Железнодорожница 2

Мы обменялись доброжелательными улыбками и разошлись в разные стороны.

Настроение было пасмурное, прямо под стать усиливающемуся дождю и ветру. Недаром я не хотела переходить на работу в Управление. Как чувствовала, что это не к добру. Хотя скорее всего не чувства у меня были, а элементарная логика. Ведь если подумать трезво — с чего бы вдруг простую кассиршу перевели на должность в кабинете Управления? Пусть даже эта кассирша хорошо учится в институте.

Скорее всего, нужен был человек с характером, который разбавит нездоровую атмосферу в отделе. Но, судя по всему, это невозможно даже для человека с характером. Раз всем заправляют две подружки, просидевшие на одном стуле двадцать с лишним лет, то ничего не получится. Тут, по-моему, единственный выход — одну из Лен отсадить в другой отдел, и все.

Чем ближе электричка приближалась ко Второй речке, тем светлее становилось небо. Здесь, на окраине, похоже, и не было никакого дождя. И тем светлее и свободнее становилось у меня на душе.

Не хочу работать в этом отделе, — отчетливо поняла я. Рассмотрят мое рацпредложение — замечательно, тогда останусь в Управлении. Нет — значит, попрошу Анну Николаевну подобрать для меня что-нибудь подходящее в одном из подразделений — кассир, дежурная по станции, неважно. Завтра в цирке возьму у нее телефон и буду держать связь. Даже если прямо сейчас нет вакансий — потом найдутся.

А еще я могу пойти на кафедру к Пал Санычу. Сказал же один из профессоров: «Нам тоже такие кадры нужны». В учебном заведении вообще буду как рыба в воде.

По дороге я окончательно успокоилась и вскоре оказалась в нашем дворе на Енисейской.

Из беседки услышала голос Ритки:

— Ой, а в Москве все не так…

И голос незнакомой мне девочки:

— Рита, может, хватит, а?

— Что хватит?

— Да надоела ты уже со своей Москвой!

Из беседки выскочила девочка с нахмуренными бровями и растрепанной косичкой и побежала куда-то в сторону параллельной улицы. Следом выбежала Ритка и растерянно смотрела вслед подружке.

— Что, впервые с завистью познакомилась? — насмешливо сказала я ей.

— С какой завистью? — недоуменно пожала она плечами.

— Эх, Рита, Рита, — покачала я головой, — ты бы и в самом деле поменьше хвасталась. Пословица есть такая мудрая: «Нашел — молчи, и потерял — молчи».

Я не знала, что это за девочка. Может, она из неблагополучной семьи, и поездка в Москву для нее так же недосягаема, как полет на Луну. Может, семья и нормальная, но у людей другие приоритеты. Но ясно было, что ее напрягают рассказы Ритки о дорожных приключениях.

— Мама, а Танька сказала, двадцать пятого надо прийти в школу на сборы.

— Так это уже в среду! — а я чуть не прозевала, что скоро в школу. — Наверно, надо и новую форму тебе купить, и канцелярские принадлежности. И когда же мы с тобой пойдем? Завтра не получится — мы в цирк едем…

— Ура, в цирк! — Ритка чуть не задохнулась от восторга. — Побегу выбирать себе платье.

Я хотела пойти за ней, но тут из-за кустов вынырнула Светка.

— А я мимо шла и решила зайти, — защебетала она.

— Очень кстати, — ответила я, — как раз хотела посидеть с кем-нибудь на свежем воздухе на лавочке и поболтать.

Мы устроились в беседке, где как раз никого не было.

— А у вас, я смотрю, столько новостей, столько новостей, — огорошила меня Светка.

— Каких еще новостей?

— Ну как же, Володька с Машкой каждый вечер под ручку разгуливают.

— Что? Так уж каждый вечер? А дети тоже с ними?

— Когда как, Машкин сын всегда, а его девчонки — когда как.

— Очень интересно!

— А ты ничего про это не знаешь, что ли?

Я задумалась.

— Да я видела, что Володька опять ею заинтересовался. Но Маша, она-то как могла? После такого? Странно… Такая женщина симпатичная, интересная. А где же собственное достоинство?

Светка схватила меня за руку:

— Так ты тоже против их отношений?

— Что значит «против»? — поморщилась я и высвободила руку. — Мне это непонятно, и даже неприятно. Но это же их личное дело, не так ли?

— Личное, — согласилась Светка, — но я считаю, с Машей нужно поговорить. И лучше, если мы сделаем это вместе. Мы должны, нет, обязаны уберечь ее от ошибки! Давай прямо сейчас пойдем к ней и поговорим.

— И что мы ей скажем?

— Напомним, как он с ней поступил.

— А ты думаешь, она сама не помнит? У нее же Юрочка каждый день перед глазами, как напоминание. Нет, лично я не стану вмешиваться. У меня своих дел по горло. Ритке надо форму покупать к школе и, как назло, придется это делать в воскресенье. Пока работала сменами, можно было в будний день по магазинам походить. А теперь в выходной — толкаться, стоять в очередях…

— Так ты что, на пятидневку перешла? — Светкины глаза заблестели от любопытства. — Как же так?

Мне не хотелось рассказывать ей о своей новой работе, но раз уж начала, оставалось продолжить.

— Я сейчас в Управлении работаю.

— Да ты что? — Светка широко раскрыла глаза, и они заблестели еще сильнее. — А как ты туда пробралась? У тебя там волосатая рука, что ли?

— Какая еще рука, — фыркнула я, — просто начальник вызвал и сказал переходить.

— А почему именно тебя туда перевели?

— Ну, я же в институте учусь.

— А-а, — Светка широко улыбнулась. Небось, представила себе, как она расскажет эту сногсшибательную новость коллегам на Спутнике. — И как тебе там работается?

— Да нормально, — только и сказала я.

Про неприятности в отделе я ей точно рассказывать не стану. Она такая сплетница. Одному расскажет, другому. Дойдет до моих домочадцев. А я не хочу расстраивать деда и терять свой авторитет в глазах Ритки.

В понедельник я вошла в отдел, когда все уже сидели на своих местах. Было непривычно тихо, даже Анриетта на удивление свой утренний пар не выпускала.

— Добрый день, — сказала я.

Наталья Петровна кивнула:

— Добрый.

Остальные промолчали, делая вид, что чрезвычайно заняты своими делами. Та-ак, интересно, что за сюрпризы меня сегодня ждут?

Четвергова повернулась к Садовской и что-то тихонько прошептала.

— А что ты мне говоришь? — дернула та плечом. — У нас начальник есть, пусть он разбирается. Пётр Аркадьевич! — крикнула она громко. — Подойдите сюда, пожалуйста.

Пётр Аркадьевич вышел из-за стеклянной перегородки и приблизился к нашим столам.

— Что случилось?

— В отделе стало трудно работать, — выпалила Садовская, — создалась крайне некомфортная обстановка из-за некоторых скандальных сотрудников, — она кивнула в мою сторону, — поэтому мы требуем разобрать поведение Новосельцевой на месткоме. Потому что нельзя вот так прийти и с первого дня показать свое враждебное отношение к заслуженным людям. Нельзя портить настроение и подставлять тех, кто давно здесь работает.