Жемчужница

Тики взглянул в спокойные и серьёзные серые глаза, неотрывно наблюдающие за ним, и судорожно вздохнул. Русалок же не зря считают морскими божествами, не так ли? Может быть, мужчине не стоило недооценивать её?

Тики бы спас этого разбойника, была бы у него возможность — именно так он и ответил, на что девушка сразу же заинтересовалась, что могло значить, что тот ответ был либо правильным, либо приближённым к правильному. Русалка начала злиться, когда Микк решил её провести и запутать — значило ли это, что она воспринимала всё за ответ?

Дракон сожри всех, и какого духа этот вопрос показался ему таким лёгким?

— Если была бы возможность, — медленно и осторожно повторил Тики, и правда уверенный в том, что спасать необходимо всех, а уже потом решать, что делать и как судить.

Девушка прикрыла глаза, словно задумываясь о чём-то, и кивнула.

— Правильный ответ.

— Ну тогда давай дальше, — настороженно прищурился он, больше стараясь не зацикливаться на ее прелестях — на губах, груди, волосах, ресницах. И этой росписи на теле.

И на ее хвосте. Таком удивительно красивом, что…

Команда, Тики, твоя команда.

— Он охотник, — с какой-то затаенной желчью заявила русалка, снова возвращаясь на свое место рядом с ним и глядя ему прямо в лицо. Глаза у нее были как стеклышки в витраже — такие же серебристо-серые и сияющие. — Он охотится на русалок. Обрывает им плавники и продает их. И у него есть семья и дети. И он их кормит на эти деньги, — кажется, в этот раз она была осмотрительней и обрисовала ситуацию яснее. — Его ты убил бы, если бы тебе попал в руки кинжал или меч или даже просто обычный нож?

Ну что ж… Это был в самом деле простой вопрос.

Тики тихо засмеялся, про себя удивляясь наивности девушки, и нашел в себе силы посмотреть в ее прямо.

— Я бы и голыми руками задушил ублюдка, — с подлинным наслаждением заметил он. — А хочешь узнать, по какой причине?

Русалка смерила его подозрительным взглядом, угрожающе прищурилась и кивнула, словно это решало вопрос о том, будет он жить или его утопят.

— А потому что сирен в Империи почитают как божеств, и убивать их — кощунство, — Тики тоже прищурился, глядя на нее неотрывно, и поднялся на ноги, будучи просто не в силах больше сидеть. — И не только я — первый же имперец под руку отведет дурака на плаху. По легенде от русалки и человека пошел весь императорский род. Мы чтим традиции.

Лицо девушки нужно было видеть: она хлопнула длинными ресницами, отшатнулась назад и сразу же припала всем телом к берегу, наваливаясь торсом на камни, поросшие мягким мхом, после чего удивлённо воззрилась на него своими удивительно серыми (словно родниковая вода) глазами.

— Ты из Поднебесной? — ошарашенно выдохнула она, сразу растеряв всю свою божественность в жестах и вновь превратившись в обычную девчушку, и недоуменно нахмурилась. — Зачем ты приплыл ко мне?

Тики скептически приподнял бровь, выглядывая искреннее волнение на её лице. Словно бы ей была известна Империя, но много про неё она не знала.

— Ты говоришь на языке Поднебесной и не знаешь этого? — усмехнулся он, на самом деле, и правда слегка удивлённый таким поворотом: русалка говорила на его родном языке, но при этом понятия не имела, чьей страны это был язык. — Я здесь для того, чтобы просить пленницу бухты погибших кораблей помочь моему императору, — спокойно ответил мужчина, слегка поклонившись и с каким-то странным удовольствием замечая мягкую улыбку на губах девушки.

— Когда-то на языке Поднебесной говорили все моряки океана, — ностальгически проговорила она, горько ухмыльнувшись, и покачала головой.

— Сегодня на языке имперцев, кроме самих имперцев, почти никто не говорит, — пояснил Тики, прикидывая, сколько же лет тогда могло быть этой русалке, если она говорила про время, когда мощь Поднебесной распространялась на весь океан, и все принимали это спокойно и добровольно. — У нас, в большинстве своём, скверные отношения с соседями, — с неохотой признался мужчина, скривив губы в недовольстве.

— Неужели прошло уже столько времени? — хохотнула русалка, глубоко вздохнув (главное — не смотреть на её грудь), и, с несколько секунд оглядывая Микка задумчивым взглядом, хитро улыбнулась. — Если обещаешь, что твой император отпустит меня, то я поплыву с вами.

— Мой император добр и мудр, и он не будет тебя пленить, — со спокойной душой отозвался Тики. В этот момент он чувствовал себя спокойно и привычно. Посланник императора и его слово в народе, он всегда был уверен в собственных обещаниях, а потому все любили и чтили не только его самого, но и старика-Адама.

— Добрый и мудрый император, которому нужна русалка? — коротко рассмеялась девушка и хлопнула ладонью по поверхности озера. — Прыгай. Поплывем обратно, если ты говоришь правду.

Микк коротко кивнул — и тут же прыгнул в воду. Без разбега, без всего — даже не прыгнул, а просто шагнул, чувствуя, как родная стихия, живая и надежная даже в подводной пещере, отзывается и какой-то момент поддерживает его в воздухе. Мужчина заметил, с каким любопытством за ним наблюдает русалка, но ничего не сказал на это. Пользоваться собственным волшебством было так же естественно, как дышать, и он не горел желанием объяснять это.

Тем более что здесь воздействие было почти совсем незаметным.

— Я никогда не лгу от имени своего императора, — дипломатично заметил Тики, оказываясь в воду совсем рядом с русалкой и чувствуя, как тут же неприятно липнет к телу рубаха. — А моего императора любят и чтят именно за доброту и мудрость.

Девушка коротко рассмеялась, хватая его за руку, и понятливо кивнула.

— Тогда поплыли к твоему императору, — проговорила она и что-то зашептала на неизвестном языке, прикрыв глаза.

И вода в озере вдруг забурлила, отчего Тики ошалело заозирался вокруг, чувствуя на запястье крепкие тонкие пальцы, и их подняло вверх словно гейзером — морская волна вынесла за пределы уютного грота, и мужчина, слегка опешивший и ошеломлённый таким способом передвижения, взглянул на почему-то предвкушающе улыбавшуюся русалку.

— Как тебя зовут-то, человек? — внезапно поинтересовалась она, повернувшись у нему, и Микк зачарованно проследил, как серебрятся длинные пряди и мерцают жемчугом и алмазами плавники на солнце.

— Тики, — коротко отозвался он и перевел взгляд на тонкое кукольное лицо девушки. Та щелкнула пальцами расписанной руки — и их понесло к кораблю (слава богу, к не затопленному и даже не стоящему на мели) прямо на волне. И это было настолько же потрясающе, пожалуй, как и путешествие по воздуху — когда течение ветра подхватывает тебя и несет, продувая всего насквозь.