Женатый мужчина

— Похоже, вы с отцом не очень-то ладите. Паула холодно посмотрела на Джона, как бы давая понять, что он переступил границы дозволенного.

— Мы отлично ладим.

— Он согласен с вами насчет двух наций?

— Я никогда с ним этого не обсуждала.

— И он одобряет вашу работу в сфере социального обеспечения?

— Он не возражает, лишь бы мне самой нравилось. — Она улыбнулась. — А вот мама в ужасе. Сама мысль, что я общаюсь с убийцами… Она спит и видит, чтобы я благополучно вышла замуж за какого-нибудь биржевого маклера.

— А вы?

— Что я?

— Вы хотите выйти замуж за биржевого маклера?

— Едва ли я найду такого в Уондзуортской тюрьме… — Да уж.

— Я не желаю выходить замуж за биржевого маклера, но, пожалуй, замуж мне пора.

— Почему?

— Потому что засиделась.

— Сколько же вам лет?

— А как вы думаете?

— Двадцать четыре, ну, двадцать пять. — Мне двадцать восемь.

— Ну, не так уж много.

— А вам сколько было, когда вы женились?

— Двадцать восемь.

— А вашей жене?

— Двадцать.

— Вот видите. А я засиделась.

— Думаю, Клэр сама теперь жалеет, что не подождала.

— Клэр — это ваша жена? — Да.

Паула рассмеялась:

— Я, безусловно, рада, что не вышла замуж в дцадцать.

— Почему?

— Выскочила бы за какое-нибудь чудовище.

— Например?

— Ну, не знаю. — Она снова рассмеялась. — За биржевого маклера.

Было без десяти два. Джон попросил счет, и мелькнула мысль, не вздумает ли Паула платить за себя — ведь это она его пригласила, к тому же она дочь сэра Кристофера Джеррарда. Но ей это в голову, видимо, не пришло: она спокойно смотрела, как он расплачивается двумя пятифунтовыми банкнотами.

— Так я могу передать Терри, что вы согласны взять на себя его защиту? — спросила она, когда они вышли на улицу.

— Все это еще надо провести через поверенного и клерка, — повторил Джон. — Словом, я не отказываюсь.

— Хорошо, — сказала она и, даже не поблагодарив за обед, повернулась и пошла в сторону Ладгейтс-серкус.

Глава четвертая

Есть разговоры, к которым снова и снова возвращаешься в мыслях — придумываешь новые аргументы или более остроумные реплики. Джон приехал в Олд-Бейли, подготовился к защите очередного клиента, зашел в контору за бумагами, нужными ему на завтра, и, наконец, часов в шесть вернулся домой — все это время он прокручивал в голове свою беседу с Паулой Джеррард.

В памяти остался ее голос, а не ее лицо — жесткий акцент, который он мог отнести теперь на счет ее американской крови. Сама она не произвела на него никакого впечатления — ноги тонковаты, грудь плоская. Он вспомнил ее нервозность, блуждающий взгляд, который остановился на нем, как бы подчеркивая серьезность сказанного, большие глаза — светло-карие и ясные.

— Ты знаешь, кто такой сэр Кристофер Джеррард? — спросил он Клэр, когда они сидели в гостиной, перед тем как идти в театр.

— Банкир или что-то в этом роде. — Клэр пришивала пуговицу к рубашке сына.

— Вот-вот. Я имел сегодня честь познакомиться с его дочерью.

— В суде?

— В Бейли. Она работает в социальном обеспечении, хочет, чтобы я защищал одного парня.

— Как она выглядит?

— Мила. Мы с ней пообедали.

— Надеюсь, она сама за себя платила? — поинтересовалась Клэр, откусывая нитку.

— Девушки из богатых семей никогда за себя не платят.

— Тогда держись лучше бедных. — Клэр поднялась со стула. — А еще лучше — оставь их всех в покое.

У Джона мелькнуло подозрение, не прослышала ли Клэр что-то про Джилли Масколл, но она как ни в чем ни бывало продолжала:

— Велел мне готовить ужин, чтобы после театра не идти в ресторан, а сам распускал перья перед какой-то девицей. Не очень-то это справедливо.

— Надо же мне было где-то пообедать, — возразил Джон.

— Вполне мог бы обойтись закусочной.

— Я и собирался…

— Но решил, что там недостаточно шикарно для этой Джеррард, — фыркнула она. — Собирайся. Нам пора.

— А няня пришла?

— На кухне.

Они сели в «вольво» и поехали к театру «Ройял корт», где условились встретиться с Микки Нилом, Арабеллой Моррисон и Масколлами. По ходу пьесы — давали «Натурный класс» Дэвида Стори — на сцене появилась голая натурщица. Микки сказал потом, что это начисто испортило ему все впечатление. Генри что-то брюзжал насчет надоевшего ему «хнычущего пролетариата», но дамы в один голос заявили, что пьеса им понравилась.

— А вам, Джон? — спросил Генри, когда они рассаживались за столом в кухне у Стриклендов. — Как будто в вашем духе, а? Парень из рабочего класса, образован сверх меры.

— Ради бога, не начинай все сначала, — обратилась к мужу Мэри Масколл.

Генри съежился, изображая испуг. Джон принялся разливать вино.

— Мне больше понравилась другая пьеса, — сказал Джон, — о регбистах.

— И мне, — подхватил Микки.

— Это где раздевалку мужскую показывают? — спросил Генри.

— Ох, да заткнись же наконец, — прикрикнула Мэри. — Ну можешь ты хоть немного помолчать?

— А что я такое сказал? — спросил Генри.

— Без таких сцен, — сказала Клэр, — ни одна современная пьеса, по-моему, не обходится.

— Почему ты так думаешь? — удивилась Арабелла.

— Разве Диана Ригг не устраивает стриптиз в «Прыгунах»? — ответила Клэр.

— Это называется «театр плоти», — сказал Генри.

— Не ради же самой пьесы семейные пары приезжают из пригородов в столицу, — заметил Микки.

— Вы считаете, это их возбуждает? — спросил Генри. — Вы считаете, что после сегодняшнего спектакля они вернутся домой и займутся любовью?

— Думаю, да, — сказал Джон.

— Надеюсь, старина, пьеса и вам пойдет на пользу, — сказал Генри. — То есть на пользу Клэр, конечно.

Клэр залилась краской и отвернулась.

— Ну, знаешь ли, Генри… — одернула его Мэри,

— В этом вся беда современного театра, — заметила Арабелла. — Публика ждет эффектов, и драматурги силятся оправдать их ожидания.

— Разумеется, дорогая, — сказал Микки. — Это же театр, верно? Даже старина Шекспир не забывал об эффектах.