Жена Болотного царя

— Что происходит? — простонала я, боясь открыть глаза. Было такое ощущение, что стоит мне только это сделать, как я ослепну в ту же секунду.

— Ты слишком сильно на меня злишься.

— А не должна? — Злость в прямом смысле душила. Каждый вдох давался с трудом.

— Должна, — покладисто согласился Арис, — но моя магия негативно влияет на твои эмоции. Перестань меня обвинять, и все прекратится.

— Вы ждали три дня, чтобы во всем признаться!

— Я пришел, как только смог. Последние дни я боролся с выгоранием. Как только появились силы, поспешил к тебе. — Даже оправдания выходили у него неубедительными, и уже через несколько мгновений вместо признания в своих ошибках я услышала обвинительное: — И где я оказался? В курятнике. Мне пришлось карабкаться по стене, как какому-то воришке.

— Почему же сразу не перенеслись в мою спальню? — прошипела я, желая уличить его во лжи. — Вы же были на территории поселения.

— Сил хватило только на один переход, — неохотно признался он. — Я все еще слишком слаб. Не хотел рисковать… А ты все еще на меня злишься.

— Какая проницательность, — зло отозвалась я, подтянув к груди ноги. Так вроде бы было легче. — Сделайте что-нибудь!

Арис замешкался, всерьез раздумывая, стоит ли. И за эту заминку я готова была оторвать ему голову. Голыми руками!

— Хорошо, — наконец неохотно согласился он. — Но помни: все, что я делал, было ради нашей общей цели.

Я не поняла, что произошло, но боль пропала. В ушах гудело, а в мозгу будто что-то щелкало, безжалостно отсчитывая мгновения моего блаженства. Вслед за покоем пришли воспоминания.

Я вспомнила то, что он велел мне забыть, и от родившейся этим воспоминанием ярости стало горько во рту.

— Рагда? — Арис все еще сидел на коленях рядом со мной и зачем-то гладил по напряженному плечу.

Волосы спутались и закрывали выражение моего лица. Маг попытался их убрать.

Последний раз такую всепоглощающую ненависть я ощущала к Вастэ… и помнила, чем все закончилось.

Арис о моих боевых подвигах ничего не знал и очень удивился, когда я на него бросилась, повалила на пол и нависла Ксэнарху.

Он не отбивался, только защищался от моих кулаков и беспомощно пытался успокоить. Но от каждого произнесенного им слова, просто от звука его голоса моя ярость лишь усиливалась.

Он был виноват во всем. Во всем, что произошло!

И я тоже.

Мы пропустили момент, когда дверь в комнату открылась и наше травмоопасное уединение нарушили.

Меня стащили с мага, не боясь локтей и ругательств, оттащили подальше, чтобы я не могла достать его даже ногами, и не без труда прижали мои руки к телу, тем самым полностью обезоружив.

— Говорил же, тип какой-то к ней в окно ломился, — послышался будто издалека деловой голос жаба.

— По-моему, он об этом уже пожалел, — заметил Сэнар.

— Рагда, — раздался над ухом голос царя, — что происходит?

Вопрос был хороший, и ответ на него у меня был. Подробный и многое объясняющий, но я не могла выдавить из себя и звука.

Арис быстро оценил ситуацию — я видела, как его губы приобрели совершенно нереальный, синий оттенок, а зрачки слабо затлели остатками магии. Собрав последние силы, он быстро построил переход и сбежал раньше, чем кто-то успел его остановить.

Дался он ему дорогой ценой, и я в бессильной злости хотела, чтобы маг серьезно пострадал, и в то же время — чтобы непременно выжил. Потому что ему нужно было разобраться с проблемой, которую он же и создал.

— Надо же, пропал, — без тени сожаления констатировал отбытие мага жаб. — В таком случае мы можем перейти к важным делам.

— Это к каким же? — опасливо уточнил Сэнар.

Жаб сидел на его плече, и это эва очень напрягало.

— Целуй меня, — велел прекрасный принц.

— Что? — Сэнар почему-то посмотрел на меня. В багряной пелене, застилавшей глаза, он было нечетким и расплывчатым, но даже так я сумела разглядеть панику на его лице.

— Я достаточно отчаялся, чтобы опуститься до царевичей, — смиренно признался жаб. — Прекрасные принцессы бесчувственны и жестоки. Им не понять моей печали, но мужчина…

— Рагда, поцелуй его немедленно, — велел Сэнар, стащил со своего плеча квакающего страдальца и, в два шага преодолев разделявшее нас расстояние, сунул мне улыбающуюся жабью морду под нос.

Это было уже слишком.

Я разрыдалась.

Сложно было мужественно переживать свою личную трагедию, когда рядом разворачивался такой цирк.

Сэнара вместе с вновь не поцелованным жабом как ветром сдуло, со мной остался только Ксэнар.

Он стоически выдержал мои слезы, усадил на постель, хотел сходить за водой, непременно с парой капель успокоительного, но я вцепилась в него так сильно, что это была просто невыполнимая задача. Все, что ему оставалось, — сидеть рядом и терпеть.

— Рагда, что случилась? Ты знаешь, кто это был? Что он хотел? — Царь осторожно и успокаивающе гладил меня по волосам, и мне становилось легче. Даже несмотря на страшные вопросы, становилось легче. Но потом рука задержалась на волосах, и Ксэнар напряженно спросил: — Он тебя обидел?

И я снова захлебнулась рыданиями. Не потому, что Арис меня обидел, просто я должна была рассказать царю правду, но не могла. После того, что случилось несколько дней назад… да меня мутило от одной мысли, что он все узнает!

Каждый новый вопрос рождал очередной взрыв слез, и в конце концов царь сдался. Добился признания, что обидеть меня злостный вторженец не обидел, а очень даже наоборот, это я обидела его от всей души, и решительно закрыл тему…

А следующим вечером на дереве за окном я заметила сову, сторожившую мой покой.

ГЛАВА XVIII. Месть

Я чувствовала себя… забытой.

Три дня после появления в деревне хту-наа со мной почти никто не общался.

Ашша, устроившая грандиозный скандал сразу же, как узнала, что я задумала, теперь меня игнорировала, Сэнар на пару с ней избегал моего общества. И только Берн не прочь был со мной поговорить, но его я избегала уже сама. Медведище нашел смысл своего существования в назидательных и нудных лекциях, пытаясь донести до меня всю глупость необдуманно принятого решения.

И знать он ничего не хотел о том, что я не по глупости геройствовать решила, а желая домой вернуться.

— Ты дома, — ворчал он обычно, поглаживая косматую бороду, — какой еще дом тебе нужен?

Ответа на этот вопрос у меня не было, я просто чувствовала, что должна попытаться. Не знала, есть ли место в том мире для новой меня, но не могла упустить этот шанс.

Ксэнар же вовсе не хотел меня видеть, выселил обратно в мою комнату, подальше от себя, и, казалось, уже старательно вживался в ту реальность, которая наступит после того, как мы взорвем проход.