Жена дракона

– Да. Перед жилыми пещерами есть жертвенный каменный стол, где мы возносим молитвы Светлым богам. Но что-то в последнее время или мы недостаточно усердны, или боги глухи, - тихо пробурчал последние слова Ари.

– Прекрасно, - оживился Раэм, - тогда пойдем, и я пролью свою кровь на этот ваш алтарь, а потом заберу жену... и девчонку, и мы уберемся домой.

Ари замялся.

– Ну, что еще, несносный мантикор?
– раздраженно зарычал Раэм.

– А то, что алтарь находиться в непосредственной близости к жилым пещерам. Там женщины и дети, и все остальные члены моего племени.
– Ари нахмурился и замолчал.

– И что? Думаешь, я, как увижу ваших волосатых самок, так забуду мою Карибу и брошусь их соблазнять?
– съязвил Раэм.

– Очень смешно! И наши женщины совсем не волосатые в человеческой ипостаси! Но дело не в том! Просто нам там явно не будут рады. Мои сородичи могут атаковать ...

– Хочешь, чтобы я пообещал тебе не убивать твоих соплеменников, даже если они попытаются прикончить меня?

– Думаю, ты не сможешь дать мне такое обещание, - нахмурился мантикор.
– Особенно если хоть кто-то попытается напасть на твою жену.

Раэм дернулся и зарычал, прижимая Карибу ближе к себе.

– Тут ты прав, мой новый волосатый подданный. Если кто-нибудь из твоих сородичей окажется настолько туп, что даже посмеет угрожать моей жене, я за себя не ручаюсь.

– Да, я понимаю. Поэтому прошу у вас с Карибой еще немного вашего драгоценного времени. Я и Мао полетим в племя и постараемся уговорить не нападать. Или, по крайней мере, соберем достаточно союзников, чтобы удерживать остальных от нападения, пока ты будешь приносить свою кровь в жертву.

Кариба видела, как закатил глаза Раэм. Ему безумно не терпелось уже покинуть эти земли. Она сжала его руку. Раэм посмотрел на неё долгим, голодным взглядом и протяжно вздохнул.

– Ладно. Мы готовы подождать, - кивнул Раэм.
– Только отправляйтесь сию же минуту.

Мантикоров не пришлось просить дважды. Они мгновенно исчезли, оставив драконов и котенка у костра.

Глава 25

– Спасибо тебе, муж мой, - наклонившись к самому уху, прошептала Кариба, слегка коснувшись губами.

По телу Раэма пробежала волна жара, и он резко притиснул жену к себе.

– Будешь мне за это должна, любимая, - жарко прошептал теперь он у её щеки, посылая по телу ответную дрожь.
– И поверь, я взыщу с тебя все долги, как только мы останемся наедине.

Кариба рассмеялась низким грудным смехом женщины, которая точно знает, насколько она желанна. Звук этого смеха отозвался в самой сущности Раэма волной тягучего возбуждения и откликнулся в душе дракона волной безмятежного счастья.

Они сели у костра и стали смотреть на вечный и изменчивый танец пламени. Нарими вскоре стала клевать носом, и Кариба подтянула её к себе. Девочка умостила свою растрепанную головешку на коленях Карибы и, длинно вздохнув, сразу же заснула.

Раэм ревниво покосился на кошачьего детеныша. С каким наслаждением он сам бы занял её место. Положил бы голову на колени своей жены и вдыхал её неповторимый запах. Кариба явно заметила его ревнивые взгляды на малышку.

– Она уснула, и можно перенести её на лежанку в другой стороны, - тихо сказала она.

Раэм быстро намостил одеяла для девчонки с противоположной стороны костра, и, наклонившись, поднял легонькое костлявое тельце на руки. Никогда раньше ему за всю его долгую жизнь не приходилось держать на руках ребенка. Ни своего, ни чужого. И подняв эту почти невесомую ношу, он вдруг ощутил, словно его толкнули в грудь. Странное ощущение, что ты прикасаешься к кому-то настолько хрупкому, беззащитному. К тому, кого можно смять и лишить искры жизни одним лишь легким движением руки. К кому-то, кто сейчас совершенно доверчиво посапывает на его руках, сокрушая нечто глубоко внутри него своей беззащитностью.

– Раэм?
– услышал он голос Карибы.

Оказывается, он так и стоял с девчонкой на руках, не донеся её до одеяла.

– Она очень симпатичная правда?
– тихо спросила его Кариба.

Она подошла к нему и обняла со спины, глядя на ребенка в его руках. Раэм опустил глаза на чумазое лицо девчонки и не нашел там совершенно ничего симпатичного. Но ради того, чтобы Кариба и дальше так же прижималась к нему своим гибким телом, он готов был признать верхом совершенства даже детеныша уродливейшей болотной свиньи, а не только этого кошачьего детеныша.

Раэм кивнул и продолжал так и стоять с девчонкой на руках, впитывая в себя тепло прикосновения своей жены. Он положил ребенка только лишь когда Кариба, задумавшись о чем-то, отстранилась от него.

Она села на прежнее место, а Раэм, недолго думая, растянулся рядом, укладывая голову на её колени и утыкаясь лицом в её живот. Кариба опустила свои руки на его голову и запутала пальцы в волосах, лаская. Из груди Раэма сам собой полился низкий негромкий раскатистый рокот.

– Расскажи мне о себе, Раэм, - неожиданно попросила Кариба.

– По-моему, все, что обо мне можно знать, и так знает весь Дараисс, - ответил Раэм, согревая дыханием кожу её живота сквозь ткань платья.

– Нет, не всё. Все знают о твоих военных походах и победах. О том, что ты сделал во славу Светлых богов и с их повеления. Все знают, что ты всегда был их любимцем и главным орудием. Все знают о твоих любовницах и наложницах.

– Кариба!
– напрягся Раэм.
– Я давно уже не тот мужчина. Ровно с того момента, когда впервые увидел тебя.

– Раэм, но ты и не другой мужчина. Все это было в твоей жизни. Но прямо сейчас я не хочу думать об этом. Ни о чем из того, что пролегло между нами и способно причинять боль, если думать об этом. Я хочу знать, каким ты был, когда был ребенком. До того, как стал Раэмом Дараисским, Повелителем и орудием Светлых. Что ты любил? Во что играл? С кем дружил?

Раэм перевернулся на спину и посмотрел Карибе в лицо.

– На самом деле я мало что помню. Потому что особо нечего.

– И все же. Я хочу знать.

– Ну, раз ты хочешь. Хорошо. Я не знал своих родителей. Всегда жил в приюте при обители Светлых с другими такими же, как я, сиротами. Мне сказали, что мои родители погибли в одной из междоусобиц, когда я был совсем младенцем, как и родители других мальчишек.

– Ты скучал по ним?

– Вряд ли. Невозможно скучать по ком-то, кого совсем не помнишь. Просто иногда, когда был еще совсем мал, представлял, как они могли бы выглядеть. А потом стал старше и перестал думать об этом вовсе.