Жена депутата

Здороваюсь, дожидаясь, когда они пройдут. Чау-чау обнюхивает мне ладони, я по привычке треплю его по загривку.

Мне нравится такая моя жизнь. Я не хочу ничего менять, но Денис стоит в пяти шагах, всем своим образом демонстрируя, как мало зависит от моих желаний.

– Дина Вадимовна, давайте не будем усложнять, – просит он вкрадчиво, – все равно ведь придется ехать.

– Извини, Денис, но работу тебе облегчать я не намерена, – разворачиваюсь, захожу в подъезд и прислоняясь к двери. Насколько далеко может зайти стремление Демида увидеть меня? Помнится, в последний приезд он не горел желанием встречаться.

Когда лифт бесшумно раздвигает дверцы передо мной, я ещё раз смотрю назад, но в подъезде никого кроме меня.

Квартира встречает меня тишиной. Скидываю туфли с облегчением, снимаю платье, оставаясь в одном белье. Шторы плотно задернуты, я уверена, что с улицы меня не разглядеть. Кот, которого я подобрала год назад, спит в моей кровати. Провожу пальцем по рыжей шёрстке, слышу в ответ сонное "мяв".

– Все хорошо, – говорю ему, – все просто отлично.

Меня тянет подойти к окну, выходящему во двор, но я сдерживаюсь сколько могу. Нарочно долго переодеваюсь, но макияж до конца так и не смываю. Нужно быть честной перед собой, но это сложнее всего. Смотрю в свое отражение и ловлю в глазах лихорадочный блеск – тот самый, с которым я жила четыре года назад, на протяжении всего нашего с Демидом романа, если наши с ним отношения вообще можно было так назвать. Я влюбилась, как кошка, а он…

Вспоминаю его лицо, с ярко очерченными скулами, темными бархатными глазами, и до болезненного хватаюсь пальцами за основание раковины.

И все же, я не выдерживаю.

Черный автомобиль стоит прямо под фонарем, дверь со стороны Дениса распахнута. В салоне играет ненавязчивая музыка, а сам водитель играет на мобильном в покер. Я задерживаю дыхание, как перед прыжком в воду, меня лихорадит.

– Поехали.

Никаких комментариев, он просто заводит двигатель, за звуком которого теряется летняя ночь. Я сажусь в прохладный салон, закрываю глаза и не верю, что все это снова происходит со мной.

В салоне так явственно пахнет парфюмом Старостина, чем-то из Тома Форда, что я начинаю дышать ртом, лишь бы не заполнять лёгкие знакомым ароматом.

Дорога до конечной точки занимает всего пятнадцать минут, Денис уверенно мчит по ночным проспектам, отчего фонари мелькают за окном бесконечной вереницей. Когда он снижает скорость, я вглядываюсь в окно, замечая подсвеченный фасад небольшой гостиницы. Каждый номер – как произведение искусства, и совершенно конский по местным меркам ценник, но Старостин столичный пижон, его таким не смутишь.

– Я провожу, – Денис открывает поочередно сначала дверь автомобиля, помогая мне выбраться, а затем тяжёлую входную – в гостиницу. Внутри прохладно и пахнет свежестью и чем-то цветочным. Последние метры я прохожу на негнущихся ногах, мне стыдно и противно от собственной реакции, только ничего поделать со своим телом не могу. Разве что надо было не вином накачиваться на встрече, а успокоительным.

Дверь с тихим щелчком открывается, Денис не заходит внутрь, только пропускает меня перед собой, а за тем бесследно исчезает. Но я уже не интересуюсь им.

Демид сидит на кресле, закинув одну ногу на другую, взгляд цепляется за лакированный носок его щегольской обуви. В одной руке у него бокал, я знаю, что там, на дне, плещется коньяк. Здесь, когда он рядом, язык не поворачивается называть его по фамилии, хотя это уже вошло в привычку. Такое обращение дистанцирует, но правила не работают, когда мы один на один.

– Привет, Дина, – Демид растягивает гласные в моем имени, а у меня мурашки по позвоночнику, дышать тяжело. Надо пройти вперёд, не топтаться же на пороге? Но Демид сам сокращает расстояние между нами, легко поднимаясь и непринужденно шагая вперёд, а я так и не могу пошевелиться. Мы застывает рядом. Если протянуть руку, я коснусь его рубашки, расстёгнутой на груди. Там, за белой тканью скрывается бархатистая смуглость его кожи, темная поросль волос, несколько тонких шрамов на левой груди.

Пульс частит и отдается в ушах, и когда Демид что-то говорит мне, я не сразу понимаю его слова.

– Проходи, – повторяет он.

– Зачем ты меня хотел видеть? Неужели соскучился? – пытаюсь добавить в голос иронии, но не выходит.

– У меня есть для тебя предложение, – его рука вдруг касается моей, и я вздрагиваю. В голове вспышками сменяются образы, как когда-то точно таким же жестом он вел меня за собой в постель; я помню все, как будто это случилось только вчера. И вкус его поцелуев, и то, что он любит брать меня сзади, натягивая волосы на кулак. Вспоминать наше с ним общее так мучительно-сладко, и на короткую долю секунды я жажду повторения, я хочу, снова быть его женщиной, иметь на него права.

Но когда Демид продолжает говорить, я отказываюсь совсем не готова к его словам:

– Мне надо, чтобы ты вышла за меня замуж.

Глава 3

Несколько мгновений мне требуется, чтобы понять слова Демида.

А потом я смеюсь, так искренне и громко, что сгибаюсь пополам. Однажды я уже представляла себя его женой, а потом училась жить с мыслью, что мы больше никогда не встретимся, а разбитое сердце заживёт.

И в смехе моем нет ничего веселого, вот-вот и сорвется на истерические всхлипы. С трудом выпрямляюсь, слезы льются по щекам и тушь, наверняка, размазалась по лицу.

Демид взирает на меня с недовольством, хмурые морщины прочерчивают лоб глубокими неровными линиями. А что ты хотел, милый? Что я брошусь к тебе в ноги и буду благодарить за свалившееся счастье?

– Ты все? Успокоилась? – равнодушно интересуется, я киваю в ответ, прохожу мимо и сажусь на мягкий диван. От волнения и выпитого вина не остаётся никаких сил, чтобы стоять. Мне нужна опора, но в самой себе я ее уже не нахожу. – Я баллотируюсь в депутаты, в сентябре выборы.

Теперь я понимаю, почему Володин трясётся, они со Старостиным терпеть не могут друг друга. Только мой начальник при этом боится не за кресло свое, сколько за голову. Но Демида спрашиваю о другом:

– А я тебе зачем? Ты выиграешь хоть холостой, хоть женатый.

В этом я даже не сомневаюсь, за ним стоят большие деньги и большие люди. И если он вступил на этот путь, то уже заранее просчитал весь расклад. А желающих выйти за Демида пруд пруди, только пальцем ткнуть в подходящую остаётся. И не нужно устраивать спектакль.

– Ты выйдешь за меня замуж, а в обмен я подарю тебе свободу. Пару лет и мы разведемся, а ты сможешь уехать туда, где никто не найдет.

В его голосе – холод, и во взгляде ни намека на теплые чувства. Когда-то я бы все отдала за то, чтобы услышать от Демида эти слова. Когда-то, но не сейчас.

– Может, ты забыл, как мы с тобой расстались? Как ты бросил меня одну разгребать дерьмо, а сам уехал в свою Москву? Напомнить?

Говорю и не верю, что смогла произнести это вслух, и тем более пережить. Демид отворачивается, подливает коньяк в свой бокал и снова садится в тоже кресло. Жаль, что я не вижу, какие эмоции на его лице.

– Дина, – и опять эти растянутые гласные, вызывающие мурашки по коже. Когда-нибудь я научусь не реагировать так остро на свое имя, вылетающие из его уст.