Жена палача

– Позвольте поздравить вас? – спросил его величество, продолжая буравить меня взглядом. – Вы счастливы?

Я не могла не заметить, что он не назвал меня ни форкатой ни фьерой. Разумеется. Ведь я уже не могла считаться благородной девицей, но и получив статус замужней женщины, не могла отныне называться благородной. Что ж, не так это и важно…

Коротко вздохнув, я ответила:

– Конечно, я счастлива, ваше величество. Как можно быть несчастной на собственной свадьбе?

– Многие могли бы с вами и поспорить, - сказал он, чуть нахмурившись.

Я замолчала, растерявшись, но тётя и дядя тоже промолчали, и Рейнар ничего не сказал. В парке стало так тихо, что слышно было, как на крыше собора воркуют вернувшиеся голуби.

– Возможно, кому-то в этой жизни повезло меньше, чем мне, - произнесла я медленно, догадываясь, что не так просто король появился сегодня в роще, и не ради любопытства начал меня расспрашивать. – Но в нашей семье всем повезло выйти замуж по любви, ваше величество.

Белый платочек в руках тёти трепыхнулся, как пойманная птичка, но Рейнар незаметно сжал мою ладонь – словно благодаря.

– Мы как раз отправляемся праздновать это радостное событие, - бодро заговорила тётя, - и если ваше величество осчастливит нас своим присутствием…

Если бы меня сейчас не колотило от нервной дрожи, я бы точно рассмеялась – тётя осталась верна себе и осмелилась пригласить даже короля. Король на свадьбе палача! Вот уж точно сюжет для сказки!

– Очень хорошо, - пробормотал король, а потом произнес громко, чтобы слышали все, кто стоял рядом: - Я приехал без подарка, поэтому объявляю всем, что на свадьбе мастера ди Сартен будут играть придворные музыканты, а лично от меня доставят бочонок лучшего южного вина.

– Ваше величество!.. – воскликнули одновременно мои дядя и тётя.

– Вы очень добры, - произнес Рейнар, а из первых рядов до последних уже катилась волна – горожане передавали друг другу слова короля.

Что касается меня – я стояла, как громом пораженная, и едва успела поклониться, прежде чем король вернулся к ожидавшей его карете.

Когда его величество уехал, подали нашу коляску. Я села на сиденье рядом со своим мужем, а напротив сели дядя и тётя.

Колокольчики на конской сбруе весело зазвенели, когда коляска тронулась. До самого дома мы почти не разговаривали, обмениваясь лишь ничего не значащими фразами – удобно ли сидеть, хорошо, что погода ясная... Мне очень хотелось, чтобы Рейнар взял меня за руку, хотелось спросить, что он думает по поводу появления короля и его странных вопросов о счастье. Но говорить об этом при тёте и дяде, а тем более – проявлять нежность напоказ, было неловко, и мне оставалось лишь украдкой посматривать на красивый профиль моего мужа.

Мужа!..

Я ощутила головокружение, когда подумала, что сегодняшний день закончится, и ночью рядом со мной и Рейнаром уже не будет никого. Н возьмет меня за руку, поцелует, а потом…

А что произойдет потом? Холодок пробежал вдоль спины, и я зябко повела плечами.

Мне следует спросить тётю, что ожидает меня этой ночью в объятиях мужа? Я покраснела, даже не представляя, что тётя будет рассказывать мне об этом. Лилиана могла бы взять на себя эту миссию, но вряд ли она придет сегодня…

Коляска въехала в ворота, и тётя увела меня в дом под предлогом поправить прическу, предоставив дяде и Рейнару встречать гостей. А гости уже подъезжали!

Выглянув в окно из своей комнаты, я обнаружила, что коляскам и каретам уже тесно в нашем дворе.

– Настоящая свадьба, - произнесла тётя дрожащим голосом, и я догадалась, как она волновалась и переживала, что празднование сорвется, потому что гости не придут. – Его величество проявил огромную деликатность и любезность. Вряд ли кто-то откажется послушать королевских музыкантов и попробовать вина из королевских погребов.

– Он очень добр, - отозвалась я, глядя, как флейтисты, барабанщики и арфисты заходят в наш двор, и дядя суетится, провожая музыкантов к беседке.
– Но почему такое участие, как вы считаете?

– Даже думать об этом не хочу, - сказала тётя решительно. – По крайней мере, не сейчас. Сейчас у нас более важные дела – твоя свадьба. Давай-ка я приколю к твоему корсажу свежие цветы, эти скоро завянут, а невеста должна сиять! И поспешим, гости ждут!

Гости и правда ждали, и когда мы с тётей появились возле беседки, поздравления и подарки посыпались со всех сторон. Впрочем, тётя быстро избавила меня и Рейнара от утомительной необходимости слушать бесконечные (и не слишком искренние) пожелания любви, богатства и счастья, усадив нас во главе стола.

Наши кресла были чуть приподняты над остальными, и спинки украшали белые розы, источавшие тонкий аромат. Я вспомнила про букетик фиалок, и не смогла сдержать улыбку.

– Вы улыбаетесь, - тут же заметил Рейнар, наклонившись ко мне так близко, что я ощутила его дыхание на своей щеке. – Значит, вы довольны?

– Да, - коротко ответила я, желая и одновременно боясь посмотреть ему в глаза.

Только что я мечтала, как он возьмет меня за руку, но стоило ему приблизиться, как я превратилась в боязливого зайчонка. У которого сердце так и заходилось бешеными скачками.

Рейнар помедлил, а потом произнес тихо, словно позвал издалека:

– Виоль, не могли бы вы…

Ах, почему Лилиана бросила меня одну?!. Неужели не могла хотя бы парой фраз намекнуть, как мне вести себя, чего ждать. Замерев, я ждала, что попросит мой муж, но тут музыканты заиграли – и я с облегчением вздохнула. Теперь разговор откладывался.

После того, как десять раз подняли бокалы за счастье молодоженов, начались танцы. Нам с Рейнаром пришлось выйти первой парой, и мой муж сразу поспешил извиниться:

– Боюсь, я не слишком хороший танцор.

– Не скромничайте, - засмеялась я, скрывая смущение.

– Увы, даже не думал, - признался он, и я почти сразу же убедилась, что танцы не были сильной стороной Сартенского палача.

Но где бы ему изучить все фигуры модных танцев? Я подсказывала Рейнару движения и только улыбалась, когда он наступал мне на ногу или путал повороты. К счастью, гостям не терпелось пуститься в пляс под музыку королевских флейтистов, и на нас почти не обращали внимания.

Музыканты играли без остановки, к столу выносили новые и новые перемены блюд, а особый восторг вызвал бочонок с вином, который вкатили четверо слуг.

Я видела, как сияет лицо тётушки, как дядя довольно кивает, обходя гостей, но сколько бы я ни высматривала – не видела Лилианы. Сестра не пришла, а тётя не замечала этого или делала вид, что не замечает ее отсутствия.

Когда спустились сумерки, в саду зажгли фонари. Это было очень красиво, но только добавило мне нервозности. В оранжевом свете огней лицо моего мужа стало нечеловечески красивым. И… опасным. Он почти не пил вина, но глаза его блестели, как у многих благородных фьеров, которые слишком часто наполняли бокалы королевским вином, а взгляд казался затуманенным. И я чувствовала этот взгляд всей кожей, как будто меня гладила невидимая горячая рука.