Желать надо осторожно

Купальник купила, всего-то и немного помучиться пришлось. Чувство радости, что главная цель поездки достигнута, прибавило настроения, и можно было возвращаться в отель. Только еще решила заглянуть в ювелирную лавку, что и сделала немедленно. А там от золотого блеска пространство просто искрилось, выбор изделий вдохновил на покупку, оставалось только выбрать, что больше нравилось. С этим же возникла проблема, глаза мои разбежались, ну просто не собрать. Знала только одно, что это будет цепь. И вот я уже около получаса стояла перед зеркалом и примеряла изделия. Мне предлагались цепи разные по длине, цвету и плетению. Служащего за прилавком сменил сам хозяин магазина, дородный араб в дорогом костюме. Он в итоге и помог определиться с выбором. Достал из закромов цепь лимонного цвета совершенно необыкновенного плетения и попросил разрешения самому надеть ее мне на шею. По-английски и не затейливо объяснил, что это итальянский дизайн, сложная работа и редкая вещь, а потом на ломаном русском добавил, то ли «королевская», то ли я выглядела королевой.

От этого высказывания мне сделалось не по себе. Может быть потому, что последний раз меня называл королевой Берестов. Что из этого вышло, было живо в памяти, как никогда. Повторения истории не хотелось. Еще подобное высказывание неминуемо поднимало изделие из золота в цене до королевских высот. Это тоже не могло меня обрадовать. Хотелось все же заплатить реальную стоимость, хоть у меня и была с собой и банковская карта, и наличность в евро в достатке. Поэтому, когда хозяин озвучил цену, я вздохнула с облегчением.

– Я могу расплатиться банковской картой? – спросила его, а сама все вертелась перед зеркалом и так, и этак, все не могла налюбоваться на цепь на своей шее.

– Нет, – ответил он со скромной улыбкой.

– Ну, что же… Хорошо. Расплачусь в евро. Сколько с меня в этой валюте?

– Нет, – снова произнес он, его скромная улыбка стала при этом чуть шире, голова наклонилась немного, чтобы глазам было удобно наблюдать за моей предположительно благодарной реакцией, а смуглая рука накрыла мою руку, не успевшую вытащить купюры из кошелька.

– Что значит, нет? Ничего не понимаю.

В ответ мне снова была послана улыбка, поэтому я решила повторить вопрос на английском, но результата не было. На немецком языке вопрос тоже остался без внимания, а вот мой французский произвел все же на хозяина впечатление.

– Мое «нет» означает, что это подарок. У такой красивой девушки должен остаться достойный сувенир на память о Египте и обо мне, скромном торговце ювелирными украшениями.

– Это не возможно. Я не могу принять подарок вообще, а тут еще и такой дорогой. Прошу извинить, но было бы проще, если вы продали бы мне эту вещь. Ваше желание сделать мне приятное я оценила. А сейчас разрешите заплатить…

– Исключено. Это подарок.

– Тогда… Прошу прощения… – мои руки потянулись к шее, чтобы снять цепь.

– Не торопись, красавица…

В этот момент над дверью звякнул колокольчик, возвестивший о новом покупателе. Наши головы повернулись в направлении входа, а из служебного помещения на звук выпорхнул подручный хозяина, чтобы заняться вошедшим. К моему удивлению, в магазине появился Филатов. У хозяина была другая реакция. Похоже, его уже мало интересовал бизнес, новый посетитель больше вызвал раздражение, чем удовольствие от популярности его заведения.

– Дорогая, я заждался тебя. Ты уже выбрала что-нибудь? – Олег Петрович встал рядом со мной, очень натурально изображая моего спутника, которого утомили многочасовые хождения по магазинам.

– Как тебе эта цепь? – подыграла я ему, быстро сообразив, что он явился на выручку.

– Отлично. Пошли уже в отель, я есть хочу, – говорил он, бубня себе под нос, а сам начал доставать евро из кармана. – Сколько это стоит, дорогая? Понял. Вот, держи, друг. Спасибо. Пошли уже скорее, милая, пора ужинать.

Мы поспешно вышли на улицу. Филатов продолжал вести меня, придерживая за локоть.

– Не оборачивайся. Он все еще смотрит, – Олег Петрович махнул рукой, останавливая такси, а потом раскрыл передо мной дверь машины, приглашая садиться.

– Спасибо вам. Выручили. А то не знала уже, что и делать. Как вы узнали, что я в беде?

– В беде она! Ты что, не понимаешь, в какой стране находишься? Хорошо, что я мимо проходил. На твоем лице все было написано, красноречивее некуда. Тебе никто не говорил, что здесь женщина не должна одна ходить ночью по улицам?

– Не сгущайте, Олег Петрович. Здесь вполне все цивильно. Просто так вышло…

– Все совсем не просто так. Нечего ходить и всех мужиков подряд вводить в искушение. Ты, что не понимаешь, что он должен был чувствовать, когда ты позволила ему одеть себе на шею цепь, прикоснуться к тебе…

– Какая муха вас укусила?! Я вам благодарна, но это уже слишком. Вы снова меня обвиняете! Теперь в том, что я соблазняю богатых арабов! А если так, то радовались бы, что от вас и вашего родственника отстала. Нет, вы влезли…

– Вот, дуреха!

– Что?! Обзываться?!

– Да у тебя совсем мозгов нет…

– Спасибо на добром слове, господин Филатов. Нечего сказать, выручили. И потом, когда это мы перешли на «ты»?

– Молчи, несчастная.

– Я бы хотела здесь уже выйти. Остановите машину.

– Сидеть! – рявкнул он и отвернулся от меня.

– Ладно. Подчиняюсь. Только очень обидно, знаете ли.

Он довез меня до входа в мой отель, потом чуть ли не выпихнул из машины и уехал, не простившись. Уже стоя перед парадными дверями, я поняла, что не успела вернуть ему деньги за цепь. Это добавило огорчения. Придя в бунгало после ужина, только и делала, что вздыхала. Мое отражение в зеркале с украшением на загорелой шее не радовало. В голове была мысль, что теперь всегда буду вспоминать гневного Филатова, стоит лишь увидеть эту цепочку. Настроение было на нуле. Идти никуда не хотелось, спать тоже, да и рано было. Решила смотреть телевизор. А на следующее утро встала поздно. Чуть не опоздала на завтрак. Когда выходила из ресторана, неожиданно увидела в дверях Олега Петровича. Он выглядел бодрым. Одет был так, как если бы собирался на пляж. Только что ему было делать около моего отеля?

– Здравствуйте. Не меня ли ищете? – подошла к Филатову, обращая на себя его рассеянный взгляд.

– Доброе утро. Да. Тебя, – он кивнул, и мы пошли по направлению к пляжу.

– Я вам вчера не успела отдать деньги.

– А? Да, ладно.

– Можем прямо сейчас зайти ко мне в бунгало, и я верну вам долг.

– Ладно, говорю… Что? Деньги? Куда я их дену сейчас? В шорты положу, что ли? Или в плавки?

– Не надо снова сердиться. Не хотите сейчас… Хорошо. Потом отдам. Когда скажете…

– Я вот что… хотел извиниться за вчерашнее. Почему-то рассердился, наорал на тебя.

– Заметьте, вы всегда на меня сердитесь. И орете тоже, почти всегда, или шипите, как змей.

– Так что, я прощен?

– Хорошо. Прощены.

– Хватит мне выкать! Извини, я снова сержусь.

– Я что, уволена? – не могла его никак понять, и от этого так подумалось.

– Почему уволена? С чего взяла? – растерялся он, по-видимому, его мысли имели другое направление.

– Ну, как же… Я – подчиненная, вы – директор. Если мы перейдем на «ты», то на что это будет похоже по возвращении домой. Это неправильно и…