Жена правителя Подземного царства

Отдав еще несколько поручений визирю и страже, которая останется во дворце, я собирался возвращаться в Янидоф. В холле я буквально столкнулся с Раалом.

– Что ты здесь делаешь?

– Решил открыть бутылочку тысячелетнего лионса[1], - ответил друг.
– Не желаешь испробовать?

– Всегда ненавидел его, - усмехнулся я.
– Как ты можешь пить этот уксус?

– Да брось ты, по-моему, у него вполне своеобразный вкус, - подмигнув, сказал каган Багровых степей, и мы вместе прошли в столовую, где я достал два бокала, сырную закуску и для себя бутылку виски.
– Что расскажешь мне, Великий?

– Корсентер, - со злостью выплюнул я и разлил напитки, - это он виновен в гибели семьи хранителей.

– Можно было догадаться, - кивнув, ответил Раал и залпом осушил свой бокал. Я лишь пригубил виски.
– Но откуда тебе доподлинно известна его причастность?

– У герцога был один интересный артефакт с рубином памяти, в котором и были запечатлены последние минуты жизни хранителя. Но и это еще не все. Можно сказать, я приложил к этому руку.

Раал вскинул на меня недоуменный взгляд, и я горько усмехнулся.

– Помнишь русалочку, которая жила в моем дворце?

Друг кивнул.

 - Именно она помогла убить семью Рики. Она открыла ему путь в Янидоф, преподнеся чужие смерти на блюдечке.

Каган Багровых степей ответил не сразу.

– Всё вроде так, - согласился Раал и наполнил свой бокал, - но где доказательства, что Корсентер бы сам не нашел Эль? Мы же не знаем повороты судьбы. Так что не бери грех на душу, у нас их и так достаточно. Ты мне лучше скажи, как так получилось, что они встретились?

– Вот в этом большая часть моей вины, - с усмешкой отозвался я.
– Я решил оградить девочку от жестокой правды и поплатился за это. Точнее, за мои ошибки расплачивается Рика. Она помогла Улиэль встретиться с душой матери, но, не выдержав боли и груз обиды, русалочка сбежала от нас и только хвостиком махнула.

– Ты искал её?

– Да, но не сразу. Сначала я дал ей время успокоиться, а потом уже было поздно. Надо думать, Корсентер нашел её и накрыл своим пологом. Мне она была недоступна для поиска.

– Улиэль - добрая девочка. Наверняка Корсентер обманул её.

– Этого мы не узнаем. Вдвоем они страшное оружие, - покачав головой, высказался я и осушил свой бокал, слегка поморщившись.
– Всевышние еще не знают, что лунный ключ утерян, хотя теперь догадываются об этом. У нас нет никаких зацепок. Мы обыскали все, что можно. Что теперь нам остается делать?

– Ждать у моря погоды и надеяться на лучшее, - отозвался друг.
– По крайней мере, так говорит моя жена.

– Винсента - неисправимая оптимистка.
– Я слабо улыбнулся.

– Что пьете, и без меня?
– раздался голос со стороны входа, и мы с Раалом вдвоем обернулись и посмотрели на Вийона.
– Могли бы позвать в конце концов!

– Мы пьем на тризне Корсентера, - ответил Раал, - так что присаживайся.

– Так он-таки помер?
– удивленно отозвался наследник.
– Почему я не в курсе? Наверняка вы меня разыгрываете.

– Поверь мне, Вийон, когда-нибудь мы справим его тризну, - пообещал я.
– А пока остается пить за будущее, ибо потом столько от радости не выпить.

– Я вам весть принес, - отвлекся от темы Розенталь.
– Совет всевышних требует от отца ответа по поводу нападения Корсентера и отсутствия Лунного ключа. Если бы хранителям не удалось сохранить Скрижаль, то уже разразилась бы война.

– Подожди-подожди, что там о совете. Что ответил твой отец?

– А вот это самое интересное, - с усмешкой отозвался Вийон.
– Отвечать уже будет новый Вельзевул, которого мы выберем голосованием.

Раал с Вийоном многозначительно посмотрели на Дэна. Тот отвел взгляд, обратившись в свои думы.

Где-то в Среднем мире

– Эль, я тебе кое-что принес, - прошептал Корсентер и присел на край кровати девочки.
– Смотри.

Эль выглянула из-под одеяла и почувствовала яркий свет. Корсентер держал в руках светящийся шар. Слезы высохли и теперь она с интересом потянулась к диковинке. Взяв шар в руки, она повертела его, но белый туман внутри так и не рассеивался, а лишь загустевал. Она вопросительно взглянула на демона.

– Это шар воспоминаний, - пояснил мужчина.
– Ты можешь вложить в него самые яркие моменты своей жизни, а потом пересматривать их снова и снова. Так тебе не будет одиноко, и мама будет всегда с тобой.

Но разве не будет это постоянным напоминанием о боли и утрате? Кто знает ответ на этот вопрос. Быть может, это станет солью на ранах, а может - живительным бальзамом для тоски.

Надежды Эль на помощь Скрижали рухнули, и теперь она утопала в собственном горе.

– Спасибо, - искренне поблагодарила Эль и сосредоточилась, в мельчайших подробностях вспоминая один из лучших вечеров в своей жизни.

Тогда ей исполнилось девять. Мама подготовила грандиозный бал, пригласив всех её друзей, а после они сидели вечером, мама расчесывала Эль волосы, и они долго что-то обсуждали. Эль уже не помнила, что, но это было и не нужно, ведь шар все равно не передает звуки.

Вновь расплакавшись, Улиэль порывисто обняла Корсентера, и ему ничего не оставалось, как прижать девочку к себе, словно дочь. Неожиданно сильный демон испытал слабость перед этой девочкой и в то же время обрел могущество - он мог свернуть горы ради этой малышки. Что же такого произошло, что их так связало?

Он многое от неё скрывал и в глубине души чувствовал угрызения зарождающейся совести.

Лейорика Яниита

Я помню, как начинался мой день - я проснулась, но еще долго не хотела открывать глаза. Слуги не задернули шторы в моей спальне из-за суеты и похоронных хлопот, поэтому лучи утреннего солнца жгли кожу и заставляли неприязненно морщиться. На тот момент это было моей главной проблемой, и только позже пришло осознание случившихся события - моей семьи больше нет.

Я резко села и распахнула глаза. Перед моим взором была с детства знакомая картина - два всадника на белых конях и в блестящих доспехах едут по обе стороны от принцессы - ей нет еще и пяти лет, она идет пешком по полю, но точно уверена, что опасность её минует. Этими всадниками всегда для меня были родители, они оберегали меня всю жизнь и как теперь жить без них и заботиться о целом герцогстве, я не представляла.

Всадники перед моим взором начали таять, но виной всему не волшебство, а слезы, застлавшие глаза. Я откинулась на подушки, почувствовав резкую головную боль. Будто бы душевной мне было недостаточно.