Жена брата. Забрать своё

Я не могу сдержаться. Губы дрожат, подбородок еще больше. В области груди настолько больно, что вот-вот я упаду в обморок.

Смотрю в черные глаза парня и понимаю, что я совершила самую огромную ошибку, подпустив его к себе, к своему телу настолько близко. А самое больное — у меня под сердцем ребенок, отцом которого является этот же подонок. Что мне делать? Как поступить? Да, теперь я ненавижу его еще больше, теперь я понимаю, что назад дороги нет. Я никогда его не прощу. Нужно забыть все, что было в прошлом. Вычеркнуть братьев из своей жизни и начать все с нуля. С чистого листа.

— То есть жизнь твоей матери, она была важна. А то, что ты испоганил мою, а потом еще и не оплатил операцию, тем самым плюнув и на жизнь моей бабушки — все это пустяки. Совсем неважное, лишнее дело для тебя, да? Даже про работу ты не забыл, а бабулю... О боже...

— Это не так, Алена, — качает он головой. Я выдергиваю свои руки, встаю с места. Рома тоже поднимается. — Это не так. Выслушай до конца, прошу тебя.

— Катись к черту! — кричу, не в силах сдержать свои эмоции. Слезы текут одна за другой. — Дура! — шепчу себе под нос. — Боже, какая же я дура!

Меня трясет от злости и ярости. Как же я хочу забыть последние несколько месяцев своей жизни. Забыть этого парня, стоящего напротив. Больше не иметь с ним ничего общего. Но умом понимаю, что все перечисленное невозможно. Тем более последнее.

— Я из-за тебя, из-за твоего долбанного условия целый месяц живу с твоим братом под одной крышей! В одной кровати сплю, будь ты проклят! Я тебя ненавижу! Ненавижу, слышишь? Никогда не прощу! Никогда!

Сжав мои плечи, Рома слегка встряхивает. Прижимает к себе и крепко обнимает.

— Прости, Алена. Я заслужил. Бей, говори, что хочешь, но не отпускай. Не стой так далеко от меня. Не смотри холодным взглядом. Пожалуйста.

— Отойди! Отпусти меня! — кричу, пытаясь оттолкнуть его. — Я тебя ненавижу! И разводиться не стану! Не стану!

В глубине души, конечно же, понимаю, что несу чушь. Я обязательно пошлю Сережу далеко и надолго. Уйду из того дома и больше никогда не вернусь. Пусть родители Ромы думают обо мне все, что пожелают, но с меня хватит. Достаточно.

— Я тебя ненавижу, — повторяю словно в бреду. — Не трогай меня! Будь проклят тот день, когда я с тобой познакомилась! Будь проклят тот день, когда я разрешила тебе прикоснуться к моему телу! Я круто заплатила тебе за первую операцию! Чистотой! Невинностью! Этого вполне достаточно! Отпусти, я сказала, подонок!

Рома, к моему удивлению, отпускает и делает шаг назад. Я же вытираю слезы с щеки и на ватных ногах направляюсь к двери. Останавливаюсь в последний момент, оборачиваюсь.

— Не смей подходить ко мне! Не лезь в мою жизнь, не вмешивайся! Иди и женись на своей девушке. Будьте счастливы, если сможете. Но меня не трогайте! Не впутывайте! Ненавижу! — процедив сквозь зубы, поворачиваю ключ в замке, открываю дверь и выхожу наружу.

Уже оказавшись на улице, дышу полной грудью, чувствуя горячие слезы на щеках. Мне невыносимо больно.

— Что я сделала? — поднимаю голову и смотрю на небо. — Что я такого сделала, что ты меня так наказываешь, Господи? В чем я провинилась?

— Алена, — мужской голос и легкое касание плеча. — Мы можем поговорить?

Вздрагиваю. Кирилл стоит рядом и разглядывает мое лицо. Только этого не хватало. У меня больше нет сил что-либо слушать!

— Не нужно его защищать, Кирилл, если не хочешь портить со мной отношения. Я устала, хочу домой. Прости.

ГЛАВА 7

— Я не собираюсь его защищать, — достает из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Пару слов скажу. Неужели я этого не достоин? Вроде бы ничего плохого тебе не сделал. Как были друзьями, так и остались. Или я ошибаюсь? — прищуренный взгляд исподлобья.

— Кир, чувствую себя неважно. Не настаивай. Может, в другой день...

— Домой подвезу, — перебивает. — Не будем нигде сидеть и болтать часами. Подвезу тебя и как раз скажу кое-что. Важно, Алена. Будешь ждать автобус? Замерзнешь.

— Хорошо, — сдаюсь. — Но мое мнение о нем не изменится.

Кирилл прячет сигареты обратно, открывает переднюю пассажирскую дверь, приглашает сесть. Парень смотрит своими зелеными глазами в мои так, будто мысли прочесть хочет. Иногда мне кажется, что этому человеку не нужно ничего рассказывать. Он по одному взгляду может понять, что у тебя на душе. И сейчас... Он понимает мою боль, понимает, как мне тяжело. Раньше, когда не было Ромы, Кирилл все мои секреты знал. И то, что я работала танцовщицей, и то, как поступили со мной родители. И прочее. Я редко с кем делилась личной жизнью, но именно Кирилла я считала своим, не ждала никогда подвоха с его стороны. И он поддерживал меня в любой момент, помогал, защищал.

Но в один день все изменилось. Моя жизнь перевернулась вверх дном, превратилась в кашу после появления Ромы. Сейчас у меня такое ощущение, будто все ушли от меня. Да и желания грузить кого-то своими проблемами нет. Знаю, девчонки хотят поддержать, но их вопросы напрягают. Каждый раз возвращаться в прошлое, что-то вспоминать, а потом рассказывать — это то же самое, что получить удар за ударом в самое больное место. Да, они рядом, но в тот же момент очень далеки...

— Чувствую себя пятидесятилетним мужиком, который устал от жизни, — проговаривает друг, нажимая на газ. Выруливает на трассу. — Лиза превратила меня в старика.

Он не поворачивает голову в мою сторону и даже не смотрит на меня. Его взгляд сконцентрирован на дороге, но я все равно чувствую усмешку. Не могу понять, шутит он или же серьезно говорит.

— У вас всегда были ссоры. Зато нет никаких условий. Ты Лизу никому не отдаешь и сам жениться на левой бабе не бежишь. Это главное.

— Он не женится, Алена. Тем более на твоей сестре. Он даже не знал, что вы родственники.

Я кусаю нижнюю губы до крови понимая, что сама начала разговор. Молодец, Алена. А теперь слушай внимательно каждое слово. Терпи. Даже если этого не хочется.

— Он меня своему брату отдал!

— На эмоциях был. Поступок хреновый, да. Накосячил жестко, а потом приехал в клуб. Чуть ли не ревел, как баба, от бессилия. Не мог найти тебя. Ты себя на его место поставь, Ален, — переводит взгляд на меня и снова возвращает на дорогу. — Тебе звонят и говорят, что бабушка, не дай бог, умирает. Ты разве не побежала бы за ней? Побежала бы, не задумываясь, даже на край света! Или, быть может, вспомнила бы, что кому-то обещание дала? Скорее первое, верно, Ален?