Жена опального лорда

– Побольше – это сколько? – уточнила я.

– Не знаю. Десятка два. Хватит?

Ого! Щедро! Когда я сказала Люцине, что заказала новые наряды, ошиблась ровно в два раза.

– А зачем вообще новые платья, если не будет никаких увеселений?

– Война когда-нибудь закончится, а платья останутся.

М-м-м… цинично, но верно. Причем независимо от того, кто победит. Вспомнилась бессмертная Скарлетт О’Хара, которой пришлось шить обновку из маминых штор. К тому же если все станет совсем плохо, платья можно продать или обменять на хлеб.

Мелифран ждал меня в голубой гостиной. На столе лежал огромный альбом в кожаном переплете, а рядом стоял сундук.

– Добрый день, госпожа, - поклонился портной. – Все ваши мерки у меня есть, так что будем выбирать. Замужней женщине необходимы новые платья для дома, для дневных выходов, для дворца и для балов.

Ого! Эдак двух десятков еще и маловато будет. Но наглеть не стоит, тем более балов никаких в ближайшей перспективе не предвидится.

Я листала альбом с рисунками и не знала, на чем остановиться, потому что там были, наверно, сотни платьев.

– Когда можно будет прислать за старыми? – спросил между тем Мелифран.

– За чем? – не поняла я.

– Теренс сказал, что я могу забрать платья первой дамы Нарвен. Так распорядился ваш муж. Я переделаю их для небогатых женщин.

– Да когда угодно, - я пожала плечами, радуясь непонятно чему.

К обеду мы наконец закончили. Я выбрала ровно двадцать платьев – и фасоны, и ткани по образцам из сундука. Договорились, что Мелифран будет приезжать, привозя для примерки по пять штук. Он уехал, а я отправилась в столовую, где уже сидел Келлин. Возня с тряпками меня отвлекла, но сейчас нервы разгулялись вовсю, и кусок не лез в горло.

– Успокойтесь, Лорен, - потребовал Келлин, которому надоело смотреть, как я возюкаю ложкой в тарелке.

– Легко вам говорить! – вскипела я.
– Не вас же должны убить.

– Знаете, жизнь приближенных к трону – это ежедневная опасность. Мои противники ограничились тем, что убедили короля убрать меня из совета. Но могли ведь избавиться иначе. И я вовсе не уверен, что не попытаются. За компанию с вами.

– Я вообще не понимаю, почему мужчин так тянет к власти, если это настолько опасно.

– Опасно, но сладко. И вы сейчас опять лицемерите. Женщины не меньше мужчин любят власть. Просто они не могут получить ее явно и поэтому добиваются тайно, через мужчин. Женщины – самые тонкие и хитрые заговорщицы. Уж вам ли этого не знать, Лорен?

М-да, похоже, эта музыка будет вечной. Он не соврал, что с ним непросто. Интересно, с Маэрой тоже был таким колючим?

– Господин, карета, - в столовую заглянул Теренс.

Я вскочила и рванула к двери, но Келлин остановил меня и вышел первым. Карета стояла у крыльца, рядом с ней прохаживался взад-вперед Эччер в порванной рубашке, с кровью, запекшейся на лице.

– Господин, госпожа, - подойдя к нам, он поклонился. – Мы доехали до замка, передали господину Громмеру записку и отправились обратно. В лесу у реки на нас напали. Там, где дорога делает поворот. Их было трое. Двоим удалось уйти, но один из них ранен. Третьего мы захватили. Стаут!

Дверца кареты открылась, и двое слуг вытолкнули наружу с головой замотанного в попону человека. Он был связан так, что выглядел серым коконом с ногами. И как только не задохнулся?

– Благодарю, - кивнул Келлин. – Ведите в новую конюшню. Узнали его? И остальных?

– Нет, господин. Они не из замка. И не из вашего дома. Мы их никогда не видели.

– Пойдем, Лорен, вы должны взглянуть. Может, вы его знаете.

Я, конечно, сразу могла сказать, что не знаю, но послушно пошла за Келлином. Раз нападавшие не из замка и не из дома, мой ответ никого не удивил бы, но все равно было интересно.

Новую конюшню только построили и внутри еще не отделали, это было большое пустое помещение, даже без перегородок. Там с пленника сняли попону. Разумеется, этот дюжий мужик с длинными спутанными космами и всклокоченной черной бородой знаком мне не был, о чем я и сказала.

– Ну, - Келлин подошел к нему ближе и посмотрел прямо в глаза, – выбирай. Если ты расскажешь, кто вас послал в лес и для чего, я отправлю тебя в тюрьму по обвинению в попытке ограбления. Нет – обвинят в попытке убийства. Свидетелей достаточно. Пять лет в каменоломнях или виселица – что тебе больше нравится?

Глава 22

Глава 22

– Я так и знал, что ничем хорошим это не кончится, - пробурчал чернобородый.

– Кто ты такой? – Келлин все так же смотрел ему в глаза.

– Меня зовут Борон. Гортон Борон, из Тремонте.

– Что ты делаешь в Нерре?

– Мы с братьями слышали, что здесь жизнь дешевле. И можно найти хорошую работу. А в Тремонте забирают в солдаты всех подряд. Мы не хотели воевать и решили уехать. Еще весной. Денег мало, поселились в приюте для бездомных. Искали работу, но не нашли ничего, кроме поденной. Хватало лишь на еду. Вчера вечером в приют пришел какой-то человек. В плаще с капюшоном, я не видел его лица. Спросил, не хотим ли мы заработать. Посулил хорошие деньги. Половину сразу, половину потом, когда выполним работу.

– И что вы должны были сделать?

– Дождаться в пустынном месте карету, которая будет ехать в город. Рассказал, какую и где ждать. Напасть, захватить даму, отвезти в охотничий домик у реки. Я не хотел, но братья убедили. И вот теперь они убежали, а я буду отдуваться за всех.

– Пять лет работ лучше виселицы, - напомнил Келлин. – Ты все сказал? Что вы должны были сделать с ней в этом домике?

– Ничего. Привезти и передать тому, кто там будет.

– Эччер, ты знаешь, где этот домик? – он повернулся к рыжему. – Возьми своих людей и еще кого-нибудь из наших, поезжайте туда. Чтобы никто не ушел.

– Да, господин, - поклонившись, Эччер вышел.

– Гинбер, бумагу, перо и чернила!

Пока один слуга ходил за письменными принадлежностями, Келлин наставлял другого:

– Этого отвезете в тюрьму. Записку отдадите на воротах, чтобы передали начальнику. На словах скажете, что разбойник напал в лесу на карету дамы Нарвен с целью… - тут он сделал умышленную паузу, не глядя на Борона. – С целью ограбления.

Таким я Келлина еще не видела – суровым, предельно жестким. И если раньше удивлялась, как он в двадцать девять лет смог добиться такого влияния при дворе, теперь поняла.