Жемчужинка для Мажора
Шрифт:
— Но…
— Всё, никаких но, Скворцова! Спи! — Бескомпромиссно заявляет мажор и возвращает нас в изначальную позу, укладывая меня к себе на плечо.
— Соколовский! Мы не можем спать вместе! Это…
— Да ёперный театр! Угомонись уже! Три часа ночи. — Шикает на меня. — Если я по твоей вине не высплюсь, неделю будешь мне прислуживать, компенсируя моральный ущёрб.
— К-какой ещё…
— Ну, всё, сама напросилась. — Устало вздыхает Соколовский и приникает к моим губам. Сминает их. И даже облизывает языком.
Мне становится ещё жарче, чем было до этого. Но я больше не вырываюсь.
Это вводит брюнета в ступор. Он прерывается, наверняка, удивлённый тем, что я не сопротивляюсь и даже отвечаю ему. А мне хочется сгореть со стыда, и я отвожу взгляд. Хотя в этой темноте, он вряд ли видит, что я вся красная, как рак.
— Сразу бы так, — ворчит Соколовский. Взбивает подушку, словно не знает, куда себя деть, и ложится обратно. — Послушная и молчаливая. Всё, я спать. — Говорит он и внезапно отворачивается, убивая меня своим нелогичным поведением.
Уязвлённая, ахаю от обиды и тоже отворачиваюсь от брюнета. Тот уже спустя полминуты начинает сопеть, что почему-то дико возмущает меня. Но усталость и вымотанная нервная система дают о себе знать, и уже через пару минут мысли разлетаются, и я тоже проваливаюсь в сон.
***
— Привет! Как выходные? — Бесцеремонно нападает на меня со спины Полина. Обвивает руками шею и свешивается, заглядывая мне через плечо. — Только не говори, что ты даже на перерывах учишься! — Поражённо ахает она, увидев, что я кроплю над конспектом.
— Привет, — теряюсь от её напора и панибратства. Что ни говори, а Краснова весьма непосредственная личность. Так непривычно, когда человек открыт и искренен в своих порывах. — Всё хорошо. У тебя как? — Отвечаю на её вопросы по смысловому порядку. — Да, учусь. Точнее зубрю словарь по английскому языку. Приходится. — Отвечаю, слегка улыбаясь.
— Ну, ты, мать, конечно… — Не продолжает фразу и просто качает головой. А затем выпускает меня из объятий и садится напротив. Копается в своей сумочке, выуживая из неё два батончика, которые обычно продают в фитнес центрах. — Держи. Подкрепись. Наверняка всю глюкозу потратила на зубрёжку, а энергию нужно восполнять.
Произнеся это, Полина кладёт рядом с моим конспектом второй батончик, и разрывает упаковку своего. Вгрызается в него так, словно очень голодная. Но чуть позже я понимаю, что это просто эмоциональность, которая является неотъемлемой частью Красновой.
— Представляешь? — Начинает шатенка, активно жестикулируя руками и делая «страшные» глаза. — Крицкая совсем уже обнаглела! Вешается на Соколовского прямо на парах! Стыдоба и позорище. — Цокает языком. — И не стыдно ей вот так вот себя вести? А препод наш молоденький тоже хорош! — Фыркает Полина, продолжая агрессивно поедать ни в чём неповинный батончик. — Боится выгнать этих голубков с пары, потому что у Глеба отец — какая-то шишка.
От слов Красновой спирает дыхание, а в горле появляется ком. Я застываю с батончиком в руках, так и не успев открыть его.
Не прошло и пяти часов с того момента, как мы последний раз с ним виделись, а Соколовский уже успел вернуться в свой прежний режим мачо и ловеласа.
Хотя, чему я удивляюсь? Неужели я надеялась на то, что после
этой ночи и «доброго» утра между нами что-то изменится? Подумаешь, отвёз в универ. Подумаешь, поцеловал ночью. Откуда мне знать, может у Глеба вообще есть девушка, о которой я ни сном, ни духом?Но, признаться, я и вправду поверила, что после вчерашнего между нами всё изменится. В лучшую сторону. По крайней мере, я точно изменила о нём своё мнение.
И, видимо, зря. Недаром говорят: поспешишь — людей насмешишь.
Сердце вдруг гулко и часто забилось от внезапно пришедшей в голову мысли…
А что если Соколовский нарочно всё подстроил и теперь смеётся с Ситцевым и Тимофеевым надо мной? Что если вчерашняя ночь — заранее подстроена и всё было заснято на камеру? В наше время парни любят спорить на такое, а потом заливать видео в сеть…
Ужас охватывает сознание со скоростью паука, плетущего паутину. Полина замечает это и участливо кладёт ладонь на мои холодные руки.
— Эй, ты чего? Арина? Ты вся побелела. Может, к врачу? — Осторожно интересуется Краснова.
— Н-нет, — слишком резко отмахиваюсь я, запинаясь. — Всё хорошо. Я просто забыла, что не подготовилась к профильному предмету. А он сегодня последней парой.
Шатенка хмурится. Явно не верит мне, но медленно кивает.
— До разговора о Соколовском ты была в порядке. — Подозрительно тянет она и внимательно заглядывает мне в глаза.
— Кому сдался этот самовлюблённый мажор, — сердито бормочу я и поднимаюсь с места. Хватаю со стола тетрадь с конспектом и нервно запихиваю его в сумку.
— Ты куда? — Полина, видя, что я засуетилась, тоже поднимается с места.
— В… В туалет! — Поспешно выдаю я и чуть ли не бегом устремляюсь в названном направлении.
Краснова немного отстаёт, но семенит следом. Я же мчусь в нужную комнату, потому что лицо пылает от стыда и злости на саму себя. Мне необходимо срочно умыться ледяной водой. Утихомирить бешено бьющееся сердце. И убрать это неприятное тянущее чувство в груди.
Туалетная комната оказывается пуста, что не может не радовать. Я подхожу к раковине, включаю кран на полную мощность и плескаю себе в лицо холодной водой. И уже спустя минуту прихожу в себя.
Полина стоит у входа, опираясь плечом о дверной косяк. Странно на меня поглядывает, но ничего не говорит, хотя по Красновой видно, что она с трудом сдерживается. В её глазах бегущей строкой мелькают вопросы.
— И что это было? Паническая атака? — Всё же спрашивает девушка, когда я шумно вдыхаю и выдыхаю, а после опираюсь обеими руками о края раковины, склонив голову. — Арина, таким нужно всегда делиться, я же могу помочь.
— Ты уже помогла мне. — Глухо отвечаю ей, не поднимая головы. — Привела в чувство. А то я что-то последнее время потеряла бдительность.
— Так-так-так, — скрещивает руки на груди, — я всё-таки была права насчёт Соколовского? — Её проницательный взгляд синих, как летнее небо глаз, не даёт увильнуть от ответа. — Рассказывай. — Просто говорит она.
Меня внезапно накрывает сильное желание поделиться своими проблемами хоть с кем-нибудь. Я ведь могу ей довериться? Полина выглядит надёжным и искренним человеком, не способным на предательство.