Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)

Он закрыл лицо руками. Его тело начало сотрясаться от беззвучных, и оттого безмерно пугающих рыданий. Я попятилась к самой двери, не зная, чего еще от него ожидать. Такой Нолгар был мне страшен.

Он не двинулся с места, не попытался задержать. Продолжал рыдать, не издавая ни звука. И под страхом во мне заворочалось сострадание. Я осторожно шагнула навстречу. Еще ближе. На расстояние вытянутой руки. Тихонько коснулась плеча.

Он замер. Отнял ладони от лица, взглянул на меня покрасневшими от слез глазами. Словно боялся поверить, что я рядом. Взгляд словно проходил сквозь меня. Я поняла, что он не видит меня. Как не видел все эти месяцы. Точнее, видит не меня. Ту другую, свою утраченную Дейрани. Вновь лишь ее.

Он припал к моей руке. Повторил:

– Прости... Я не мог тебя отпустить. Не хотел смириться, что ты умерла. Что потерял тебя навеки. Надеялся удержать, возвратить любовь... Но причинил лишь страдания. Я искуплю ошибку. Отпущу тебя. Заставлю себя смириться. Встретить одиночество. Если мне суждено остаться одному, без тебя... без твоей любви... да будет так.

Я выдернула руку.

– Да что ты за дурак-то, духи-хранители! С чего вдруг сразу одиночество?! Верно этот гадкий колдун сказал - цепляетесь за смерть, не видите живого! Ты бы огляделся вокруг, Нолгар! Посмотри в лицо жизни, а не смерти! Есть женщина - живая, не покойница - и она давно любит тебя! Если бы ты не был одержим своей мертвой женой, давно разглядел бы ее любовь и был бы счастлив с ней! А ты и верно был слеп и глух! Испортил жизнь и себе, и ей. И мне! Ну хоть сейчас-то не будь идиотом! Сделай то, что еще не поздно сделать. Увидь ее. Поговори с ней. Может, она даст тебе то, чего не могу дать я? То, что тебе давала твоя Дейрани.

– О чем ты?.. О ком?

– А ты подумай сам, о ком! Кто смотрит на тебя как на духа-хранителя? Или на Хозяина Фросаха. Только что не молится, хотя кто ее знает. Может, читает молитвы втихушку под одеялом - что еще ей остается-то, раз тебя там подле нее нет? Подумай, оглянись вокруг себя, а потом еще раз подумай! Меня-то отпустишь - никуда не денешься. А что потом с собой делать, да с ней - только от вас зависит! И она дура, молчала. И ты балбес, не видел. Не пора ли поумнеть обоим? Годков-то уж немало. Тебе особенно, колдун горемычный! Тебе первому и умнеть. Сходи к ней, поговори. Не про дела - про вас. Глядишь и договоритесь до чего-нибудь. Может, и порыдаешь с ней вместе. Вам есть о чем, и тебе и ей. Ступай, Нолгар, не тяни резину. Хватит упускать счастье.

На этих словах я наконец заткнулась, отвернулась от окончательно надломленного супружника и вышла из библиотеки. Ничего, справится сам. Мужик или не мужик? Ишь, вздумал рыдать мне в руки. Пусть другой рыдает, которой нужен. Ей пристало быть на моем месте.

Вот только где пристало быть мне?.. Мое-то место где? Куда идти, когда Нолгар отпустит меня?.. В том, что отпустит, я уже не сомневалась. Хватит с него глупостей, пора уже здравые дела вершить. А вот как бы мне не сглупить, когда останусь сама по себе. Начну наконец решать за себя, по собственной воле. Чего тогда нарешаю?..

Глава 24. Ростки любви

Морани вернулась домой из Базилики. Стоило оставить за порогом груз рабочих забот, как накатила привычная грусть. С тех пор, как Владыка Фросах отрешил ее от служения Ему, хлопот у бывшей элатейи не убавилось. Служение отнимало у нее не так уж много времени, в отличие от управления партией и заседаний в Базилике. А главой партии Сов она осталась.

После свержения Диктатора правление в Лударе вернулось к двухпартийному. Женщины в Совах получили обратно полномочия, отнятые Тибальдом. Самого Тибальда сместили с руководства Лесными Котами, а на его место избрали Релана. На освободившееся место Кадмара баллотировалась женщина, и ее приняли. Хотя уже много лет среди Лесных Котов не было ни одной женщины.

Все вернулось на круги своя - заседания, голосования, бесконечные дебаты. Моментами Морани даже сожалела, что Диктатура закончилась. Каким бы негодяем ни был Тибальд, под его властью все проходило четко. Лишних словоблудий он не терпел.

Нынче состыковка мнений, поиск компромиссов занимали огромную прорву времени. Обсудить, договориться и принять решение было куда сложнее, чем исполнить его. Таковы изъяны демократии.

Волевое решение одного человека облегчало процесс управления. Вот только человек, принимающий решения единолично, мог принимать их в свою пользу, а не на благо всех. Он мог ошибиться. На него могло дурно повлиять ближнее окружение. Так что было меньшим злом - демократия с ее громоздким многословием или единоличное правление, зависящее от характера и души правителя?

По настоянию Нолгара много дебатов было посвящено положению хевья в Лударе. Совет никак не мог решить, дать им больше привилегий в обществе ксаранди или наоборот, отнять имеющиеся. После жестокого налета на дом Лимара хевья считали кровожадной, агрессивной, неразвитой расой. Доверие и симпатия к ним уменьшились.

Нолгар настаивал, что притеснять аборигенов нельзя. Это их мир, и ксаранди несут долю ответственности за то, что сломали их образ жизни своим появлением. Он добился того, что сохранилось равенство талантливых магов и право на магическое обучение, независимо от расы.

Еще было принято решение допустить хевья к обработке драгоценных металлов, позволить им основывать собственные товарищества - цеха, - чтобы усовершенствовать процесс обработке. Предложение дать им места в Совете Лудара было отклонено большинством.

Глобальные политические мысли проносились в голове Морани, пряча от нее иные - тревожные, болезненные. Мысли, которые всколыхнул разговор с Лесс на берегу озера. "Поговори с ним!" - настаивала девушка-хевья, такая же упрямая как ее муж. Поговорить... Ей легко советовать. Прямолинейной, бедовой, непривязанной ни к кому и ни к чему. В Лударе не было никого, кем Лесс дорожила, кого боялась потерять.

Морани всегда предпочитала воробья в руках, дружбу с Нолгаром, элевтерии в небесах - его возможной любви. Слишком невероятным казался такой исход. Если бы она могла заинтересовать Нолгара как женщина, это давно случилось бы за долгие годы их знакомства и совместной работы.

Рискни она сейчас, последуй совету Лесс, признайся в любви - что он сделает? Оттолкнет ее окончательно, станет чужим и холодным? Посочувствует, ласково скажет, что дорожит ее дружбой, но ответить на чувства не может? Второй вариант не такой страшный, зато унизительный. Выносить сочувствие, снисхождение возлюбленного, не способного ответить на ее любовь, Морани не хотела.

Так что ей делать? Ничего - привычный ответ. Оставить все как есть. Не рисковать, не ставить под удар нынешние отношения с Нолгаром - теплые, безопасные, ни к чему не обязывающие.

Внутри что-то запротестовало: и так на всю жизнь?! Остаться пустоцветом, до конца своих дней пребывать в безответной любви, не знать больше мужской ласки, не иметь семейного счастья, не родить и не вырастить ребенка?!

Протестующий голос чем-то походил на голос Лесс, но принадлежал самой Морани. Она попыталась было заглушить его, но он поднимался все громче и громче. Поговори с ним! Если откажет - тем лучше. Переплачешь, перестрадаешь, а потом смиришься и попытаешься устроить свою жизнь. Найти мужчину, для кого будешь желанна. Кто захочет жениться и ввести в семью, подарить ребенка.

Признаться... нарушить привычное состояние вещей, безопасную дружбу с Нолгаром, стабильность и неизменность своей жизни... Иногда на грани сознания Морани проскакивало, что ее безответная любовь - лишь повод ничего не менять самой. Не прилагать усилий, чтобы впустить в жизнь новизну. Не менять статуса, сложившихся отношений, не подстраиваться под человека, с которым создавать семью.

Но если бы все это предложил ей Нолгар - без колебаний бросила бы все привычное, приняла бы любые изменения, которые он привнес бы в ее жизнь. Так как быть? Рисковать или бездействовать? Открыться любым переменам - и неважно, принесут они горечь или блаженство?