Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Железнодорожница 2
Шрифт:

— Нет.

Странно. Почти все советские книжки имели предисловие, в котором рассказывалось о книге и ее авторе. Я это давно заметила. Кстати, очень правильно делали, ведь интернета не было. Поисковик не откроешь, интересующую информацию не найдешь.

— А я вот точно знаю, что эта книга написана очень-очень давно, — точный год я на память, конечно, не помнила, — веке в семнадцатом или восемнадцатом. А в аннотации ничего не сказано?

Ритка перевернула титульный лист.

— «Книга Даниэля Дефо, впервые изданная в 1719 году…», — принялась она читать.

— А я что говорю!

Видишь, как давно это было. Тогда суда были деревянные, а люди железные. Деревянные суда могли и сильно пострадать от шторма, и вообще разбиться. А сейчас суда железные, понимаешь? И люди на них всему обученные. Помнишь, папа ходил на курсы по безопасности мореплавания? И спасательные средства у них есть, и шлюпки. А если все-таки с судном что-то случилось, ему на помощь идут спасательные суда и вертолеты.

— Да и нет, наверно, в наше время необитаемых островов, — задумчиво взглянул на меня дед, — или есть?

— Я точно не знаю. Но даже, если есть, человека быстро найдут, как мне кажется. Хотя некоторым не помешало бы там подольше побыть.

Я в эту минуту, конечно, думала про Вадима.

— Почему? — вспыхнула Ритка. — Там же опасно.

— Конечно, — кивнула я, — слабый там сломается. А сильный выживет и вырастет морально. Ты как думаешь, Рита, твой папа слабый или сильный?

— Сильный, — не задумываясь, ответила девчонка.

— Верно, он очень сильный и мощный. Он сможет за себя постоять, если… — я хотела сказать «если нападут туземцы и дикие звери», но не решилась закончить свою мысль. Что, если Ритка еще больше испугается, услышав про туземцев и диких зверей?

— Конечно, он все сможет, — горячо согласилась со мной Ритка, — он такой!

— Рита, — я внимательно посмотрела ей в глаза, — а тогда почему ты так боишься за папу, постоянно переживаешь? Ведь он не хрустальный, как мы только что выяснили.

— Ну, всякое может случиться, — девчонка опустила глаза.

— Да что всякое? Понятно, что безопасности нет нигде, и с каждым может случиться всякое. Но если постоянно об этом думать…

— Это ж с ума сойти можно, — закончил мою мысль дед.

— Вот-вот, — сказала я. — А ты всегда так за папу переживала?

Глаза у Ритки стали совсем грустные.

— Не всегда, — тихо призналась она, — а только после того случая…

Мы с дедом переглянулись.

— После какого случая? — спросила я. Хорошо, что она помнит этот момент. Осталось теперь выяснить подробности, чтобы справиться с проблемой.

— Ты же сама просила никогда об этом не вспоминать и не говорить, — еще тише сказала Ритка.

— Какая она у нас молодец! — воскликнул дед. — Умеет держать слово и хранить тайны! Знаешь, как об этом в мою молодость говорили? «Болтун — находка для шпиона».

— Ну, я тоже умею держать слово, — неуверенно начала я. — Но есть вещи, которые надо обсуждать со своими близкими, проговаривать… Ладно, не хочешь говорить, не говори.

Возможно, эта история, действительно, не для ушей посторонних. Мы ведь не одни в купе, а с соседом, которому не обязательно знать подробности и тайны нашей семьи.

Глава 2

А тут как раз пришла проводница с пылесосом, и начала убираться.

Мы с дедом вышли в проход, чтобы не мешать. Здесь солнца не было, и нам в прохладе оставалось лишь любоваться пейзажами за окном. Из открытой верхней фрамуги в вагон врывался свежий утренний воздух прямо оттуда — где мелькает лес, березы, тополя и кустарники, небольшая речка, поблескивающая под лучами солнца…

— Ты случайно не знаешь, про какой именно случай она говорит? А то я много таких случаев знаю, Вадим ведь мастер всякие коленца выкидывать.

Представить себе не могу, чтобы дед не знал чего-то, что происходит в его доме. Даже сама Альбина могла чего-то не знать, не говоря уж про меня. Но дед? Даже если ему ничего не сказали, он мог услышать. Да попросту подслушать, в конце концов!

Дед замялся. Видно было, что колеблется — говорить, не говорить. Я не торопила, но очень надеялась услышать правду.

— Это долгая история… — нехотя начал он.

Тут проводница с шумом вышла из нашего купе и постучалась в соседнее, чтобы там тоже убраться. Ей открыл молодой парень в тельняшке.

— Уборка! — жизнерадостно возвестила проводница, и парень пропустил ее внутрь.

Кстати, надо постараться с ней познакомиться. Или с ее напарницей. Мало ли для чего пригодится. Например, мне не нравится, что в поезде нет душа для пассажиров. При том, что ехать целых семь суток. А для проводников такие удобства предусмотрены, это я точно знаю. Так, может, за небольшую плату нам разрешат посетить такой душ? Хотя бы ночью, когда не нагрянет ни начальник поезда, ни другое начальство.

Из соседнего купе вышли два парня в тельняшках и встали у другого окна. Видимо, тоже вышли, чтобы не мешать убираться. Одного из них я уже видела, второго еще нет, но в глазах обоих затаилась непонятная грусть, брови расстроенно сведены к переносице. Стояли они, молча глядя в окно.

Хлопнула дверь на входе в вагон, и появилась симпатичная молодая улыбающаяся женщина с белым чепцом, закрепленным на светлых кудрявых волосах и в белом фартуке с оборками. Перед собой она катила многоярусную тележку, уставленную разными товарами.

— Завтраки, обеды, ужины! — закричала она.

Из своих купе стали выходить люди. Рассматривали содержимое тележки, задавали вопросы приветливой буфетчице.

— Готовые блюда из вагона-ресторана, — тележка и впрямь была уставлена коробочками из материала, похожего на фольгу, — все свежее, вкусное.

— А сколько стоит вот эта картошка с курицей? — спросила пассажирка в спортивном костюме.

— Пятьдесят копеек, — ответила сотрудница с тележкой.

— А вот это? — спрашивали другие пассажиры.

Наконец, народ набрал себе, что хотел, и тележка подъехала к нам.

— Будете брать что-нибудь? Выбирайте, — предложила буфетчица.

— А вы каждый день будете приходить? — спросила я, рассматривая упаковки с едой. — Просто нам сегодня не надо, с собой много взяли. А в следующие дни я бы у вас брала.

— Да, я буду приходить каждый день. Ребята, а вы будете что-то брать? — она обратилась к парням в тельняшках.

Они переглянулись.

— А что у вас самое дешевое?

— Бутерброды есть по тридцать пять копеек.

Поделиться с друзьями: