Желтая Мэри

61 Сохрани

Она была той единственной, которой не нужно было ничего, кроме меня. Она была героиней всех тех романов, которые я так и не удосужился прочитать. Меня привлекали антиутопии, а романтических историй в моей жизни было достаточно и без печатной продукции, жаль, что теперь все в точности до наоборот. Мы могли часами сидеть в парке и смотреть на облака. И этого было более чем достаточно. Мы могли даже не говорить. Было достаточно того, что мы сидели рядом и наши руки соприкасались. Я был поражен тем романтиком, который невесть откуда взялся, выбрался откуда то из глубины меня, меня ненавидящего все вокруг, такого меня, которым я стал снова, когда Мэри ушла. Это было по настоящему. В отличие от того, что творилось в то время вокруг. Я гордился даже тем, как мы познакомились. В отличие от девяноста процентов всех современных пар которые познакомились в виртуальном мире, мы познакомились на свадьбе общих знакомых. Я гордился тем, что познакомился со своей женой в реальном мире. Я радовался тому, что она отличалась от всех остальных девушек, с которыми мне приходилось иметь те или иные отношения. Она угощала меня кофе, ведь думала, что у меня нет денег: несмотря на то, что я зарабатывал довольно неплохие деньги я продолжал одеваться черт знает как и был полным идиотом, ведь никак не мог додуматься до того, чтобы наконец сводить куда-то Мэри, не мог додуматься до того, что возможно сегодня моя очередь купить кофе. Я, кажется, был счастлив и не мог ни о чем таком думать и мне чертовски везло, что Мэри это никоим образом не расстраивало. По прошествии какого-то времени я исправился и старался дать Мэри все, что бы она не пожелала, а она не просила чего-то невозможного и никогда не устраивала истерик. Я старался делать все возможное, чтобы сохранить ее в своей жизни навсегда и именно с ней я понял, что значит любить по настоящему: несколько раз я думал о том, что случится со мной если Мэри исчезнет из моей жизни и, не находя ответа, я внезапно оказывался у белой стены где-то в своем подсознании, пройти сквозь которую не представлялось возможности, стены за которой ничего не было. Мне становилось тоскливо и в такие моменты мне казалось, что я наконец стал понимать настоящее значение фразы “я не могу жить без тебя”. Пожалуй, на тот момент только эти мысли могли заставить меня плакать. Хоть я и не смог сохранить ее в своей жизни, очевидно, что это не привело к моей гибели как биологической единицы, а это значит, что в основном наши фразы слишком громки и чуточку лживы. Что ж, нечему удивляться, ведь мы набрались этого у спасителя, по образу и подобию которого были созданы, примерно так написано в самой популярной и продаваемой книге на Земле, цифровая версия которой уже давно доступна.

62 тепло

Я догнал ее желтую фигуру в коридоре и резко дернул левое плечо так, что она молниеносно развернулась. Передо мной стояла она: в своем несколько мертвенном образе, вместе с которым “святое” и ярко-желтое сияние выглядело нелепо. Глаза смотрели прямо, и я понимал, что она либо не видит меня, либо очень профессионально валяет дурака.

– Мэри!
– я тряс ее так, словно она была тряпичной куклой.
– Мэри, это я.

– Не бойся - она ответила и я почувствовал тепло, которое распространялось по всему телу.

63 коробка

Во сне мне казалось, что я плачу, но на самом деле я оправдал наличие клеенки на матрасе, а ощущение тепла, очевидно было вызвано быстро растекающимися жидкими и теплыми испражнениями такого же желтого цвета, точь в точь как и наше с Мэри и Хэлен свечение.

Как мне покинуть эту чертову коробку? Мы все свыклись. Мы привыкли к этим коробкам. С детства. С рождения. Сначала это тесные палаты. Шесть граней. Затем это шесть граней комнаты, детского сада, школы, офиса, больницы и гроба. Две недели в году, чтобы почувствовать свободу: смыться к чертовой матери за несколько тысяч долларов на расстояние в несколько тысяч километров в шесть граней номера в пятизвездочном отеле. Но все это коробки второстепенные. Главная коробка - это я сам. Человек. Тело. Чертов мешок с мясом. Да, безусловно, я нечто, наделенное чем-то большим, чем просто шесть граней. Скорее всего количество граней человеческой коробки невозможно подсчитать даже при большом желании. Разве что ты бодибилдер и у тебя рифлёные мышцы. Но это не мой случай. Мое тело скорее - та самая очередная модель расширяющейся вселенной, вернее чехол, который сдерживает эту вселенную, словно протон, готовящийся к новому большому взрыву и я жду того момента когда этот чехол лопнет, тем самым позволит вселенной беспрепятственно расширяться до бесконечности. Это не значит, что я лопну и мои внутренности разлетятся в стороны, испачкав стены, пол и потолок палаты. Нет. Скорее всего я исчезну в точности как Хэлен. По крайней мере мне бы так хотелось.

64 допрос сумасшедшего

– Проснитесь! С вами хотят поговорить.

“Какой красивый костюм”, подумал я, когда мои глаза сфокусировались на молодом человеке, который изящной, чуть ли не модельной походкой зашел в палату. Я прямо таки расстроился от того, что моя койка находилась непосредственно рядом с дверью: так мне хотелось наблюдать как этот человек передвигается по обшарпанному полу словно это стеклянный подиум. Так же изящно и легко он уселся на расшатанную табуретку, которую доброжелательная медсестра заблаговременно поставила подле моего ложе.

– Как долго вы находитесь здесь?

Я смотрел на потолок. Бежевые лоскуты краски были похожи на коржи слоеного теста, а размокшая штукатурка выпячивалась словно заварной крем.

– Вечность - ответил я, включив дурака и продолжил все так же тупо смотреть в потолок в надежде, что рано или поздно там я увижу образ Мэри, как это удавалось неоднократно делать моему соседу из палаты этажом выше. Интересно, простила ли его мать? Жив ли он до сих пор?

– Точнее.
– не сдавался мистер “весенняя обложка женского журнала”. Я был уверен в том что его грани можно было с легкостью подсчитать в два счета.
– Вы помните, когда попали сюда?

– Давным давно - едва ли не умирающим голосом проговорил я. Меня забавляла та игра, которую я, ни с того ни с сего затеял с этим манекеном, а он все продолжал свои тщетные попытки взять интервью у сумасшедшего. И как же это смешно осознавать, что он действительно на все сто уверен в моей невменяемости.

Моя мечта сбылась и образ Мэри всплыл перед моими глазами: спросив “знаете ли вы этого человека?”, он достал из небольшой папки ту самую кислотную фотографию, которую я однажды нашел в интернете. Желтая кожа натянутая на череп. Изуродованный образ Мэри. Я проглотил слюну, с трудом изобразил сумасшедшую улыбку и сказал:

– Да!
– в этот момент я заметил как тело манекена прямо таки вздрогнуло от радости, словно по нему пробежал ток, что тем не менее он пытался изо всех сил скрыть.
– она приходит ко мне во сне!
– словно тяжелый удар, обрушилась на него вторая часть моего ответа. На меня же обрушилась тяжесть мыслей о Мэри. Мне не давала покоя вся эта ситуация. “Почему этот манекен пришел сюда и спрашивает о ней?” Но я изо всех сил старался не выдавать себя и продолжал корчить идиота. Наконец, он рассерженно вскочил со стула, который, в результате довольно сильного толчка, со скрипом протянул несколько сантиметров по полу. Дверь хлопнула так громко, что пускающий слюни в углу, на прежнем месте Хэлен, очередной сумасшедший, имени которого я не знал, испуганно дернулся. Я понял это благодаря характерному скрипу металлических частей конструкции.

65 Правда

На Мэри было надето белоснежное свадебное платье когда мы клялись друг другу в вечной любви и обменивались кольцами. Белоснежное платье было на ней и сейчас, когда она сидела за грязным обшарпанным столом, над которым висела маломощная лампочка. Слабый свет, излучаемый этой лампочкой, окрашивал платье в легкий бежевый оттенок, но я точно был уверен в том, что на самом деле платье было белоснежное и при правильном освещении можно было даже заметить легкую синеву, собирающуюся на складках атласной ткани.

– Скажи им правду.
– ее руки были сложены так словно она только что закончила молиться: кисти были крепко сжаты в замок. Ее глаза блестели от слез и мне хотелось освободить эти хрупкие пальцы, которые смыкались с такой невероятной силой, что доставляли ей боль. Я судорожно смотрел по сторонам, пытаясь распознать место, где мы находились.
– скажи им правду, пожалуйста.

Я попытался сказать, что ничего не понимаю и скорее всего не знаю той правды, о которой она говорила, но из открытого рта не вылетело ни звука. Меня стало покачивать словно я на теплоходе, я чувствовал как что то упирается в мое правое плечо, что то крепкое, вроде деревянного приклада ружья. Наконец я узнал помещение, в котором мы находились: это была та самая белоснежная комната в глубине моего подсознания...

– Скажи им правду…

66 Помощь

У койки, наклонившись надо мной, стоял какой-то странный человек. Он теребил мое правое плечо, пытаясь меня разбудить. Человек этот был в возрасте, о чем было можно было судить по его морщинам. Большую часть волос он утратил, но, несмотря на это, длинные кудри, которые словно обручем обхватывали заднюю часть его головы небрежно спадали на плечи.

– Кто вы?
– спросил я, немного прищурив глаза, пытаясь поймать нужную резкость, чтобы получше разглядеть моего гостя. Гость улыбнулся:

– Я тот, кто вам поможет.

– Поможет? Кажется мне уже и так стали помогать.
– Я окинул взглядом палату.

– Нет. Я могу существенно поднять уровень вашей зарплаты.
– я улыбнулся.

– Что ж… Настроение вы мне уже точно подняли… Но мне интересно…

Гость продолжил:

– Вы окажете мне услугу, а я окажу услугу вам.

– Услугу? Сомневаюсь, что я могу быть чем то вам полезен.
– улыбка тут же исчезла с моего лица и я стал искать образ Мэри на потолке.

– Вы прекрасный художник.
– я снова посмотрел на гостя, теперь уже широко раскрытыми от изумления глазами.