Железом по белому

— Я это и имел в виду, — хмыкнул шкипер, — от вас, с хорошей памятью, никогда не знаешь, чего ожидать…

Цайт показал язык и запрыгал по угольным кучам в сторону носа баржи.

8

Господин Койфман развернул бурную деятельность, в результате все имеющееся на его складах серебро было переплавлено в куски черного штейна буквально за сутки. За это время Майер сотоварищи успели найти баржу, закупить груз угля — вернее, выкупить втридорога, потому что лишнего угля в Нахайске не было — оставив один отсек под «особый» уголь, подогнать баржу к амбаркадеру, засыпать последний отсек штейном…

Несмотря на спешку, вышли они в обратный путь уже глубоко под вечер.

Солнце почти спряталось за чернеющими на горизонте Шварцвальдскими горами, на реке уже качались огоньки бакенов, мимо «Вертлявой Гретхен», тащащей за собой баржу, проплывали освещенные пароходы…

— Скоро будем дома, — Майер чиркнул спичкой о планшир и закурил трубку.

— Чуть меньше недели… — хмыкнул Цайт, облокотившийся о борт и задумчиво смотревший вперед, на то, как вода расступается перед форштевнем буксира.

— Дорога домой всегда короче, — философски вздохнул шкипер.

Они помолчали, глядя на гладь реки с цепочкой огоньков вдоль фарватера.

Уже стемнело, берега чернели смутными контурами, изредка расцветавшими кучками оранжевых искорок, там, где сгрудились деревенские дома. Смутным белым пятном виднелся вдалеке пароход, отражались в черной воде серпики обеих лун…

Тишина. Спокойствие. Благодать.

— Не нравится мне это все, — проговорил шкипер, — Чую какую-то пакость.

Душа Майера все время путешествия находилась не на месте, не зря он, в дополнение к своим матросам взял еще тройку головорезов, при виде которых сразу хотелось кошелек спрятать, а револьвер — достать. Да еще в тайниках буксира были спрятаны винтовки, шкипер планировал их достать чуть позже, ближе к границе, где власть Беренда уже кончалась, а власть Белых земель еще не начиналась.

От правого берега выдвинулась группка огоньков, яркий белый вверху, красный и желтый чуть ниже. Бортовые огни какого-то суденышка, вроде парового катера или такого же буксира, как «Гретхен».

Цайт насторожился.

Вместо того чтобы выходить на фарватер и отправляться по своим делам, судно явственно шло им наперерез.

Шкипер придавил пальцем табак в трубке, сунул ее в карман и выпрямился:

— Ганс, Отто!

Как бы вторя его словам коротко взмяукнула сирена неизвестного судна, мелькнул туда-сюда луч прожектора, уткнувшегося прямиком в «Гретхен».

— Сбавить скорость! — произнес жестяной голос, — Принять группу на борт! Речная полиция!

— Наберут сухопутчиков… — пробормотал шкипер.

— Что еще за речная полиция? — насторожился Цайт, ничего не слышавшей о такой разновидности.

— Да в Беренде этих полиций, как навоза в свинарнике. Речная, лесная, городская, сельская, железнодорожная, заводская… Не удивлюсь, если какая-нибудь монастырская или библиотечная тоже есть…

Полицейское судно подходило все ближе, уже можно было различить толстую трубу, белые буквы на борту, из которых Цайт опять опознал только часть, выстроившихся вдоль борта людей с оружием, человека в форме, машущего рукой…

Шкипер, уже двинувшийся было в рубку, остановился:

— Очень интересно. Корабль без пушки, вместо полицейской команды — какие-то гражданские… да еще и с ружьями, вместо винтовок…

Он повернулся к Цайту:

— Похоже, мы влипли, парень. Это никакая не полиция.

Конец первой части

Глава 49

Часть вторая

Нет ничего глупее смерти в семнадцать лет из-за дурацких фанаберий.

Жизнь одна, юноша, и прожить ее нужно до конца.

Первый маршал Талига Рокэ Алва

Грюнвальд

Флебс. Улица Латников

27 число месяца Мастера 1855 года

Йохан

1

Утром Йохан планировал сразу же отправиться на вокзал. Если задача выполнена, то к чему тянуть? В конце концов, это не паста из черных трюфелей, чтобы растягивать как можно дольше. Однако жизнь, а именно — весенняя погода, внесла свои коррективы.

Айн Хербер заболел.

В болезни не было ничего страшного, необычного, или опасного, обычная простуда, каковая хватает любого, что бродит ночами по холодным ночным улицам в, честно говоря, довольно паршивых башмаках, промокающих от одного вида лужи.

В комнате были плотно задернуты черные шторы, так, что если бы не пара газовых светильников у двери, в ней стояла бы непроглядная темнота. Слепой старик сидел в кресле, завернувшись в старый шерстяной плед, сухо перхал, оглушительно чихал, шмыгал раздутым красным носом и несколько заплетающимся языком уверял, что он готов к поездке и может отправиться в путь хоть сейчас… если сумеет встать, конечно.

Йохан приложил ладонь к шершавому стариковскому лбу и задумался. Горячий, хотя и не так сильно, как он боялся… Что делать? Искать доктора? Или дойти до аптеки и купить лекарств? Насколько было проще на улице Серых крыс: экстракт ивовой коры от доктора Лепса был горьким, как жизнь нищего, но поднимал на ноги даже тяжелобольных. А здесь что можно купить?

Видимо, последний вопрос он произнес вслух, потому что айн Хербер решил ответить:

— Лимонное масло… Смородиновое варенье… Бузинный настой… Жженый сахар… Горная смесь…

— Горная смесь? — юноша впервые о такой слышал. Бузинным настоем его поила бабушка Грета, когда он болел после свадьбы, и она же пичкала лимонным маслом. Ну и какой же мальчишка никогда не пробовал жженый сахар и варенье, особенно вкусное, если взято без спроса? Но о горных смесях он слышал впервые.

— Сливочное масло, свежие желтки, мед и сода. От кашля, — произнес айн Хербер и тут же закашлялся, — Про… кхе-кхе-кхе… да… кхе-кхе-кхе… холера… в аптеке за углом.

— Я быстро, — Йохан накинул пальто и шляпу и выскочил за дверь.

2

Солнце сегодня светило удивительно ярко, небо было не по-весеннему голубым, как самая лучшая лазурь, пели какие-то птички, то ли воробьи, то ли голуби.

Йохан вышел из полутемного помещения аптеки, прищурившись, чихнул: то ли болезнь от айн Хербера прилипла и к нему тоже, то ли солнечный зайчик прыгнул в нос и пощекотал своей шелковистой шерсткой…

Настроение было на удивление душеподъемное: светило солнце, аптекарь — забавно похожий на айн Хербера, разве что зрячий, естественно — нашел все, что заказал Йохан, даже смородиновое варенье в небольшой фаянсовой баночке, сделал скидку, да в придачу дал на пробу новомодные травяные пилюли, которые, по словам аптекаря, если не поднимали на ноги мертвых, то только потому, что мертвый не сможет их проглотить.