Жена по обмену

— Сати Тамани, вы необыкновенная! — восклицает Бэл. — Как жаль, что я раньше не знал, что вы вернулись из пансиона и живете в особняке отца. Вы бы сумели помочь во многих делах.

Нет, похвала и кошке приятна. Но мне не до того. Больше волнует другое: особняк принадлежал моему отцу. А завод, интересно, чей?

— Ильери, он?.. — начинаю вопрос, но не могу четко сформулировать. Как бы так спросить, чтобы не выдать себя?

— О, простите, вам, наверное, тяжело говорить на эту тему, — находится Бэл. — Больше не будем рассуждать об Ильери и его достижениях. Позволю себе одно замечание: вы истинное дитя своего отца. Настоящая Ферино. Ваш дядя, опекун, может вами гордиться.

Не могу сдержать расползающуюся улыбку. Так это все мое? То есть Тамани. Особняк, заводы, пароходы, черт знает, что еще. А жизнь-то налаживается!

Осталось добиться права самостоятельно распоряжаться своей собственностью. Интересно, как тут у них с правами женщины? Могу я считаться полноценной наследницей, или мною, как и делом отца, теперь распоряжается Михо?

А после свадьбы — имущество перейдет к мужу? Может, из-за этого Тамани так нечаянно сорвалась со скалы?

— Вы можете при мне свободно обсуждать любые темы, — говорю Бэлу. — Я скорблю о погибших отце и матери, но впадаю в истерики от одного воспоминания о прошлом.

В зал входит Алия и застывает возле двери. Когда ее замечает Бэл, она улыбается и кланяется. В шелковом платье оттенка пожухлой травы сестренка выглядит слишком бледной. Еще эта прическа — точно улей на голову напялила.

Алия определенно ждет приглашения к столу.

Ага, разбежалась. В прошлый раз я подавала чай, пусть теперь она подсуетится.

— Вот и Алия, — произношу приторно-ласковым тоном, — как вовремя ты пришла, сестренка. Будь добра, принеси для гостя еще молока. Сегодня твоя очередь дежурить по дому, помнишь?..

Алия хлопает глазами и пыхтит, точно вздымающийся в гору паровоз. Глаза дяди наливаются яростью, но он молчит.

— Нельзя же доверить слугам столь ценную жидкость, — намекаю я, помня о том, что молоко тут в особом почете. — Мы с Алией разделили обязанности хозяек. Я дежурю по четным дням. А она по нечетным. Так мы меньше ругаемся и больше отдыхаем.

Понятия не имею, какое сегодня число. Но Бэл проглатывает и эту ложь. Кивает Михо и произносит:

— Очень умно. Ваши дочери блистают не только красотой, но и интеллектом.

— Да-да, — поспешно соглашается дядя. — Это мои сати хитро придумали. Алия, что же ты стоишь, принеси еще молока.

Сестренке приходится подчиниться.

К сожалению, чаепитие быстро заканчивается. Бэл улетает на своем кошаке, а вот Михо и Алия никуда не уходят. К моему величайшему сожалению.

— Тебя я наказать не могу, — сообщает «любящий дядюшка», — но найду иной способ проучить. Мина! Ты получишь двадцать плетей за то, что не уследила за сати и не предупредила хозяина дома о прогулке!

Мина падает ему в ноги. Хватает за ступню и молит о пощаде. Михо хамски отталкивает девушку, точно шкодливую собачонку, и зовет помощников.

Ну, все, достали вы меня, родственнички! Становлюсь в позу и готовлюсь произнести одну из самых пламенных речей в жизни.

Глава 5

— В моем доме никого не бьют! — объявляю, а сама присматриваюсь к дядюшкиной реакции. А, была-не была, высказываю все, что накопилось: — Не закрывают на ключ единственную наследницу Ильери Ферино, не держат на хлебе и воде. Тем более не указывают, что делать, куда ходить и с кем общаться!

Блефую, как карточный шулер. Но, вроде бы, расчет верен. Про братьев или сестер Тамани никогда не упоминалось. Пусть механик Ильери и связал жизнь с магичкой, имущества не лишился. Выходит, сам верховный жрец благоволил к Тамани, раз спас и сделал наследницей состояния отца.

— Совсем сдурела?! — орет Михо. — Решила права на наследство заявить? Не подавишься таким жирным кусочком?

— Не-а, — заявляю надменно. — Не подавлюсь, даже добавки попрошу. Точнее, другого опекуна, если этот будет обращаться со мной как с рабыней. Как думаешь, дядюшка Михо, что сделает Инке, когда узнает, что меня пытались сбросить со скалы?

Дядя зеленеет. Потом бледнеет. В рубашке с кружевным воротничком он теперь напоминает гриб поганку.

— Тебя никто не пытался убить, — произносит и зачем-то сжимает собственное горло. Не иначе, боится ляпнуть что-то важное. — И с чего ты взяла, будто Инке станет слушать какую-то девчонку? Всего лишь жалкая сати, даже не участвовала в отборе, а уже мнишь себя женой жреца?

Мина по-крабьи, бочком отползает от Михо. Поднимется и становится у меня за спиной.

— Разве вы не заметили, любезный дядюшка, что главные жрецы весьма благоволят ко мне? — иду ва-банк. Поправляю прическу и улыбаюсь царственно. — Или вы думаете, они ко всем сати приходят в гости? Вызывают на прогулку и приглашают в пирамиду? Кстати, вот и отличный шанс поговорить с Инке.

Михо хватается за сердце. Закатывает глаза, произносит едва слышно:

— Что случилось с тобой после падения со скалы? В тебя будто демон вселился.

— Ничего подобного, — возражаю настойчиво. — Просто после падения я осознала, как сильно хочу жить. Возможно, когда-нибудь возглавить дело отца. Путешествовать. Заниматься тем, что мне нравится. Не выживать, а наслаждаться каждым новым днем.

Кажется, перебарщиваю с фантазиями. Глаза Михо округляются, как у филина Анри. Еще секунда — дядя ухнет и зашибет непокорную меня взмахом крыла.

— Что ты хочешь? — спрашивает дядя и ненавидяще сверлит взглядом.

— Уважения, — сообщаю я. — Начнем хотя бы с этого. Не так трудно прислушиваться к желаниям и потребностям друг друга. Не желаю никому зла, но не потерплю плохого обращения. В общем, давайте жить дружно.

Счастливо улыбаюсь, хотя внутри все кипит от негодования. Не верится, что с Михо и его дочуркой можно жить мирно.

— Хорошо, ты получишь больше свободы, — милостиво разрешает дядя. — Но не вздумай мной манипулировать! У меня тоже есть высокие заступники.

Куда уж выше верховного жреца? Задумываюсь и чувствую, как ползут вверх брови. Только если Михо дружит с богами. Или демонами Аланты.

Вслух же признаюсь:

— Начнем с этого. А там посмотрим.

Величественно приподняв подбородок, удаляюсь. Мина торопится следом.

Вхожу в комнату, с тихим стоном падаю на кровать. Неужели я это выдержала? Мне, правда, дадут больше свободы, или это лишь обещание? Не удивлюсь, если в данный момент Михо сочиняет план мести. Или убийства оборзевшей племянницы.