Жена Болотного царя

Я совсем не ожидала, что столкнусь с Сэнаром, выходя из спальни царя. Он такого тоже не ожидал.

— О… — Эва смерил меня взглядом, не поленившись отметить общий бледный вид, залитую кровью сорочку и потухший взгляд. Помятый царь за моей спиной дополнял унылую картину. — Что ж, вижу, поздравлять вас с хорошо проведенной ночью нет никакого смысла. Но могу я хотя бы узнать, надежно ли вы спрятали труп?

— Нет никакого трупа, — угрюмо призналась я, снова вспомнив Пламенеющего.

— Меня пугает сожаление в твоем голосе, — признался Сэнар, поднял взгляд на царя и спросил: — Мне стоит что-то знать?

— Нет.

Ответ ему не понравился, но эва не настаивал, уловив опасные нотки в голосе брата.

— Хотя бы помочь чем-нибудь я могу? — поинтересовался Сэнар. И услышал ожидаемое:

— Нет.

Подтолкнув меня вперед, Ксэнар строго сообщил уже мне:

— У тебя есть пять минут.

Одарив Сэна несчастным взглядом, я поспешила в свою комнату. Нужно было привести себя в порядок, чтобы впервые за прошедшие дни выйти на улицу в приличном виде… хотя бы отдаленно приличном.

Сменить испорченную сорочку на шерстяное платье с длинными рукавами и высоким воротом я успела, умыться или хотя бы расчесать волосы — нет. Ксэнар был не в том настроении, чтобы ждать, а я была не в том положении, чтобы что-то требовать.

Потому косу заплетала уже на ходу, спеша за царем по лестнице. На выходе едва успела затормозить, чтобы не врезаться в спину Ксэнара.

И за порог, в густой рассветный туман, выходила осторожно, взволнованная и оттого не очень расторопная. Мялась на крыльце, не без опаски спустилась по лестнице и, постоянно оглядываясь, лишь чудом удержала себя от того, чтобы не вцепиться в царя.

Ощущение было такое, будто за мной со всех сторон наблюдают, а я об этом не знаю, потому что кругом туман и мой слабый человеческий глаз ничего в нем не различает.

Смиряла страх лишь решительность царя. Не страдающий мнительностью, защищенный от любых страхов верным топором, он шел вперед…

Я пыталась себя уверить, что мне бы тоже было ничуть не страшно, окажись я вооруженной, но неутешительная правда заключалась в том, что никакое оружие мне смелости или решительности не прибавит. Это я еще ночью хорошо уяснила и обманываться уже попросту не имела права.

Вокруг курятника, поредевшая, тихая и какая-то растерянная, бродила куриная стайка.

Птицы прыснули в разные стороны, стоило нам только приблизиться.

— Напуганные, — зачем-то отметила я очевидное.

— Главное, чтобы яйца прятать не начали, — рассеянно отозвался Ксэнар и, не оглянувшись даже на меня, скрылся в курятнике.

У эва домашняя птица, как, впрочем, и домашний скот, делилась очень странно. Один курятник, или коровник, или свинарник… или еще какой-нибудь загон для домашней живности мог принадлежать сразу нескольким семьям, что, несомненно, облегчало жизнь и экономило землю. А в болотистых местах надежная земля все же ценилась… Но и создавало серьезные проблемы в неурожайные и сложные года. И если напуганная птица вздумает откладывать яйца где-нибудь в кустах, или в траве, или в укромном месте под домом…

— Рагда! — поторопил меня Ксэнар из темноты курятника.

Я встряхнулась и перестала осматриваться, вяло удивившись своим мыслям. Еще несколько месяцев назад я и знать не знала таких подробностей жизни. Как же легко все меняется.

Когда я заглянула в курятник, царь протянул мне ладонь, на которой лежали останки амулета.

— Это он?

На тонкой порванной цепочке висел неровный, потемневший от засохшей крови, полностью лишенный магии осколок.

— Да. — Я протянула руку, желая забрать его, но Ксэнар сжал пальцы, не позволяя мне этого сделать.

— Он останется у меня, — ответил на невысказанный вопрос и тут же велел: — Отойди в сторону.

Я подчинилась, с недоверием глядя на то, как царь собственноручно, используя исключительно топор и грубую силу, вырубил из пола доску с темными следами пролившейся крови.

— И что вы будете с этим делать? — спросила я, не сумев сдержать любопытства.

— Если все, что ты рассказала мне о его перемещениях, правда, — Ксэнар нехорошо улыбнулся, — дождусь его следующего визита.

Я надеялась, что Арис еще появится, но с каждым днем верила в это все меньше. Он вернул мне память и должен был понимать, что я не смогу удержать нашу кровавую тайну в секрете от царя… а значит, будучи в здравом уме, маг едва ли решится вновь явиться в поселение.

Я бы на его месте не рискнула, о чем и хотела сообщить царю, а вместо этого сказала совсем не то, что хотела. Но то, что больше всего мучило меня всю ночь. Мысли об Арисе разожгли мои опасения с новой силой, и я не смогла их сдержать.

— Аратан станет меня искать. После того, что я сделала, уж точно.

— Топи будут ему рады, — равнодушно ответил Ксэнар, вороша солому и внимательно рассматривая пол поблизости. Разыскивал незамеченные кровавые следы.

— Он сильный маг. Огонь любит его…

Царь поднял на меня глаза и произнес:

— Топи будут ему очень рады.

Я не сдавалась.

— Его ведовки…

— И его ведовкам, и его армии, и всему совету магов, — перебил меня Ксэнар. — Поверь, Рагда, то, что пробудил маг, способно уничтожить любую угрозу.

— А мы? — напряженно спросила я. — Нас оно тоже уничтожит?

— Если я не успею восстановиться до того, как Топи обратят свое внимание на наши земли, — кивнул Ксэнар.

— Восстановитесь? — Он поднялся и двинулся к выходу, и первым моим порывом было преградить ему путь и выпытать все важные ответы, но я не рискнула, только поспешила следом. — Что значит «восстановитесь»?

Царь замер на пороге, пошатнулся и с тихим, каким-то злым стоном прикрыл глаза ладонью.

Я тут же всполошилась.

— Что такое? — Последние события серьезно подточили мое спокойствие, теперь я готова была нервничать и паниковать по любому поводу. А сгорбившийся на свету царь — веская причина для переживаний.

Оттащив его обратно в полумрак, я дрожащими пальцами отвела его руку от лица и резко выдохнула.

Глаза у царя светились знакомой зеленью.

— Свет, — коротко пояснил он и потер переносицу. — Переход на столь большое расстояние не просто мне дался.

В его голосе не было осуждения.

Зато в моем его было слишком много.

— Так зачем вы это сделали? Вы же уже тогда знали, что на нас надвигается, так? — Он кивнул, и я вспылила. — Для чего нужно было тратить столько сил?

— Я имел право на злость, Рагда. Не тебе меня осуждать, — сухо ответил царь. Попытался отодвинуть меня со своего пути, но я не поддалась — теперь уже мне было неважно, на что я имею право, а на что нет. Тогда он попробовал меня обойти, я преградила путь. — С дороги.