Жена из России

– Ну, как же...
– протянула Мася.
– Повтор - художественный прием, средство выразительности!

– Да? Мыслюха!
– иронически прищурилась мать.
– И что же оно выражает?

– Любовь...
– пробормотала Маша.
– Оно всегда выражает одно и то же: любовь... Разве непонятно?

Инна Иванна смутилась. Маня встала.

– Я позвоню... Извини, это две минуты...

Бройберг взял трубку мгновенно.

– Мария!
– радостно сказал он.
– Ну, наконец-то! А ведь я ждал твоего звонка...

Раз, два, три, четыре, пять...
– безрадостно автоматически посчитала своих мужчин Маша.

– Мне нужна твоя помощь...

– пробормотала она.

– Конечно, ты всегда звонишь мне только с просьбами. Я привык. Что тебе требуется на сей раз?

– Леня, мне нужно скрыться от одного человека, - с трудом сказала Маша.
– Хорошенько спрятаться и на какое-то время исчезнуть... Нужно, чтобы он меня никогда не нашел... Понимаешь? Меня нет - и все... Взята в заложники... Уехала... Умерла... Сгинула навсегда...

Понимаешь ли, знаешь ли, помнишь ли... Три глагола плюс частица... И целая жизнь позади...

Бройберг секунду помолчал.

– Вашу Машу... Это так серьезно, Мария?
– спросил он очень серьезным, резко изменившимся тоном.
– И надолго эта детская игра в прятки?

Маня невесело усмехнулась, рассматривая свои подрагивающие пальцы.

– Мне трудно сказать, сколько времени ему потребуется, чтобы он перегорел, забыл меня и отказался от мысли меня найти... Но когда-то ему все равно надоест безуспешно меня разыскивать... Мама моего нового адреса не выдаст...

– А Антон?
– спросил Леонид.

– Закалюкину давно нет до меня никакого дела, - удивилась Маша.
– Кроме того, он тоже не будет ничего знать.

– Да я не про большого!
– сказал Бройберг.
– Я о твоем сыне. Он ведь вполне может проболтаться, где ты живешь! А на работе?

Маня через силу вдохнула тяжелый воздух.

– С Антошкой я постараюсь договориться. А с работой... Леня, мне ведь нужно как можно скорее оттуда уйти... Чтобы никто ничего не знал...

– Вот это финт!
– восхитился Бройберг.
– Мало того, что тебя позарез нужно срочно прятать на явочных квартирах, так еще и на работу устраивай в спешном порядке! А что мне за это будет, Мария? Какие выплаты? И какие проценты? Учти: я беру только в натуре!

– Леня...
– еле выговорила Маша.
– Сейчас ни к чему так шутить! Мне больше не к кому обратиться... У меня никого нет... Отец уже не в силах ничем помочь. Ты сам знаешь... И потом у него теперь есть оранжевая Вера Аркадьевна... Ему не до меня.

– Да ладно, все знаю, чего там, я бездарно пошутил!
– сказал Леонид.
– Но твои условия жесткие до крайности. На какой срок мы можем рассчитывать?

– На три недели, - прошептала Маша.
– В крайнем случае, на месяц... Пока он в командировке...

Бройберг задумался.

– Что-нибудь придумаем... На всякий случай, напиши заявление об уходе, чтобы потом не пришлось отрабатывать две недели... А жить с соседями ты не возражаешь?

– Не возражаю, - пролепетала Маша.
– Это же не на всю жизнь...

– Да, кстати, а почему ты вдруг раздумала скрываться в Швеции?
– вспомнил Леонид.
– Это более удачный, на редкость подходящий и комфортный вариант. С готовым мужем в придачу. Он такой видный и красивый у тебя мужик! Может, ты просчиталась, Мария? Но мне кажется, еще не поздно вернуться и все переиграть. Швед тебе все простит. Бабы обзавидуются! У него очень высокий рейтинг. Это рейтинг надежды всего нашего женского народа. И вообще, какая ж Марья без Стокгольма?

– Поздно, - отказалась Маша.

– Я, Леня, навсегда опоздала в эту прекрасную страну... И вообще за кордон. Спасибо тебе. Я буду ждать твоего звонка.

Явившийся из школы Антон услышал от бабушки кое-какие неприятные для него новости и тотчас пристал к матери.

– Значит, мы не поедем в Швецию? Почему ты передумала? А я уже рассказал всем в классе, что уезжаю в Стокгольм!

– Придется пересказать все наоборот, - холодно ответила Маша.
– Твои друзья это как-нибудь переживут.

– Нет, но почему?
– продолжал ныть расстроенный сын.
– Вы с Бертилом поссорились? Мам, ну помирись с ним! Я хочу жить в Европе!

– А я хочу, чтобы ты от меня, наконец, отстал!
– рассердилась Маня.
– Европеец выискался! Ты даже ножом с вилкой правильно пользоваться не умеешь! А как ты держишь ложку! Научишься - тогда сразу и поедем!

Антошка обиделся и отправился к любимому компьютеру. Через минуту оттуда донеслись выстрелы очередной игры.

Знал бы он, что у него есть очень симпатичный дядя и, наверное, такая же симпатичная двоюродная сестра...

"Обними покрепче брата, он любил тебя когда-то... Давние дела..."

Бертилу Маша не звонила. Словно не интересовалась им и его существованием.

– Маська, это некрасиво!
– робко, неуверенно сказала мать.
– Позвони хотя бы из вежливости... Когда он уезжает?..

– Не знаю, - рассеянно отмахнулась Маша.
– И знать не хочу. Его жаба задавила.

Швед тоже не звонил. Как там его шапка?..

Зато снова прорезался Закалюкин, потребовал свиданий с сыном и рвался побеседовать тет-а-тет с бывшей женой. Маша свидания спокойно разрешила - приезжай хоть сейчас! И разговаривать тоже не отказалась. После этого любящий отец, внезапно не встретивший ни малейшего сопротивления, но привыкший к нему и рассчитывавший на долгую тяжелую борьбу за свободу, как буквально все в этой стране, тотчас потерял опору под ногами, утратил всякий интерес к переговорам и встречам и снова исчез. Получить все с ходу, запросто, ему казалось скучно. А может, он еще не продумал все детали их диалога и решил не спешить... Раз Маша не возражает.

Маня пока жила на Сухаревке. Телефон здесь часто был выключен, а когда работал, подходила к нему только хорошо обученная и строго накаченная Инна Иванна.

– Маши нет!
– отвечала она всякий раз Лондону.
– Я не знаю, когда она будет... Да, я передам...

На работе Маше удалось договориться о внеочередном маленьком отпуске. И хотя директор с лицом вора долго не сдавался и согласился на это с большим трудом, теперь Маня сидела дома и с нетерпением ждала Ленькиных решений и помощи.

Бертил позвонил ей в день отъезда. Маша хорошо помнила эту дату... Жених назвал ее в первую их встречу в Москве.

Инна Иванна с удивлением повертела в руках трубку.

– Молчат... Дышат и молчат... Это, наверное, тебя... Ты подойдешь? А вдруг это...

Маша взяла трубку.

– Берт...
– сказала она, - прости меня, Берт... Если хочешь, напиши мне... Хотя я не знаю зачем... Я очень виновата перед тобой... Для чего я все это затеяла? Мне не нужно было слушать твоего друга Джона Лоуренса... Но он так меня упрашивал... Скажи мне хотя бы слово!.. Ну хоть попрощайся со мной... Хочешь, я приеду тебя проводить? Ты где сейчас, у Татьяны? Почему ты молчишь, Берт?!..