Желание Тигра

“Г де же ты?
– я, скорее, подумал это, чем на самом деле сказал. Рот был забит чем-то вязким и горьким, как перемолотый корень дикого красноголова.
– Я тебя найду, обещаю”.

Я пытался нащупать тот крохотный узелок связи, что уже успел сформироваться. Он едва теплился, никак не хотел откликаться на зов. Будь у меня больше магического резерва - все было бы куда проще! Но все мы, кроме Халлтора и Филина, в итоге лишились способностей. Сохранили только жалкие отголоски былых чар.

Вот и сейчас я походил на слепого, что изо всех сил стремился рассмотреть солнечный свет. Я чувствовал его тепло, нежное прикосновение, но при этом блуждал во мраке.

До тех пор, пока крохотная, едва различимая искра не мигнула справа, а следом пришел и звук.

Тихий плач.

Хриплый, отчаянный и тоскливый.

– Потерпи, я сейчас, - слова выплескивались из меня толчками, вперемешку с терпкой нежностью и страхом.
– Подожди еще немного.

Плач становился все громче, а искра - ярче. Она пульсировала в каком-то странном, непонятном мне ритме, разрасталась, пока не приняла знакомую форму.

Заноза сидела прямо так, посреди черной пустоты, и тихонько подвывала. Обхватив острые коленки руками, она опустила голову и, раскачиваясь вперед-назад, что-то бормотала и всхлипывала.

Метка проступала даже сквозь ткань рубашки. Крохотное раскаленное пятно в форме головы тигра притягивало взгляд, и я подумал, как легко было бы его коснуться.

Ее коснуться.

Это же моя женщина. Моя женщина. Я не просто имел на нее право, нет. Заноза была рождена для меня.

Как это странно и страшно - знать о таком и ничего не сделать.

Быть бессильным исправить все, что случилось и случится дальше.

Галакто не может так поступать с нами. Если ей хочется наказывать души, то пусть мучает меня.

Пусть мучает меня!

Не ее.

Она и так мучает тебя. Это у богини игра такая, разве ты не понял?

Я опустился на колени у дрожащей девочки и протянул к ней руки, чтобы заключить хрупкое тело в объятия.

Всхлипывания на секунду стихли. Руки Занозы заскользили по моей спине, обхватили шею, а пальцы вплелись в волосы.

Девчонка разревелась так горько, что я вздрогнул и обнял ее крепче. Соленая влага пропитала ворот рубашки, а хриплые, сдавленные рыдания рвали мне душу и сердце.

Я укачивал Занозу, как маленького ребенка, касался метки кончиками пальцев, будто мог через нее поделиться своей силой, успокоить и ободрить. Хотелось сказать что -то утешительное, но все слова просто пропали, рассыпались на языке крохотными колючками.

– Я здесь, - зашептал хрипло ей на ухо.
– Я тебя не брошу. Мы выберемся, обязательно выберемся отсюда, ты только потерпи немного! Я что-нибудь придумаю.

– Я никого не могу спасти, - голос Занозы был едва слышен.
– Шаби приносят только беды. Я тихо зарычал.

– Неправда! Ты спасла меня. Без тебя я бы давно валялся где-то на краю пустыни без возможности побороть яд. Ты храбрая, находчивая, самая удивительная. Ты великодушная. Что бы ни случилось в твоем прошлом, я уверен - ты изо всех сил боролась!

Она запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня, а я затаил дыхание и не смог отвести взгляд. Столько разных эмоций плескалось в ее глазах и отражалось на лице, что я боялся утонуть.

– Поцелуй меня, тигр, - прошептала она одними губами.
– Как если бы мы были свободными. Будто мы и правда друг у друга есть. Во сне и так все понарошку, да?

На последнем слове она затихла, испугалась собственной просьбы, а по побледневшим щекам скатились две крупные слезинки.

Я набросился на нее с жадностью, какой сам от себя не ожидал, сметая на своем пути ее удивленный вскрик и неуверенные движения ладоней, уперевшихся в мою грудь.

Я терзал ее губы и медленно “плыл” от накатившего дурмана. Руки сами собой забрались к ней под рубашку и погладили метку, рассыпая по хрупкому телу волны дрожи.

Заноза так сладко отвечала, так доверчиво прижималась ко мне, так умопомрачительно стонала, что все, на что хватило моей выдержки - намотать ее волосы на кулак и протолкнуть язык в податливый рот, сцеловывая тихие стоны и всхлипы.

Будто мы и правда свободны.

От нового прикосновения к метке меня будто кипятком окатило и в пояснице все скрутило горячим узлом.

Остановись...

Ты должен остановиться!

Тьма вокруг жалобно затрещала, как яичная скорлупа, и уже через мгновение кожи коснулся жаркий ветер пустыни.

Мы с трудом оторвались друг от друга, соприкоснулись влажными лбами. Я ловил каждый ее вздох: сладкий, карамельно-гвоздичный и теплый, а Заноза плакала и не могла остановиться. Осыпала мои щеки и лоб поцелуями, будто никак не могла насытиться.

– Хотя бы вернулись к разлому, - пробормотала она, прижалась к моей груди и доверчиво устроила голову на моем плече.

– Вот только из сна не выбрались.

Девочка тяжело вздохнула и вдруг резко отстранилась, пристально рассматривая край темного провала.

– Тебе когда-нибудь снилось, что ты падаешь?

Я отпустил ее, когда Заноза попыталась встать, и это, наверное, было самым тяжелым, что я в жизни сделал. Чуть ли не от сердца ее оторвал, с кровью.

Плохо. Это плохо, тигр, ты же понимаешь? Не привязывайся к ней, это не приведет ни к чему хорошему.

– Мне уже сто лет сны не снятся, - усмехнулся я.
– Не считая этот.

– Если упасть во сне с большой высоты...
– когда она подошла к краю, меня неприятно кольнуло. Я качнулся к Занозе, чтобы ухватить ее за руку и оттащить подальше, но как только мои пальцы сплелись с ее, девушка улыбнулась и покачала головой.
– ...твое тело проснется само. Я не знаю, как это работает, но так и есть.

– И что ты предлагаешь?
– настороженно спросил я, ожидая самого худшего. Уж что-что, а странные планы для этой девушки - норма.

– Да ничего особенного! Возьмемся за ручки и сиганем в пропасть.

Я не удержался от едкого смешка, хоть ситуация совсем не располагала.

– А я-то уже подумал, что у тебя и правда есть решение.

– Ваше кисячество может предложить что-то лучше?
– Заноза показала мне язык, но по-настоящему не разозлилась и руку не отняла, даже сжала крепче и прижалась к моему боку.