потом начинает елозить и всё же задевает меня ступнёй.

Я перевожу дуло пистолета на него, целясь в пах. Сначала ничего не происходит, а потом он осторожно наклоняется, смотрит под стол, и мы встречаемся взглядом. Понимаю, что проиграла. Я знаю этого человека и не могу позволить ему умереть. В его серо-зелёных глазах смятение и испуг. Я прикладываю палец к губам. Он смотрит на пистолет, и я опускаю дуло в пол.

– Помоги, – произносит он одними губами, а потом разгибается.

Зажмуриваюсь и ощущаю, как накатывает злость и отчаянье. Победа была так близка. Я могла убить главаря уже сегодня, но теперь придётся начинать с нуля или позволить умереть пленнику, но не могу этого допустить. Открываю глаза и легко выскальзываю из своего укрытия.

– Сиди тут, – говорю мужичине и направляюсь в сторону туалетов.

Девять патронов. Достаточно. По дороге хватаю со стеллажа плюшевого медведя, вот и пригодился. Не хочу, чтобы звуки выстрелов были слышны снаружи.

Убивать людей непросто, но сейчас я понимаю о чём говорил Стефан. Это нелюди, синтетик сделал из них кровожадных монстров, потому я не задумываюсь, трижды нажимаю на курок. Никаких чувств, разве что досада из-за того, что мой импровизированный глушитель не справился со своей задачей. В ушах звенит. Три пули – три трупа. По стрельбе у меня всегда был высший балл. Теперь, главное не медлить. Быстро обыскиваю тела, нахожу один пистолет. В темноте не разобрать что за модель. Забираю его и почти бегом направляюсь в зал. С двух рук хорошо стреляют только в вестернах, я же не Клинт Иствуд и потому убираю второй пистолет в карман толстовки. Он тяжёлый и с ним неудобно, но бросить оружие непозволительное расточительство.

Выбегаю на свет и чуть не врезаюсь в спасённого мужчину. Он снял ошейник и теперь стоит передо мной совершенно голый.

– Стрелять умеешь? – останавливаюсь в шаге от него и стараюсь смотреть только на лицо. Грубые мужественные черты, кожа с крупными порами, печальный взгляд. Он всегда мне нравился и сейчас довольно неловко от его наготы.

– Да, умею, что за оружие? – у него тихий голос и странная манера отводить глаза.

Вынимаю левой рукой пистолет и протягиваю ему, он мгновение медлит, потом забирает его, касаясь меня пальцами. Здесь жарко, но руки у него ледяные и мне это не нравится. Возможно, он болен. Я вижу множественные раны на его теле, и многие из них выглядят совсем дерьмово, но сейчас не самое лучшее время, чтобы задавать вопросы о самочувствии. Он крутит оружие в руках и произносит со знанием дела:

– «Глок» G46 , девять миллиметров. Разработан специально для полиции. Девятнадцать патронов в обойме, – поднимает на меня взгляд, и теперь ясно вижу в нём надежду. – Хорошая пушка.

Молча киваю. Похоже, он из тех парней, которые уверены, что оружие делает тебя почти неуязвимым. Огромное заблуждение и оно может быть опасным. Но кто я такая, чтобы лишать его иллюзий. Поворачиваюсь к окну и выглядываю наружу. Несмотря на шум от выстрелов, оставшиеся бандиты даже не встрепенулись. Двое стоят у своих мотоциклов, в тени навеса и о чём-то болтают, а вот третьего не видно.

– Где ещё один? – спрашиваю я и внимательно оглядываю стоянку.

– Курит, наверное.

– Уверен? От этого могут зависеть наши жизни, – поворачиваюсь и пристально смотрю ему в глаза, в этот раз он не отводит взгляда и отвечает.

– Он курил всю дорогу как чёртов паровоз.

– Хорошо, тогда план такой, – я указываю рукой с пистолетом на тех двоих, что болтают под навесом. – Этих нужно убить, быстро и точно. Они сейчас слишком близко к колонкам и если выстрелить неосторожно, то всё может взлететь на воздух, а мы с тобой погибнем в столпах пламени.

Оборачиваюсь и пристально вглядываюсь в его лицо, и вдруг он расплывается в широкой улыбке, отчего вокруг его глаз и у рта собирается в глубокие морщины. Я не понимаю, что его так развеселило, пока он не говорит со смехом:

– Погибнуть в пламени, наверное, это та самая смерть, которой от меня и ждали.

Я знакома с его биографией, до того как стать лидером металл группы он работал взрывотехником и принёс в коллектив не только низкий хрипловатый голос, по которому их теперь легко узнают фанаты, но и яркое огненное шоу, благодаря которому популярность группы "Конец ночи" значительно выросла.

Его обнажённые плечи сотрясаются от смеха. Он прижимает широкую ладонь к губам, беззвучно смеётся пару секунд, но довольно быстро успокаивается и говорит уже серьёзно:

– Извини, конечно, я буду осторожен. Это все проклятые нервы, я уже не надеялся на спасение.

– Понимаю, – я чуть улыбаюсь, но получается ненамного лучше, чем утром, когда я хотела подбодрить Софию. – А теперь пошли, пока они не очнулись и не поняли, что происходит.

Я выхожу из дверей. Битое стекло хрустит под ногами, и я успеваю подумать, что мой новый друг наверняка изрезал ступни именно тут, когда мозг переходит в боевой режим и такие мелочи перестают беспокоить. Тот парень, что стоит ближе к колонке, первым замечает меня. У него на шее автомат. Он пытается вскинуть его, и в этот момент я пускаю пулю точно ему в лоб. Нажимаю на курок без страха, как и учили. Стреляю я значительно лучше, чем вожу. Парень падает на спину, нелепо взмахивая руками, но я уже смотрю на второго. Он безоружен, и заметив дуло пистолета, направленного на него, бросается наутёк. Стреляю в спину, но в последний момент он отклоняется, и я лишь легко раню его в руку. Парень взвизгивает как свинья и, резко меняя траекторию, со всех ног бежит по направлению к выезду с заправки. Целюсь, чтобы добить ублюдка и в это момент раздаётся выстрел, и парень падает как подкошенный.

«А он неплохо владеет оружием для музыканта», – думаю про себя, а сама уже ищу третьего.

Место для курения находится позади магазина, я спешу туда и вижу последнего. Ему не больше двадцати. Он не убегает. Стоит на месте будто олень в свете фар и пялится прямо на меня. Глаза как два блюдца. Я догадываюсь, что курил он не табак, и его одурманенный мозг никак не может сообразить, что происходит. Стреляю ему прямо в голову. Она взрывается как переспелый арбуз, так словно это не моя пуля убила его, а мозг разорвало от перегрева. Мерзкое зрелище, но оно завораживает.