Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе
Шрифт:
Столько безграничной нежности и гордости было в этом мужчине, в моем муже – императоре, столько любви к этому крохотному комочку во взгляде темно-синих глаз…
Каким же прекрасным папой он станет!
Данте как-то сказал мне, что сделает все, чтобы его семья была не похожа на ту холодную и болезненную семью, в которой он вырос. А еще сказал, что хоть его отец, Ричард Сальваторе, и был всегда добр с ним, но он был жесток к Эдриану.
Нельзя относиться так к детям, даже к чужим.
И мой муж действительно делал все!
Несмотря на то, что мы были императором и императрицей
А сейчас этого тепла стало в миллион раз больше – ведь на свет появилось наше солнышко, и засияло ярко-ярко!
Я смотрела на них, на Данте и Деймона, и чувствовала, что сердце готово выскочить из груди от счастья.
Вообще-то во время родов императрицы в спальне должна была присутствовать куча постороннего народа, но мы с Данте пересмотрели эту надоевшую традицию и оставили только королевского лекаря, Мод, которая ему помогала, и, разумеется, Фобоса, который с ума сойти, как хотел присутствовать при важном событии.
Поэтому эти мгновения были интимными и только нашими, в окружении самых верных и преданных людей.
Словно я не была правительницей целой империи, а самой обычной женщиной, познавшей счастье материнства.
Это счастье пело во мне, в каждой клеточке моего тела, счастье и щемящая любовь к крохотному комочку, который, впрочем, на руках у своего папы успокоился и перестал орать.
Подойдя ко моей постели, Данте присел перед ней на одно колено и передал мне Дэймона.
Ласковым жестом отвел с моего лба прилипшую от пота прядь, провел костяшками пальцев по моему подбородку…
– Он прекрасен. И ты тоже, Ева.
Я улыбнулась, вглядываясь в личико нашего сына, вбирая в себя его безмятежные черты.
Мое маленькое сокровище, моя любовь, мой мир!
Фобос, разумеется, не переминул тут же влезть ко мне на плечо и сложив лапки на пузичке, тоже принялся любоваться наследником.
– А носик! – восхищался крыс. – Вы видели этот носик? Щечки пухлые! И пальчики такие красивые! А глазки? Вы видели эти глазки? Будь я проклят старейшинами Эфемера, но наш новый темный принц – просто великолепен! Только моя хозяйка могла произвести на свет такое произведение искусства!
И все с умилением согласились.
Кстати, насчет старейшин Эфемера – те собирались оказать нам великую честь и лично явиться на инициацию Дэймона, чтобы принести ему великие дары Эфемера.
Это был местный обряд вроде крестин, по сути – то же самое. Торжество в честь Дэймона обещало затмить все, что были до этого.
И тут на башне недавно возведенного Храма Двух Ипостасей зазвонили колокола, возвещая народ о наследнике.
Нам с Данте удалось почти безболезненно объединить две противоположности – темную и светлую. Храм Двух Ипостасей стал этому подтверждением. По правде сказать, его концепция здорово напоминала инь и ян… Ну и что, что я немного слизала из своего мира? Про инь и ян тут никто слыхом не слыхивал, и вообще, на благое ведь дело!
После хвалу наследнику стали возносить уже в Светлом Храме и в Башне Хаоса.
А после началось массовое народное гулянье, еще более широкое, чем тогда в честь нашего с Данте
бракосочетания, с салютами и массовыми празднествами по всей империи.В народе нас обожали за грамотную, четкую и эффективную политику, за хорошую экономику и рост уровня жизни. Ну, еще бы, ведь новый Мудрый Стол у нас работал во всю! А не устраивал дурацкие отборы и расточительные пиры да балы для элиты.
Но больше всего нас с Данте любили за то, что мы полностью искоренили в империи мареновую чуму! Подпитываемая магическим щитом, Стена стояла крепко.
Последовав нашему примеру, такой же стеной от Лимана отгородились приграничные с ним государства. Мы помогли им со строительством стены, это помогло наладить дипломатические связи, которые очень выгодно сказались на нашей экономике.
Так аномалия, когда-то открытая дожем Ксаргулом, и смертоносные выходцы из нее оказались навсегда изолированы и больше не опасны ни для Серинити, ни для других королевств.
В ходе расследования были обнаружены зашифрованные дневники дожа, которые мы очень долго расшифровывали, но с помощью Фобоса все-таки расшифровали.
Прочитав в старинной книге о Моревии, мертвом мире, пожранном чумой, Ксаргул задумал выпустить эту чуму в наш мир, для чего при помощи сложных ритуалов и открыл туда это портал-разлом. По его расчетам, чума должна была выкосить половину населения Серинити, после чего он бы объявился с лекарством, сделанным из своего собственного яда, стал бы всеобщим спасителем и любимцем, после чего на волне всеобщего восхищения короновался на царствование.
– Довольно амбициозный старикашка оказался, – сказал по этому поводу Фобос. – Вот только в итоге укусил сам себя за хвост!
Но сейчас вспоминать о событиях, которые произошли почти год назад, не хотелось.
Сейчас с нами было только полное безграничное счастье.
И наш сын.
Конечно, в Серинити остались еще проблемы, очень много проблем – но я знала, что вместе с Данте мы все решим.
Когда чуть позже мы с Данте стояли на балконе, любуясь салютами в честь нашего сладко посапывающего на моих руках сына, я сказала:
– Хочу, чтобы наша Серинити стала самой процветающей империей за все времена существования этого мира! И самое главное в ней будет знаешь что?
– Что же?
– Чтобы люди жили хорошо и счастливо! – выпалила я. – Потому что главное богатство страны – это ее жители.
И тогда Данте усмехнулся, обнял меня месте с сыном, легко прикоснулся губами к моему виску и сказал:
– Хочешь процветающую империю – значит, будет тебе процветающая империя, Ева. В самом деле, не могу же я отказать любимой женщине в такой малости?
ГЛАВА 111
Эдриан
Свет и резкий удар.
Боль.
Тело нещадно ломило, превратившись в единый сгусток боли.
Похоже, чумные разорвали меня на части.
Я сам стал чумным?
Почему тогда не чувствую на теле укусов?
Яркий ослепительный свет резал глаза. Я попытался поднять голову, но в ней как будто боевой пульсар взорвали.
Заслонившись локтем, все-таки смог разглядеть какие-то детали, которые бросились в мое воспаленное сознание.