Жемчужная рубашка. Китайские новеллы

– Ло Дэ – мой родной брат, усыновленный дядей по матери. Подумать только, что на чужбине он мог совершить такое преступление! Очень прошу вас, ради меня – спасите его и помогите ему вернуться на родину.

– Там видно будет в ходе допроса. Если он действительно убил человека, трудно мне будет дать ему поблажку.

Саньцяо, рыдая, опустилась на колени и продолжала молить.

– Ладно, успокойся, найду какой-нибудь выход, – сказал У Цзе.

На следующий день, когда У Цзе собрался выйти на утренний прием, Саньцяо схватила его за рукав и снова, плача, взмолилась:

– Если брата нельзя будет спасти, я покончу с собой, и больше мы не увидимся.

Утренний прием начальник уезда начал именно с жалобы на Сингэ. Братья Сун Фу и Сун Шоу – оба, плача, просили о том, чтобы убийца понес должное наказание за смерть их отца.

– В споре из-за жемчужины он по злобе побил отца, тот свалился на землю и умер, – доложили они. – Просим вас решить это дело.

Начальник уезда стал допрашивать свидетелей: одни говорили, что старика били и он упал, другие – что его просто толкнули. Сингэ показал следующее:

– Отец жалобщика украл у меня жемчужину, я возмутился, и мы заспорили. Старик, оказывается, плохо держался на ногах, сам упал, ушибся и умер, так что я не виноват.

– Сколько лет было твоему отцу? – спросил начальник уезда у Сун Фу.

– Шестьдесят семь.

– Такой пожилой человек вполне мог упасть в обморок, и вполне возможно, что его и не били, – сказал начальник уезда.

Но оба брата упорно настаивали на том, что отец их умер от побоев.

– Раз вы говорите, что его избили до смерти, то надо проверить, есть ли на теле следы побоев или ран, – ответил на это начальник уезда и распорядился: – Отправьте тело на казенное кладбище, а во второй половине дня совершим официальное *освидетельствование трупа.

Надо сказать, что семья Сунов была из богатых, пользующихся хорошей репутацией, а сам старик одно время был даже старостой их квартала. Поэтому сыновья его, разумеется, не могли допустить, чтобы отца повезли на казенное кладбище и ковырялись там в его теле. Опустившись на колени, оба они земно кланялись и говорили:

– Очень многие видели, каким образом отец скончался. Поэтому просим вас побывать у нас дома и там все расследовать, а освидетельствования на кладбище не совершать.

– Разве преступник признается в своей вине, если не будет обнаружено следов увечья?! Да и как я могу без бумаги об освидетельствовании трупа отправить дело начальству на утверждение?

Но братья продолжали молить его, настаивая на своем.

– Не желаете освидетельствования трупа, значит, и не надейтесь на продолжение расследования дела! – в гневе воскликнул начальник уезда.

Тут братья, в замешательстве, кланяясь, согласились:

– Полагаемся во всем на ваше решение.

Тогда начальник заявил:

– Человеку уже под семьдесят, в этом возрасте смерть – дело вполне естественное. Если окажется, что он умер не от побоев, то зря пострадает невинный человек, а это отяготит душу скончавшегося. И вы, его дети, которые, конечно, хотели, чтобы отец жил подольше, обвинением этим сослужите ему плохую службу. Так неужели же вы, его родные сыновья, решитесь пойти на такое?! И еще должен сказать, – продолжал начальник, – что умер он от побоев – это ложь. А вот что обвиняемый толкнул вашего отца и он упал – похоже на правду. Но если со всей строгостью не наказать обвиняемого Ло Дэ, то вы будете все-таки в обиде. Так вот, я полагаю, надо заставить обвиняемого надеть на себя грубую пеньковую траурную одежду, совершить обряды, как полагается в подобном случае родному сыну, и все расходы, связанные с похоронами, также возложить на Ло Дэ. Согласны ли вы с таким решением?

– Не посмеем не согласиться с вашим распоряжением, – отвечали в один голос братья.

Сингэ был безмерно счастлив, что начальник уезда не прибегнул к пыткам и решил дело, не запятнав его. Поэтому и жалобщики, и Сингэ – все земно кланялись и благодарили начальника.

– Ну, раз так, то и никакого документа по этому делу составлять не буду, – заключил начальник и, обращаясь к Сингэ, добавил: – Тебя будут сопровождать служащие *ямэня, и, когда ты все совершишь, как должно, я просто аннулирую жалобу. Вот уж поистине,

Власть предержащие очень легкозло нанесут человеку;И доброе дело им совершитьтоже труда не составит.Вот, например, как начальник У Цзедело решил справедливо:Выяснил суть, разобрался во всем —и стороны обе довольны.

Надо сказать, что с того момента, как У Цзе направился в зал присутствия разбирать дело, Саньцяо сидела словно на подстилке из иголок. И как только ей стало известно, что присутствие закончилось, она сразу же пошла навстречу мужу и стала его расспрашивать, как и что.

– Дело я решил следующим образом… – начал У Цзе и, рассказав Саньцяо, как все было, добавил: – Ради тебя я пощадил Сингэ, даже не наказал его ни единым ударом.

Саньцяо благодарила и благодарила мужа.

– Я давно рассталась с братом, – сказала она под конец, – и очень хотела бы его повидать, порасспросить об отце и матери. Не сделали бы вы одолжение и не разрешили бы нам как-то встретиться? Это было бы величайшей милостью с вашей стороны.

– Ну, это нетрудно, – ответил начальник уезда.

Читатель! Ведь Сингэ сам отказался от Саньцяо и порвал с ней всякие отношения. Почему же, по-вашему, она так беспокоилась о его судьбе и проявляла такую о нем заботу? Дело в том, что они очень любили друг друга и Сингэ именно по вине Саньцяо пришлось от нее отказаться, хотя расставаться с ней ему было больно и тяжко. Вот почему в день ее вторичного замужества Сингэ в качестве подарка отправил ей все шестнадцать сундуков с вещами и драгоценностями. Уже одного этого было вполне достаточно, чтобы смягчить ожесточение Саньцяо против Сингэ, если у нее в свое время и возникало подобное чувство. И вот сегодня, когда сама она была знатна и богата, а Сингэ очутился в беде, как же ей было не помочь ему! Это и есть: помнить о добре и отвечать добром.

Но вернемся к Сингэ. Неукоснительно придерживаясь решения начальника уезда, он совершил все положенные обряды, нисколько не жалея на это денег, так что у братьев Сун не оставалось больше повода для претензий или недовольства. После похорон служащие ямэня привели Сингэ к начальнику, чтобы доложить о выполнении вынесенного по делу решения. Тот пригласил Сингэ на свою жилую половину, провел его в гостиную и предложил сесть.

– Уважаемый свояк! – заговорил начальник, обращаясь к Сингэ. – В этой тяжбе, если бы не ваша сестра, я чуть было не оказался неправым по отношению к вам.

Сингэ не мог понять, о чем идет речь, и потому не нашелся, что ответить. Через некоторое время, после чая, начальник предложил Сингэ пройти в его кабинет и приказал, чтобы позвали младшую госпожу. Представляете себе эту неожиданную встречу! Настоящий сон! Саньцяо и Сингэ, даже не поприветствовав друг друга и не сказав друг другу ни слова, бросились в объятия и громко разрыдались. Так горько не плачут даже по матери или по отцу.

Начальнику уезда, стоявшему тут же в стороне, стало так жаль молодых людей, что он наконец сказал: