Жених напрокат

— Как вели себя те, кто был в тебя влюблен. Роланд как-то упоминал, что ты разбил сердец больше, чем свеч на люстре в бальном зале.

— Как мне иногда дорог Роланд, аж слов нет… — явно вырвалось у Дилана само собой. — Ничего я никому не разбивал. По крайней мере, не делал этого нарочно. В остальном же…просто представь, что я тебе дороже всех на свете. Смотри на меня восторженным взглядом и поддакивай. Ну а если совсем уж это для тебя сложно, то пусть уж все считают, что ты слишком сдержанная, чтобы проявлять свои эмоции.

Хм… Звучит не так уж сложно на самом деле.

— Но ты мне, если что, намекнешь, если я вдруг перегну палку?

Дилан усмехнулся.

— Ну если ты вдруг в присутствии моих родных через каждые пять минут станешь бросаться мне на шею и требовать целовать тебя до изнеможения, тогда да, это будет и вправду перебор. Хотя мои сестры однозначно придут в восторг. Уж у них-то в головах романтичная дурость напополам со сквозняком.

— Ты и вправду никого никогда в жизни не любил, да? — вот просто не удержалась.

Дилан несколько секунд смотрел на меня в явном ступоре, словно неожиданностью вопроса я в очередной раз его огорошила.

— Не любил, — я тут же сама сделала вывод по его реакции. — И даже чуточку интересно почему. Потому, что ты все это считаешь дуростью и чепухой. Или же потому, что к женщинам у тебя исключительно потребительское отношение.

— Но это-то ты с чего взяла? — чуть ли не простонал он. Похоже, я окончательно сломала ему логику своими рассуждениями.

Ну а я и ответила честно:

— Роланд говорил.

Дилан даже на миг глаза прикрыл.

— Что-то не так? Прости, я не должна была касаться столь личной темы и…

Но он перебил:

— Я просто мысленно искал хоть какой-нибудь веский довод не прикопать Роланда прямо в нашем саду сегодня же при встрече.

— И?..

— Пока не нашел.

— Аля расстроится, — я с трудом сдерживала смех. — Так что пусть Роланд все же пока еще поживет.

— Жить-то пусть живет, но болтать ему точно следует поменьше.

Я хотела ответить, но все слова мигом вылетели у меня и головы. Наша карета пересекла протирающиеся луга, впереди показались раскидистые сосны, а между ними величественный старинный особняк.

— Это он есть? — я даже дыхание затаила.

— Да, Силь. Добро пожаловать в обитель рода Вестерских.

9.2

Нас встречали. И, нет, вовсе не дворецкий. Я даже из кареты выйти не успела, Дилан только-только подал мне руку, как двери парадного входа распахнулись. Вылетевшие нам навстречу темноволосые девушки, одна в голубом платье, другая в желтом, воскликнули наперебой:

— Наконец-то! Ой…а мы тебя совсем не так представляли!

Пока я, выйдя из кареты, лихорадочно пыталась сообразить, кто из них Рейна, а кто Тальяна, они меня дружно подхватили под руки.

— У нас к тебе срочно важное дело!

— Безотлагательное!

— Вопрос жизни и смерти!

— Даже хуже!

Дилан все-таки умудрился вклиниться в их трескотню:

— Что вообще происходит?

— Ай, тебе это не интересно, — отмахнулась та, что справа от меня. Судя по мягкому говору, вероятнее всего, Тальяна.

— И вообще это тебя не касается! — бойко добавила Рейна. — Сильвира обязана нас рассудить!

— Рассудить в чем?.. — опасливо спросила я.

— Скажи, что лавандовый лучше!

— Нет, мятный! Я точно знаю! Это сейчас самый модный цвет!

Они так старались друг друга перебить, что, казалось, у них вот-вот дойдет до драки.

— Вот ты скажи, Сильвира!

— Да, рассуди нас!

— Оба цвета прекрасны, но смотря для чего… — ох, как сложно высказывать, когда ты не просто между двух огней, а между таких громкоголосых двух огней.

— Ну как для чего?! — Рейна даже отцепилась от меня, чтобы возмущенно всплеснуть руками. — Для вашей свадьбы! Мы с Тальяной уже все продумали, но она никак не соглашается, что все должно быть в лавандовом цвете!

— Никакого лавандового! — ее сестра аж раскраснелась. — Он совершенно мне не идет! Только мятный!

— Зато мятный категорически не идет мне! Нет, ну что ты за эгоистка такая!

Дилан таки перестал пытаться сдержать смех и отреагировал на мое немое «Спасай!»:

— Да вы же одинаковые!

От их:

— Не одинаковые! — боюсь, даже птицы с деревьев в близлежащих лесах попадали.

— Меня не перестает умилять, что когда вам выгодно, вы утверждаете совсем обратное, — Дилан явно привык к поведению младших сестер. — Но давайте вы все же отлепитесь от моей невесты. Ей еще до знакомства с родителями дожить надо, и, желательно, не просто дожить, но и остаться в своем уме. Кстати, где они?

Рейна демонстративно надулась. Но Тальяна таки снизошла до ответа:

— Мама ждет в холле. А папа в обеденном зале ругается с дядей Маграном.

— Из-за чего? — Дилан бросил быстрый взгляд наверх. Я тут же проследила. В окне второго этажа успела мелькнуть за шторами темная фигура. Кто-то наблюдал за нами? Уж не виновник всего этого хаоса — старый граф Вестерский?

А Тальяна между тем ответила:

— Дядя написал оду в честь появления Сильвиры в нашей семье. А папа опасается, что твоя невеста сбежит от такого.

— Я люблю оды, — мне даже жалко стало несчастного творческого дядю.

У Рейны вырвался громкий смешок, она даже дуться передумала:

— Ахах, да ты просто не представляешь, что такое оды нашего дяди! Ладно с мемуарами своими он худо-бедно справляется, но стихи в его исполнении… — она демонстративно закатила глаза. — Это еще даже хуже, чем предложенный Тальяной мятный цвет…

— Ты опять начинаешь! — взвилась Тальяна.

Но Дилан не дал мне дослушать новый виток их столкновения. Взяв за локоть, повел ко входу в особняк.

— Я бы извинился, — прошептал с усмешкой, — но явно еще рано, они так быстро от тебя не отстанут.