Жена из прошлого. Книга 2

— Я бы успешно прошла все испытания и с Кикки, и с Эдвиной. С моей силой и опытом это было бы несложно, — снова послышался назойливый голос «тётки».

Я раздражённо на неё покосилась. Вот честное слово, не надоело? Когда она уже смирится с мыслью, что я не отдам ей Эдвину? Точнее, не отдаст Делагарди, а я...

С честью исполню возложенные на меня договором обязательства.

Собиралась уже посоветовать ей сосредоточиться на родной дочери, когда стеклянные двери неожиданно распахнулись и к куполу взметнулся взволнованный юношеский голос, заглушив стоящий в зале гомон:

— Мейст Гастфер, скорее! Там такое... Эдвина Польман и Дерен Ферн! Они...

Я не была мейстом Гастфером, но в одну секунду оказалась рядом с мальчиком. Вперилась в него взглядом и требовательно сказала:

— Что с моей племянницей?!

Почтенный директор тоже оказался довольно шустрым, подскочил за пару мгновений, а с ним непонятно с какого перепугу подорвалась и Данна.

— Говори скорее! — рыкнул глава гимназии, окончательно смутив юного «гонца».

Ещё и Вильма изволила материализоваться, и пока я ждала, когда парень придёт в себя от такого наплыва внимания, не то с гордостью, не то с радостью выпалила:

— Отчаянная у тебя, Женечка, племянница! Настоящая сорви голова! Не знаю, чему её там учат гувернантки, но леди в мисти Эдвине даже не пахнет.

Я покосилась на призрака, безмолвно спрашивая, где Эдвина. К счастью, за годы знакомства старушка научилась понимать меня с полуслова, а иногда, вот как сейчас, и вовсе без слов.

— В лаборатории. Правое крыло, второй этаж. Там, Женечка, кошмар!

Думаю, не стоит уточнять, что после «там кошмар» я сорвалась с места как угорелая. Александр метнулся следом, под удивлённое восклицание Гастфера: «Куда же вы, леди?!». Кто ещё решил составить нам компанию — без понятия. Я не оглядывалась, бежала, подхватив юбки, пытаясь поспеть за духом.

А Вильма продолжала рассказывать. Правда, не сухо и по существу, а делая отступления, и, словно беря пример с Левенштерн, не скупясь на выражение личного мнения:

— Нет, если по-хорошему, я девочку прекрасно понимаю. Ну сколько можно над ней издеваться? Я сюда частенько наведывалась и слышала, как они её дразнили и задирали. Вот она и не выдержала, бедолашная. Сорвалась. Правда, рожицу драконёнку подпортила знатно. Хи-хи... Интересно, это вообще как-то исправляется? Ох, а вдруг её отчислят?! Или вообще куда-нибудь посадят!

Из слов призрака я вычленила главное: Эдвина, разозлившись на насмешки о своём происхождении, плеснула чем-то в лицо мальчишки, после чего (видимо, чтобы мало не показалось) набросилась на однокашника с кулаками. Кулаки — это ладно. Нет, за них тоже надо будет отругать, но вот как быть с лицом? И с какой такой радости у неё под рукой оказалось опасное снадобье?!

Что это вообще за, харг побери, кружок зельеваров?!

Подбегая к классной комнате, я продолжала надеяться, что Вильма преувеличивает. Что всё не так страшно и...

— Эдвина? — выдохнула, заметив забившуюся в угол, нахохлившуюся, как цыплёнок, «племянницу».

Её блуза была перепачкана, кружево воротника разодрано и некрасиво свисало, одна щека покраснела, а уголок рта отмечен кровоподтёком. Видимо, будущий эйрэ и джентльмен решил дать полукровке отпор.

Казалось, на неё никто не обращал внимания. Ученики вместе с обряженным в светлую хламиду не то лекарем, не то преподавателем толпились в другой части класса, откуда доносились выразительные постанывания.

— Ты в порядке? — подскочила к той, которую должна была опекать и наставлять.

— Жить буду, — буркнула Эдвина.

А в следующее мгновение класс сотряс взметнувшийся до фальцета голос директора:

— Вы что здесь устроили?!

Толпа учеников тут же схлынула, открывая нам сидящего на полу юного дракона. И тут я не сдержала вздоха облегчения. Фантазия уже вовсю рисовала ребёнка с обожжённым лицом, но всё оказалось не так страшно. Под левым глазом парня наливался синим цветом фингал, а к правой щеке мальчишка прижимал мокрую марлю. К счастью, мокрой она была не от крови, а от какого-то желтушного раствора. По-видимому, преподаватель не растерялся и оказал ученику первую помощь.

Секундное замешательство сменилось истеричным воплем юного дракона:

— Она меня изуродовала! Она... она... Маньячка!!!

— Не правда! — выкрикнула Эдвина из своего угла. — Следы от настойки ортанного корня быстро проходят, если приложить к ожогу зелье из листьев кирана! Ты бы знал это, если бы слушал мейста Гейтса, а не был занят сочинением гадких стишков в мой адрес. Урод...

Последнее слово она едва выдохнула, но, думаю, все услышали. И ученики с директором, и прискакавшая следом за ним Данна с разряженной группой поддержки.

— Сынок! — пискнула одна из дам, та самая кудрявая блондинка, напомнившая мне Шанетт, и бросилась к своему чаду. — Что она с тобой сделала?! Какой ужас! Мы этот так не оставим! Мейст Гастфер! Сейчас же вышвырните отсюда этого подкидыша!!!

Эдвина сжала кулаки, я непроизвольно поискала взглядом настойку ортанного корня. Может, помочь даме вымыть волосы?

Шагнула вперёд, загораживая собой ребёнка, и сказала:

— Мы этого тоже так не оставим. Ваш сын избил мою племянницу, глумился над ней и намеренно провоцировал. Глумился, к слову, не один день. Мейст Гастфер, мы с вами об этом уже говорили, — перевела взгляд на вконец растерявшегося главу гимназии. — Я предупреждала: мы не потерпим хамское отношение к Эдвине ни со стороны преподавателей, ни уж тем более со стороны всяких молокос... учеников.

— Вы... — пискнула блондинка.

— Я не закончила, — перебила её резко и переключила внимание на тощего дракона в белом балахоне: — К вам у меня также имеются вопросы, мейст Гейтс. Вы и никто другой отвечаете за безопасность детей на уроке, тем более это важно при работе с такими веществами, как настойка ортанного корня.

Знала бы я ещё, что это вообще такое.

И тем не менее продолжала (и, кажется, успешно) давить на психику преподавателя и директора:

— Почему на них обычная форма и нет никакой защиты? Вы даёте в руки первогодок опасные зелья и не берёте во внимание, что они могут навредить вашим ученикам.

— Я ему тоже так сказала, — довольно поддакнула Вильма, которую, кроме меня, разумеется, никто не слышал, а бедный учитель окончательно слился цветом лица со своей хламидой.

— Никто бы никому не навредил, если бы ваша племянница, леди Делагарди, не вела себя как дикарка! — снова вякнула кудрявая.

— Если бы вы учили своего сына, как надо обращаться с девушками, этого конфликта вообще бы не было, — холодно парировала я и обернулась к Эдвине. — Пойдём. На сегодня занятия закончены.