Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Железнодорожница 2
Шрифт:

— У нас только тридцать, — сказал один из них, пересчитав мелочь.

— Да давайте добавлю пять копеек, — не удержалась я.

— Вы что, дембеля? — поинтересовался у них дед.

— Да, возвращаемся домой со службы.

— И долго вам ехать?

— Мне до Читы, — сказал один из них, — а Пахе до Красноярска.

Парни поблагодарили меня за добавленные пять копеек, а продавщицу — за бутерброд, и ушли в свое купе.

Как они оказались в дороге без денег? Оставалось лишь догадываться. Должны же по окончании службы выдавать какие-то деньги. Может, потратили на что-то ненужное. А маме слезное сообщение не

напишешь — сотовых телефонов нет, быстрых переводов тоже.

— Давай позовем их к себе, когда обедать сядем, — предложила я деду, — сил нет смотреть на голодных людей. Мы не обеднеем.

— Давай, — охотно согласился дед, — я тоже задумался, как их матери переживают и ждут.

— Я тоже про это подумала.

С того дня после обеда я отправляла Ритку на верхнюю полку, чтобы не мешала, а дед звал к нам ребят. В первый раз они, понятное дело, пытались отказаться, однако, не вышло. Мы все равно зазвали их к себе. В следующий раз они уже не отказывались, а пришли сразу. Но оставались такими же молчаливыми и хмурыми. Понятно, что людям неудобно. Они неизменно благодарили и сразу же уходили. А мы радовались, что парни хоть не будут голодными.

На третий день нашего путешествия проводницы всех предупредили, что сегодня по пути будет озеро Байкал. правда, случится сие событие поздним вечером. И правда, между станциями Улан-Удэ и Слюдянка в стремительно сгущающихся сумерках начали мелькать между скал и деревьев синие волны.

Проводники предусмотрительно выключили свет в проходе, чтобы собравшиеся люди смогли хоть что-то разглядеть. И вскоре перед взорами путешественников в серебристом свете луны и фонарей засверкало, заискрилось во всей красе это удивительное озеро, похожее на море. Волны пенились прямо у насыпи, превращаясь в жемчужную пену.

В моей прошлой жизни, где был доступ к гигабайтам информации благодаря интернету, я читала про легенды Байкала. Например, над его водами рыбаки часто видели так называемые хрономиражи: прямо в небе возникали старинные города, всадники, битвы из прошлого.

— Ритка, иди смотреть на Байкал! — я прошла в купе и принялась я тормошить девчонку, валявшуюся на верхней полке.

— Я не пойду, — угрюмо сказала она.

— Почему? Ты что? Когда еще такое увидишь!

— Я уже устала ехать, — в голосе прозвенело недовольство и даже истерические нотки, — третий день трясемся.

Знала бы она, как я устала от некоторых неудобств этой жизни — без интернета, без телефона, без кондиционера! Я тоже много чего хочу, но молчу, и ничего. Нет телефонов и интернета — зато сколь угодно живого общения. Люди ходят друг к другу, беседуют, делятся радостями и проблемами. Нет кондиционера — тоже не беда, зато не простынешь среди лета.

— Ну и лежи тут со своими книжками, — махнула я рукой.

Закрыла дверь купе, и тут из громкоговорителя на весь вагон полилась величественная песня:

'Славное море — священный Байкал,

Славный корабль — омулевая бочка…'.

Все люди, стоявшие в проходе, не отрывали глаз от прекрасных ночных берегов, которые плавно изгибались, открывая удивительные, захватывающие дух, виды. Уверена, что все они, как и мы с дедом, гордились нашей великой страной, такой большой, необыкновенной!

И историю этой песни я знала. В омулевых бочках когда-то, в старину, Байкал переплывали беглые каторжники с Нерчинских рудников. Это ж как

людям хотелось жить и быть на свободе!

Миражей мы, разумеется, так и не увидели, но вернулись в купе воодушевленные и под впечатлением.

— А эта молчаливая женщина в синей кофте — знаешь, кто она? — спросил дед. — Которая в начале прохода стояла у окна.

— Не знаю, — я полезла в сумку в поисках одежды. Утром будут очередные станции, и мне хотелось выйти в чем-то новом. Вдруг Диму ненароком встречу. — Кто?

— Немка. Самая настоящая.

— Да ты что? А ты откуда знаешь?

— На перекуре люди сказали. Представляю, как она смотрит на наши просторы из окна поезда и думает: «Эх, а если бы победили тогда, все это нашим могло быть!». Только никогда этого не было и не будет! Не отдадим!

— Конечно, пусть и не мечтает! — горячо поддержала я деда. — А все же хорошо, что мы едем на поезде. Столько всего увидели и еще увидим! Не то, что на самолете — одни облака под крылом.

— А мне нравится, что часовые пояса незаметно сменяются, — подал голос с верхней полки наш сосед, — к вам-то я летел на самолете, так чуть не подох. Такая скукотища — восемь часов лететь. И спать не хочется, хоть и ночью вылетали. Все вокруг курят, как паровозы. А как прилетел, неделю, как чумной ходил. Днем спал до четырех часов, по ночам уснуть не мог. Не хочу так больше. Хотя, говорят, это перелеты с запада на восток тяжело переносятся, а с востока на запад проще.

— Я читала про это в журнале, — вступила в разговор Ритка, — даже исследования на эту тему проводились. К примеру, футбольные команды хуже играют, если прилетели с запада на восток. И наоборот.

Дверь купе почти весь день была открыта. Заглянула проводница:

— Следующая стоянка недолгая, а в Красноярске пятнадцать пять минут стоим.

— Хорошо, спасибо, — кивнула я с улыбкой.

Вскоре возле нашего купе остановилась женщина. На лицо я ее знала — видела в нашем вагоне, но лично мы знакомы не были. Определить возраст на вид было затруднительно. Вроде и понятно, что намного старше меня. Но вот конкретно — сорок пять, пятьдесят, пятьдесят пять или все шестьдесят — не представлялось возможным.

Фигура подтянутая, стройная. Светло-серые брючки и пестрая блузка с оборками. Светлые волосы без седины, красивая короткая стрижка. Но главное достоинство — неиссякаемый запас оптимизма на лице, веселый взгляд и непроходящая улыбка. Располагающая, в общем, внешность. Не было на ее лице следов склочности, сожранных коллег, какие бывают у некоторых, кто долгое время просиживал штаны где-нибудь в отделе. В общем, я бы не отказалась так выглядеть в ее годы.

— Приветствую всех! — сказала она звонким голосом. — Леонид Сергеевич, вы на перекур идете?

— Конечно-конечно, — дед похлопал себя по карману пиджака, проверяя, на месте ли папиросы, и надел кепку. — Кстати, познакомьтесь, это Валентина Николаевна. А это мои домочадцы — дочь Альбина и внучка Рита.

Мне показалось, что лицо его неуловимо изменилось — светлее стало, что ли.

— Очень приятно, — сказала я.

— Тили-тили тесто, — негромко, но насмешливо фыркнула Ритка.

— Рита! — укоризненно зашипела я. — Нельзя так о старших!

— А они на каждом перекуре вместе стоят и воркуют, — наябедничала она, когда дед со своей спутницей ушли.

Поделиться с друзьями: