Женись на мне, дурачок!

Он нянчился с дочерью в дальних покоях, куда не было доступа никому, кроме пары преданных слуг, и упорно размышлял над тем, как устроить ее судьбу таким образом, чтобы именно ей достался титул и замок.

К тому времени, когда девушке исполнилось восемнадцать, милорд уже почти придумал, как решить этот вопрос, но поступил иначе. Ему показалось, что судьба сама дает ему подсказку, когда ненавистный Терон, проигравшись в карты, в очередной раз примчался за деньгами. Сумма была столь велика, а идея запросто решить трудную проблему так соблазнительна, что милорд решился на шантаж. Он предъявил повесе признание его матери, написанное ею собственноручно, потребовал заключить брак с Ортензией и в тот же час покинуть страну навсегда. Только на этом условии милорд был готов оплатить долг и выдать внушительную сумму для обустройства на новом месте.

Огорошенному таким неожиданным поворотом судьбы Терону ничего не оставалось, как согласиться, и Доральд Монтаеззи праздновал победу. Но его счастье продлилось всего два года. Холодной зимой вдруг внезапно заболела и умерла жена, а через полгода так же неожиданно объявился Терон. Он откуда-то выведал все тайны законного, но неродного отца и грозил разоблачением, если ему не отдадут один из замков и половину состояния.

У старого лорда, кроме ложных свидетельств о смерти подкидыша, не было никаких козырей, и он впал в отчаяние. И так подкошенное смертью любимой здоровье сдало окончательно, сердечные приступы следовали один за другим. Врач поселился в соседней комнате, сиделки и Ортензия не отходили от его кровати.

Пока однажды лекарь не сообщил девушке, что ее отцу осталось жить не более двух дней.

По ее заплаканным и тщательно припудренным глазам милорд все понял и, выгнав из комнаты чужих, потребовал, чтобы она сочеталась с ним фиктивным браком. Который позволит ей избежать притязаний Терона. А в случае, если наглец осмелится обратиться в суд, надлежало предъявить признание его матери.

Она пыталась отказаться, но у отца начался очередной приступ. После которого он еле выжил. И его измученный вид и умоляющий взгляд сломили волю любящей дочери. К постели призвали жреца, и тот совершил брачный обряд.

Сразу после обряда милорд попросил принести перо и недописанный свиток, над которым трудился все последние дни в те моменты, когда чувствовал себя лучше.

Дописал несколько строк, поставил при враче и сиделке печать и отдал свиток Ортензии, с тем, чтобы она отнесла его в тайник.

Девушка поспешила выполнить его волю, а когда вернулась, по виноватому взгляду лекаря поняла, какая страшная гостья посетила комнату в ее отсутствие.

Председатель давно дочитал письмо милорда, но король мрачно молчал, вцепившись в свою указку. Ну да, легко издавать правильные и глубоко нравственные указы… вот только всю многогранность человеческих отношений очень нелегко в них уложить. Практически невозможно.

Наконец король вздохнул, постаравшись сделать это как можно незаметнее, и дал знак председателю продолжить допрос.

— Зачем вы, миледи, — уже более мирным тоном спросил милорд Тайнери, — решили захватить милорда Зигеля дель Ксаро?

— Я хотела уговорить его обручиться со мной… фиктивно. Или, еще лучше, жениться, — тихо, но твердо объясняет Ортензия. — Я надеялась таким образом защититься от притязаний Терона. Разумеется, не бесплатно… и с правом расторгнуть помолвку по моей вине.

— В чем заключались эти уговоры? — задает председатель опасный вопрос.

— Мне поведали, что Зигель очень изнеженный молодой человек. Я хотела, чтобы он немного испугался, иначе бы он не согласился на мое предложение… и потому заперла его в подвале.

Она говорит это, глядя в никуда и пытаясь за холодностью голоса скрыть нотки отвращения к самой себе за этот поступок, но заалевшие кончики ушей выдают ее с головой.

Мои пальцы сомкнулись на коленях, как кузнечные клещи, однако боли я не чувствую. Кларисса все чаще косит на меня глазом, но попытки успокоить меня заклинанием не предпринимает. Здесь, в судной комнате, всякая магия запрещена категорически.

— У вас были сообщники? — продолжает допрос милорд Тайнери, не глядя на Ортензию.

— Нет, — ни секунды не задумываясь, быстро выпалила она, — никто не был посвящен в мои планы, я все придумала сама.

— Чем закончилось ваше предприятие?

— Он сбежал. У него был амулет переноса.

— Зачем вы последовали за ним?

Это самый опасный для нее вопрос. Если она признается, что у нее была сообщница, то сразу втянет в это дело Мари, и выкрутиться той уже не удастся.

— Перенос случайно захватил жену моего брата, и мы отправились ее искать. Женщине в ее положении бродить по дорогам очень опасно. — Она сумела сказать почти правду и при этом выгородить Мариту, и мне стало легче дышать.

Теперь я точно знал, что мне можно рассказывать, а что нет.

Однако вскоре убедился, что обрадовался рано.

Председатель объявил, что миледи Ортензия Монтаеззи пока может отправляться в отведенную ей комнату, и стражник открыл перед девушкой двери.

А я вздохнул свободнее. Самое страшное для меня было позади. Теперь предполагались допросы остальных, а уж это я как-нибудь переживу.

Незаметно растер под столом нывшие костяшки пальцев, старательно не замечая несчастных взглядов Клариссы. Ну и что, затекли немного. Зато ни мой разум, ни чувства не затуманены никакими настойками.

Вторым на стул подсудимого сел Хенрик.

Обвел всех внимательным взглядом, задержавшись на один миг на моем лице, и застыл, точно так же глядя в никуда серыми глазами, как совсем недавно смотрела его сестра.

Председатель начал задавать первые, самые простые вопросы, и Хенрик четко назвал свое имя, рассказал про мать и отца, кем он приходится миледи и кто его нанял на службу замковым магом.

Разумеется, отец Ортензии. Он безумно обожал свою дочь, однако и к сыну своей тайной супруги относился очень хорошо. И когда у мальчика обнаружились способности, тот отправился в Северную школу магии в карете милорда. И та же самая карета всякий раз ждала его у ворот, когда в школе начинались каникулы.

А когда Хенрик должен был получить аттестат, на его имя пришло приглашение из замка Монтаеззи.

— Вы знали, что ваша сестра планирует похитить милорда Зигеля дель Ксаро? — задал вопрос председатель, и я вновь напрягся.

— Нет, — отрицательно качнул темноволосой головой маг, — не знал.

У меня отлегло от сердца. Непонятно, когда они успели сговориться, но им это может помочь. А я, естественно, не стану их выдавать. Потому что имею свое мнение по поводу всех происшедших в замке событий.

— И знать такого не мог. Ведь это именно я придумал и провел операцию по захвату милорда. Неужели вы поверили, что нежная, добрая девушка может измыслить, а тем более осуществить такой план? — уверенно и чуть насмешливо сообщил королю Хенрик, заставляя меня крепче вжаться в кресло. — Я давно понял: если вернется Терон, то он выгонит из замка и меня, и мою жену. Да и сестре придется несладко. До нас доходили слухи из столицы… он был хорошо известен как игрок, задира и грубиян. Если бы ему удалось склонить к ненавистному браку мою сестру, думаю, он бы быстро превратил нашу спокойную жизнь в ад. Вот я и предпринял кое-какие действия. И очень жалею, что они не увенчались успехом.