Жена архитектора

Маман торопливо хватает меня за руку, подтягивает ближе к жениху и заставляет стать рядом. Потом отходит и машет церемониймейстеру:

– Давайте уже быстрее.

Тот пыхтит, разбирая бумаги, потом вытирает лоб от выступившей испарины и начинает заунывно:

– Мы все собрались здесь…

– Да-да, - перебивает маман нетерпеливо.
– Мы знаем зачем тут все собрались. Переходите к сути, пожалуйста!

Кажется, она все еще боится, что жених может в любой момент развернуться и сбежать. Я даже слышала как парадную дверь закрыли на два замка, еще и щеколду задвинули. Но вот окна заколачивать было слишком затратно, потому маман обеспокоено пританцовывает на месте.

Хотя Эрлинг не выглядит готовящимся к побегу. Он стоит рядом со мной с гордо выпрямленной спиной, смотрит на церемониймейстера и ничем не выдает даже брезгливости от нахождения рядом с монстром. Лишь раз я смогла уловить его неравнодушный взгляд. И был он заинтересованным, а адресовался книге. Гримуару, который лежал в сторонке, ожидая подписания документов, чтобы перекочевать в руки новому владельцу.

Генри вообще стоит за нашими спинами и довольно улыбается, подсчитывая прибыль от удачной сделки. Такие люди, как он, никогда мне не нравились. И сейчас даже становится жаль Эрлинга, что его родственники сумели промотать все состояние, а на него повесили долги и необходимость с ними разбираться. Сам Генри ни жениться на уродине, ни искать себе высокооплачиваемую работу в найме не собирался.

Церемониймейстер озадачено крякает, пытаясь найти суть в своей получасовой положенной речи, затем все же откидывает три листа и зачитывает:

– Согласны ли вы, Эрлинг Моркен, находясь в здравом уме и трезвой памяти, взять в жены Келли Клаинс, относиться к ней с уважением, дать свою фамилию и забрать в свой род?

– Согласен, - произносит Эрлинг слишком уж просто и буднично. Озадаченно смотрю на него, не понимая насколько это напускное безразличие. В мою сторону звучит похожий вопрос. Там что-то о согласии слушаться мужа, прийти к нему в род и стать верной спутницей. И я неожиданно медлю. Готова ли я сломать этому мужчине жизнь? Хотя… когда это брак мешал мужчинам жить в собственное удовольствие? Раита ведь перечисляла ему возможности...

Интересно, а как теперь Эрлингу предстоит появляться на приемах и балах, куда обычно приглашают вместе с супругой? Сделают ли для него исключение?

Как он будет говорить о своей жене? Будет ли планировать наследников?

– Келли! Отвечай!
– шипит на меня мать. Я вздрагиваю и оборачиваюсь к церемониймейстеру:

– Согласна.

Глава 8

Жених не притрагивается ни к закускам ни к вину. А вот матушка с Генри Моркеном и церемониймейстером не отказывают себе в удовольствии выпить по бокалу. Отец выписывает на имя жениха положенное вознаграждение. Сестры прохаживаются по комнате, пытаясь за спиной маменьки обратить на себя внимание красавца архитектора, но тот строит из себя каменную статую. Я скромно стою в уголочке и скучающе наблюдаю за происходящим.

Наконец, все готово. Отец достает печать, тщательно вымачивает ее в чернилах и со стуком опускает на бумагу.

Генри первым выхватывает документ с печатью из рук главы рода Клаинс, быстро пробегает глазами по строкам и засовывает его себе за пазуху. У меня чуть фата от такой наглости не падает. Приходится придерживать ее руками. Но Эрлинг словно ничего не замечает.

– Благодарю, мистер и миссис Клаинс, - заискивающе улыбается Генри. Он с видом молодящегося жигало оставляет на руке Раиты поцелуй и задом отступает к двери: - Очень приятно вести с вами дела.

– Конечно-конечно, - маман украдкой вытирает руку, счастливо улыбаясь: - Заходите еще. Всегда будем рады видеть у нас новых родственников.

У ворот уже ждут два экипажа. Я неловко осматриваю украшенный дом и направляюсь к двери, но замереть заставляет строгий голос новоиспеченного мужа:

– Гримуар, миссис Клаинс.

– Ох, как я могла забыть!
– Раита всплескивает руками и бросается в угол комнаты. Не знаю, пыталась ли она оставить книгу себе или, правда, забыла, но отдает она ее без видимой жалости. Слышно лишь горестный вздох отца, но и он не настолько любит магию, чтобы торговаться из-за подобной вещи.

Гримуар действительно интересует архитектора намного больше. Его он бережно принимает и прижимает к торсу. Лишь после этого сдержанно склоняет голову в знак прощания, разворачивается и уходит. Мне даже становится интересно, что может скрывать эта книга.

Сначала мне кажется, что для меня подготовили отдельный экипаж, чтобы не пересекаться в закрытом пространстве, но я удивленно замираю, когда Эрлинг открывает для меня дверцу и предлагает руку. Минуту удрученно смотрю на его ладонь, но все же опираюсь на нее, чтобы забраться в салон. Муж запрыгивает следом, устраивается на противоположной лавке от меня и отворачивается к окну. Второй экипаж, как оказалось, для Генри.

Карета трогается в путь. Через шторки вижу радостную маман и расстроенных сестер. Несколько служанок машут платочками вслед.

Через четверть часа приходится осознать, что дороги в этом мире очень похожи на дороги моего мира. Яма на яме. А вот подвески у карет оставляют желать лучшего. Пытаюсь изо всех сил устроиться поудобнее, но понимаю, что обречена отбить себе все части тела.

Муж, занятый чтением, иногда бросает на меня изумлённые взгляды. Наверное, мое ерзание и подпрыгивание ему мешает, но ничего не могу с собой поделать. Вдруг мужчина резко закрывает книгу и делает в мою сторону чудной пас рукой. Успеваю испугаться, что меня сейчас катапультирует из кареты, но нежданно вокруг словно появляется спасательный круг. Воздушный кокон окутывает меня и защищает от постоянных прыжков и тряски кареты. Я удивленно осматриваюсь, понимая, что теперь сижу в нескольких сантиметрах над лавкой.

– Спасибо, - выдыхаю удивленно.

– Не за что, - сухо отвечает Эрлинг. Он вновь открывает гримуар и опускает глаза к пожелтевшим страницам: - Попробуйте поспать, Келли. Мы прибудем к месту перемещения только через час.

Киваю, сделав вид, что все поняла, хоть муж на меня больше и не смотрит. Вообще, я никогда не умела спать в общественном транспорте. Да в любом транспорте. С самого детства, когда ездили с родителями на отдых, не важно на чем мы ехали, будь это машина или поезд, я не могла уснуть. Вот и сейчас мне кажется это маловероятным. Но я прекрасно понимаю намек мужа, и решаю просто молча посмотреть в окошко. За ним проплывают прекрасные пейзажи чужого мира.

Вдалеке виднеется село. Я заинтересовано отодвигаю шторку, пытаясь рассмотреть откуда поднимается дым. И замираю с испуганно распахнутыми глазами.

На большой мельнице сидит настоящий дракон. Коричнево-рыжая чешуя блестит на солнце. Он взмахивает крыльями и плюется огнем. А снизу бегают, страшно матерясь, десять мужиков с вилами, лопатами и граблями, и пытаются сбить дракона с крыши мельницы.

Лишившись дара речи, я поворачиваюсь к мужу, но он очень увлечен выписыванием какой-то информации из гримуара в свой блокнот. Не решившись его отвлечь, я вновь поворачиваюсь к окну.

Дракон, которому надоело сидеть на мельнице, как курица на насесте, взлетает. От мощного порыва ветра с селян вдувает соломенные шляпы. Поднявшись в воздух, крылатая ящерица, осматривается, а потом стремительно падает к земле. Мужики хором громко орут и бегут за ней. Но хитрый дракон уже схватил отбившуюся от стада овцу и взмывает в небо под лай собаки, которая едва не вцепилась ему в хвост.

У меня перехватывает дыхание от страха, когда животное размером с бегемота, проносится над нашей каретой. Лошади испуганно ржут и дергаются, но кучер легко их успокаивает, и продолжает путь, будто вообще ничего не заметил.