Жених моей матери
Шрифт:
— Ты можешь делать, что хочешь! Ты можешь говорить, что хочешь, мама. Но своего решения я не изменю, — выговорила я жестко. Вытерла слезы и посмотрела на неё решительно: — Это твоя жизнь! Почему ты хочешь испортить и мою?
— Потому что я тоже хочу быть любимой! — внезапно воскликнула мама. С лица её сползла маска напускного равнодушия, обнажая гримасу боли. На глаза её тоже выступили слезы. Ненавидела мамины слезы. С детства они мне ничего хорошего не приносили. И теперь. Теперь ничего не изменилось. — Мы с Русланом встретились не просто так! — продолжила она. — Это наш шанс, Олеся! Умоляю тебя, дай
— Нет! — резко выкрикнула я. — Нет! Тебе все равно на мои чувства! И мне… Мне тоже все равно! — Я развернулась и направилась к дверям, намереваясь свалить из квартиры и позвонить Руслану. Вместе мы все решим, обязательно разберемся…
Но мама и не думала отпускать меня. Пошла за мной и, выйдя в коридор, выговорила:
— Мне пришлось выйти замуж за Хавронского. Я была ему нормальной женой, Лесь. Плохой матерью, — возможно. Но я была тоже несчастна.
— И теперь ты хочешь стать счастливой, — усмешка моя превратилась в какой-то оскал.
— Я хочу своего ребенка сделать счастливым.
И прежде, чем я осознала, о ком именно она говорит, мама положила руку на живот.
— Не рассказывай Руслану. — Это были последние слова мамы, когда она уходила. Я на автомате кивнула и поспешила захлопнуть дверь. Ни видеть, ни слышать её не желала. По крайней мере пока. Мне нужно было уехать. Дать время себе, ей, Руслану… Хотя, как я понимаю, от Руслана теперь мало что зависело. Я просто не смогу быть с ним, зная, что моя мать одна, беременна от него. У меня всегда были странные чувства к ней, но тут, пожалуй, мне все же стало её жаль.
— Зачем ты это сделал, папа? — спросила я, продолжая буравить взглядом его фотографию. На лице его играла застывшая навеки улыбка, а мне казалось, что я больше никогда не смогу улыбаться…
— Привет. — Я вздрогнула, пошутив тяжесть руки на плече. Но, подняв голову, с благодарностью произнесла:
— Спасибо, что приехал, Леш.
— Ты ревела в трубку, как я мог не приехать. — Он кривовато усмехнулся, присел рядом на скамейку и, приобняв, выговорил: — Что случилось?
— Вся моя жизнь — обман, — выдавила я. — Забери меня пожалуйста. Не хочу больше тут оставаться.
— Ты на машине?
— Да, но пофиг на неё, отвези меня куда-нибудь…
— Куда? Домой?
— Нет, — замотала я головой. — Только не туда. Не хочу.
— Ну ко мне поехали. Говорю же, родаки укатили на все лето.
Посмотрела ему в глаза. Он был хорошим парнем. Несмотря ни на что, хорошим ведь. И раньше меня вполне устраивали отношения с ним. Мы вместе учились, вместе развлекались… В конце концов, он мой первый мужчина… Так почему сейчас я не испытываю к нему ничего, кроме благодарности за то, что он ответил на мой звонок и, не спрашивая ни о чем, приехал на кладбище? Почему я не испытываю успокоения в его объятиях?! А все этот чертов Агатов! Перевернул во мне все, исказил все мои чувства. Разрушил мою жизнь своим в ней появлением. Руслан…
Я снова заплакала и уткнулась Лехе в область ключицы. Не хотела, чтобы он спрашивал, не хотела отвечать, и думать тоже не хотела. Стереть бы из памяти другие руки, другие объятия, ясные голубые глаза, жесткую линию рта… Не слышать голос, непрестанно бьющийся
в моей голове. Не хочу его любить, хочу ненавидеть, как раньше! Но не могу… Не могу!Завыв, я пальцами стиснула ткань светлой футболки моего парня. Он обнял меня крепче и успокаивающе произнес:
— Леська, ну что случилось то? Об отце что-то узнала?
Я покачала головой. Нет, об отце я ему тоже рассказать не могу. Мне хотелось вернуться в прошлое, к тому моменту, когда я стояла у двери квартиры Руслана и давила на звонок. Мне надо было развернуться и уйти. Мне не нужно было лезть в его отношения с мамой, пытаться отвадить его от неё. Теперь же… теперь мне все равно придется уйти. Ребенок, которого ждет мама должен быть счастлив. И все мы должны приложить для этого максимальные усилия. Я знала, что мне нужно поговорить с Русланом, обрывающим мой телефон до тех пор, пока я не добавила его в черный список. Придется… Но не сейчас.
Выбравшись из объятий Лехи, я потянулась к бутылке. Он не удерживал меня и не пытался забрать алкоголь. Он не из тех, кто будет заваливать нравоучениями. Скорее сходит за второй, если в первой останется на донышке.
Я сделала несколько обжигающих глотков и протянула ему виски со словами:
— Увези меня отсюда.
— Пойдем уже, алкоголик, — беззлобно выговорил он, поднимаясь на ноги. Забрал бутылку, затем помог встать и мне. Я, покачнувшись, едва не упала, но руки его, пусть и не такие, как у Руслана, но не менее сильные, удержали меня. Леха тут же прижал меня к себе.
Я оглянулась еще раз на фото отца. Я бы очень хотела, чтобы он был жив. Он бы не позволил такому случиться. Не было бы ни в моей, ни уж тем более в маминой жизни Руслана Агатова. Не было бы боли…
Леха потянул меня прочь. Я была в странном состоянии, — вроде бы все понимала и ощущала себя трезвой, но самостоятельно идти бы не смогла, поэтому сама прильнула к нему. Забыть Агатова? Стереть? Мой парень — идеальное средство.
Глава 18
Руслан
Я вошел в кабинет, Катя чуть ли не бежала за мной с кипой документов.
— Руслан Валерьевич, я уже позвонила Антону Викторовичу!
— Отлично, — нехотя выдавил я.
Думать о делах у меня не было абсолютно никакого желания. Олеся, черт тебя подери, где ты?! Эта мелкая девчонка похоже добавила мой номер в черный список… Я подошел к столу, бросил на него телефон и повернулся к Кате, застывшей передо мной с документами.
— Положи на стол и вон из кабинета! — окинув её гневным взглядом, рявкнул я.
Та испуганно округлила глаза, но приказ мой исполнила. Я проследил за её действиями. Опять документы вразброс — невооруженным взглядом вижу. Уволю её к чертям, и не остановит меня её маленький ребенок!
— Пошла! — снова крикнул я, когда Катя, застыв в нерешительности у двери, явно собиралась сказать еще что-то. — Все потом!
Едва она покинула мой кабинет, я приблизился к окну и всмотрелся в окружающий офис пейзаж. Пейзаж… одно название. Одно офисное здание, за ним другое, третье… Все не то. Еще утром мы с Леськой проснулись в домике у леса, а сейчас… Сейчас это казалось чем-то далеким, иллюзорным, ненастоящим.