Жемчужница

Со стыдом вспомнив о том, как едва не сжег девушке лицо еще не так уж давно, Лави прикусил щеку и отвел взгляд от ее разметавшихся кос.

— Тогда почему ты не спишь? — подозрительно поинтересовался Тики, чуть подумав. — Пусть и по-разному, но это же…

— По-моему это логично, — Лави ухмыльнулся. — Вы же меня разбудили. И теперь я не усну, так что вам придется меня развлекать. А зубатку оставьте в покое. Хотя ты, — он указал на Микка и хохотнул в предвкушении свое будущей пакости, — можешь остаться и облапать ее во сне.

Мужчина тут же вскинулся на него, стремительно отводя вожделеющий и одновременно обеспокоенный взгляд от девушки, перевернувшейся на бок и сладко причмокнувшей во сне, и задушено воскликнул, покрываясь пятнами румянца:

— Что-о? Лави!

Парень пожал плечами, подходя к кровати и придирчиво осматривая фигуру зубатки под подозрительный взгляд тут же напрягшегося Маны, и фыркнул:

— Будто бы я не вижу, как ты на неё смотришь.

Лави притронулся ладонью ко лбу Аланы, удовлетворённо отмечая, что у той не было ни жара, ни переохлаждения, и посмотрел на раскрытое окно, задумчиво закусив губу. Всё-таки её бухта находилась в южных морях, а здесь… ведьма могла и простудиться.

— Но лучше в тепле её держать, — отстранённо проговорил парень, не обращая внимания на возмущенные возгласы Тики, которому явно не понравились такие замечания, и Мана, понявший замысел Лави, тут же прикрыл окно. — А то у тебя струганина вместо невесты будет, — хохотнул он, поправив одеяло и замерев, когда Алана улыбнулась во сне, схватив его за ладонь.

Сколько они путешествовали? Три месяца? Больше?

Сколько она боялась закрыть глаза, чтобы в следующий момент не оказаться вновь связанной? Или чтобы не оказаться вновь запертой в бухте?

Алане полагался глубокий сон за всё, что произошло во время такого идиотского путешествия.

Лави аккуратно погладил девушку по гладкой чешуйчатой коже, ощущая её прохладную влажность, и длинно вздохнул, выпутывая ладонь из цепкого захвата когтистых пальцев.

— И сколько она будет спать? — взволнованно спросил Мана, видимо, не заметивший такого странного жеста — жеста, показывающего, насколько всё же Алана была, наверное, дорога Лави.

Парень безразлично пожал плечами, отходя от кровати и позволяя Тики занять своё место подле неё.

— Когда я приплывал к ней в первый раз, она дрыхла почти пять месяцев, — пожал Лави плечами и, поймав ошеломлённый взгляд Микка, тут же, закатив глаза, принялся пояснять: — Но сейчас максимум неделю проспит. Она же понимает, что долго нельзя. Ей нужно просто немного отдохнуть и набраться сил.

— Но… — Тики нахмурился, закусив губу, и Лави подумал, что никогда его таким взволнованным и обеспокоенным не видел. — Почему же она раньше не спала так долго? — обиженно обратился он к парню.

— Потому что раньше она не была в безопасности, — парень закусил губу и потер пальцем переносицу. — Это ведь было путешествие, понимаешь? А в путешествиях всегда случается что-то, — при этом он не смог оторвать взгляда от полоски шрама, заметной на торчащем хвосте, как ты ни старался. — И поэтому… она боялась спать так долго. А теперь никто никуда не движется, и это для нее как синоним защищенности. Потому что, ну правда, кто полезет в императорский дворец!

Микк шумно выдохнул — облегченно и убито одновременно, и Лави подумал о том, что зря, наверное, сказал про неудачи в путешествиях. Ведь Алана… она действительно пострадала — и еще как.

И еще вопрос, кто винит себя в этом больше — Тики или она сама. Потому что они, кажется, хороши оба. Но ведь Тики, если вытащил ее из защищенной бухты, должен был следить за ее благополучием!

Парень глубоко вдохнул и снова посмотрел на этих двоих. Стоящий где-то сбоку Мана, молча слушающий и не вмешивающийся в разговор (за что хотелось сказать ему огромное спасибо, потому что разговор становился очень непростым — это с утра-то), кивнул на дверь и вышел, оставляя их наедине.

Тики долго молчал, глядя в стену перед собой, и в этом молчании Лави чувствовал себя очень… неловко. И это еще мягко говоря. Потому что на самом деле еще неизвестно, хуже или все-таки лучше Микк сделал, вытащив зубатку из бухты. Ведь в своем заточении та не имела возможности узнавать что-то помимо того, о чем рассказывал ей океан, и перенимать что-то, помимо того, чем владели изредка навещающие ее немногочисленные друзья. Да и что это были за друзья? Живущий исключительно еще не наступившим будущим Мари, заикающаяся Миранда, Канда, которому нужны только драки, и Линали, которую ее брат выпускает из-под надзора раз в десять лет, а то и реже. И сам Лави, который ненавидел ее все это время.

Именно поэтому парень неуклюже похлопал родича по плечу и сказал:

— Не дрейфь, проснется твоя зубатка, и все будет с ней нормально.

Потому что, на самом деле, именно рядом с Тики и близнецами Алана и становилась нормальной. Счастливой — а не разбитой и безумной ведьмой. Так что оно… стоило того, наверное. И Лави даже был бы рад, останься зубатка на суше и раскрути Тики на обручальный браслет.

Всё-таки, отдавать её в лапы Линку не хотелось, по большей части, не из-за того, что парень жалел её, а по той постой причине, что с зубаткой Говард мог в два счёта потопить прибрежные государства — и при этом вряд ли Алана могла бы что-либо сказать ему против: и не потому, что была мямлей бесхребетной, а потому, что слишком много несла на своих плечах.

Но после вчерашнего разговора Лави был уверен, что Алана вполне была способна противостоять всем, кто желает заставить использовать её свои силы для войны — потому что, оказывается, в это опасное путешествие она отправилась именно для того, чтобы закончить её.

А не из-за того, что внезапно влюбилась в обольстительного капитана. И даже не потому, что в ней проснулся неожиданно бунтарский дух.

Зубатка всё это время думала о своём народе, о своей семье, о своём предназначении, а ты, Лави, был трусом и слабаком, не желавшим принимать очевидное.

— Просто она мне даже и не говорила про это никогда, — отвлёк Тики парня от размышлений, и он заметил, как Микк ласково гладит Алану по волосам.

— Может, забыла, — фыркнул Лави, пожав плечами. — У неё память на такие вещи, как и умение исчислять время.

Мужчина беззлобно ухмыльнулся.

— Это да, — согласился он уже не так обреченно. — У нее вообще плохая память на важные вещи, как я погляжу.

— В точку, — Лави легко потрепал Тики по голове, упиваясь этим моментом близости к человеку, которым всегда тайком восхищался, на самом деле, ведь быть старше — не всегда значит мудрее. — Удивляюсь, как она еще сказать не забыла, что ты ей жених теперь, — фыркнул он уже больше себе под нос, чем обращаясь к нему. В конце концов, за такую шутку Мик мог и по голове ему настучать — не мог же он просто так вылизывать зубатке хвост и не знать, что либо отравится, либо станет частью венчального обряда, верно?

…однако по ошарашенно вытянувшемуся лицу Тики можно было явно с уверенностью сказать, что он все-таки не знал. Потому что вид у него был такой, словно Лави только что рассказал ему про континент, о котором знают все, кроме Микка, вечно хваставшегося, что обследовал уже половину океана. Это в его-то двадцать пять!

— Что-о-о? — выпалил мужчина каким-то неестественно высоким голосом, словно это ему под дых ударило. Хотя, как видно, так и оказалось, да?..

Лави хлопнул себя по лбу.