Жемчужина из логова Дракона

Вскоре оказалось, что Илчу действительно стоило взять с собой. Он скрашивал одиночество куда лучше Саэка и многих своих предшественников. И он всегда был готов послушать очередную "сказку". Даже когда ночь заставала в пути, в полыхающем кругу огня, за которым безмолвно стонали двары. Он слушал все подряд, даже те стихи, что Ветер складывал для себя, и которые, кроме творца, не понимал никто. Он задавал смешные, детские вопросы, охотно учился, легко запоминал, весело суетился вокруг Ветра, заразительно смеялся. Нимоа не дал стихотворцу ни семьи, ни дома, Илча же впервые заставил позабыть об этом. В середине осени их покинул Саэк, почувствовал себя обидно лишним и ушел. Тихо, не сказав ни слова.

К началу зимы, после досадного случая в Тансуе, когда по указке подлейшего советника Клири, высмеянного накануне стихотворцем, их изрядно поколотили камнями, Ветер начал всерьез задумываться о судьбе своего попутчика. Бродячая жизнь полна сюрпризов: сегодня тебя возносят, а завтра хорошо, если голову на плечах оставят. А что тогда будет с мальчишкой? Опять в уличные темники пойдет? Ни за что.

– Чего ты хочешь?
– спросил он Илчу в который раз, уже серьезно.

– Стихотворцем быть хочу! Как ты!

Ветер только вздохнул. Слушателем парень был изрядным, а вот дара стихотворчества у него не наблюдалось. Настоящего стихотворца сразу видать. Ветер и раньше слышал от Илчи подобные слова, но помалкивал, не хотелось зря удручать мальчишку. Теперь вот пришлось. Паренек на самом деле расстроился.

– А если я научусь?

– Этому нельзя научиться. Это в крови, в сердце, в мыслях. Даже если… - вспомнил он о Жемчужине, - кто-то сподобит таким даром… все равно должно быть что-то внутри… указывающее на тебя… Одного желания мало.

– Чего-чего?

– Не стоит повторять. Все равно получится долго и непонятно. Тебе не стать стихотворцем, не трать напрасно сил. Употреби их на что-нибудь стоящее.

– Ну, тогда… я при тебе буду. Ходить с тобой… Может, и я когда-то сильно пригожусь. От разбойников спасу или что…

Да уж. Должно быть, Илча уже не раз представлял, как благородно жертвует собой во славу Ветра, наподобие Сида, и как великий стихотворец складывает о том историю, что прославит имя неизвестного парнишки из Бреши на весь мир.

– Насколько я успел узнать тебя, ты хочешь большего, чем слоняться со мной по дорогам. И ты достоин большего. Послушай, бродяжничество со мной мало кому принесло желанную удачу, а ведь их было много, очень много.

– А ты чего хочешь? Прогнать меня, да? Я тебе надоел?

– Нет, конечно же, нет, Илча. Но послушай, я уже не молод, поброжу по дорогам еще срок-другой, и что дальше? Куда ты пойдешь?

Ему удалось заставить Илчу задуматься. Не с первого раза, но все же. Мальчишке не хотелось опять всей своей шкурой почувствовать прежние прелести. Тогда-то Ветру и пришло в голову пристроить его у старого знакомого Ри Альбона, главного наставника школы в Тарезе, и к началу весны путники наконец туда добрались.

Илча без восторга принял весть о том, что остается в заведении, где все должно подчиняться установленному порядку и где не будет Ветра. Тем более что его небогатый наряд сразу же стал предметом насмешек прежних учеников, гурьбою высыпавших к ограде при первой же вести, что к ним забрел Вольный Ветер. Господин Альбон, хоть и сказался давним знакомцем стихотворца и почитателем его таланта, тоже Илче не очень глянулся - заметно было, хоть мальчишка благоразумно промолчал. Однако излишне суховатый и весьма педантичный главный наставник обычно не нравился всем ученикам, приходилось с этим мириться. Главное, что парень и присмотрен будет, и чему-то научится. Быть может, дружбу с кем-нибудь сведет. А там, глядишь, осядет где-нибудь в лавке или писцом пристроится. Все лучше, чем остаться ни с чем. А если захочет снова с Ветром в странствия… что ж, это его жизнь, ему и решать.

Школа в Тарезе очень походила на заведение, что держал когда-то Олтром, и пребывание там стоило недешево. Ветер отдал все свои деньги, на то время их оказалось немного, хватило на полгода, не больше. Он клятвенно обещал Илче наведаться сразу, как соберет еще. А если житье в Тарезе придется так уж не по вкусу… Что ж, тогда он заберет мальчишку.

Он ушел с улыбкой, силясь подбодрить унылого Илчу, а сам лелеял в сердце пустоту, словно только что отказался от самого дорогого. Дал себе слово вернуться уже к середине лета, но не вышло. Проклятый Кетэрсэ! Сколько же он будет рвать на части и тело, и сердце? Ломать его жизнь, стоит ей только выправиться? Не нужно было возвращаться туда в третий раз, рискуя всем, потому что теперь ему было чем рисковать. Но он доверился привычке и проиграл.

Сколько срастались сломанные кости? Очень долго. А потом горячка, и снова горячка… А потом нежданное свидание в Мирре со слугами Виттора Пелаха. Даже на смертном одре властитель Пелаха не забыл о дерзком стихотворце, до той поры невероятно удачливо избегавшем наказания. И вновь пришлось спасаться бегством, уже в четвертый раз, и прятаться, прятаться, прятаться… Благо, что доброхотов у него в Мирре много, а окрест - и того больше.

В Тарезу Ветер поспел лишь к началу следующей весны, целый год спустя. Альбон его не обрадовал. К сожалению, он держит только половину школы, даже меньше… Когда срок, оплаченный полновесной монетой, истек, он не смог оставить тут мальчишку на правах ученика. Единственное, чего удалось добиться наставнику ради многолетнего знакомства с Ветром, - это чтобы парня взяли служкой. Без платы, но с кровом над головой. Даже кормить его приходилось из своего кармана, вздыхал Альбон, значительно поглядывая на Ветра. А о стихотворце ничего слышно не было…

К тому же, у Илчи сразу что-то не заладилось с другими воспитанниками, тут ведь школа не для бедняков… Вот и держал себя мальчишка не то чтобы любезно… А когда его в служки определили, то и вовсе прохода не стало, любой норовил обидеть… Вот парень и не выдержал, ушел… Когда? Да совсем недавно. Помнится, последние метели шли на спад. Альбон несколько раз посылал слуг расспросить о мальчишке в городе, но никто его не видел, никто ничего не знал. Скорее всего, он покинул Тарезу, затаившись в одном из обозов.

С тех пор в своих странствиях Ветер невольно вглядывался в лица, вслушивался в голоса. Расспрашивал, лихорадочно оборачивался на схожий заливистый смех. Напрасно. Мальчишка из Бреши растворился в бесконечном мире, унося в своем сердце обиду. Ветер бы тоже затаил, ведь он бросил Илчу. Так же, как и дядя. Даже хуже, ибо от Ветра парень не ждал подвоха… И сколько б ты не оправдывался, сколько б не травил свое сердце воспоминаниями, все уже свершилось, исправить ничего нельзя.

Прошло пять долгих лет, потом еще один срок минул, боль давно опустилась вглубь, так глубоко, что не достанешь. И вот оно: стоило оказаться в родном городе, и сердце вновь заныло, вспоминая давнюю потерю, как будто мало ему и Олтрома, и школы его, и этих улиц, где каждый камень ненавидит Ветра.

– Господин Вольный Ветер? Я не ошибся?

Ветер медленно повернулся, отбрасывая груз прошлого обратно в глубину.

Незнакомец прятался под капюшоном, оставался видным только бритый подбородок да еще кончик носа. Все остальное скрывала густая тень, но в этом не было ничего странного: хмурый осенний день все более походил на зимний. Ветер и сам закутался в плащ, лица не видать. Как незнакомец смог распознать его - вот что удивительно.

Тем не менее, Ветер счел нужным кивнуть.