Женщина из Пятого округа

— Глупая реакция, Гарри. Но в общем-то объяснимая. Тебе понадобится время, чтобы принять…

— Я ничего не собираюсь принимать. Поняла? Ничего. Ты больше никогда меня не увидишь.

— Увижу. И ты захочешь увидеть меня… Или, по крайней мере, захочешь позвать меня в тот момент, когда окажешься в ситуации, из которой тебе самому не выпутаться.

— Не рассчитывай на это. И держись от меня подальше.

— Нет, Гарри… на самом деле вопрос стоит по-другому: сможешь ли ты держаться от меня подальше?

— Это будет несложно, — сказал я и быстро зашагал к двери.

— Увидимся через три дня, — донеслось до меня, когда дверь уже захлопнулась.

Я бросился вниз по лестнице. Пересекая внутренний двор, я все-таки остановился у будки консьержа. Он по-прежнему сидел на своем месте, безучастный, как в трансе. Парадная дверь на этот раз открылась с характерным щелчком. На улице на меня обрушились привычные звуки городской жизни. Я огляделся по сторонам. Брели пешеходы… Старик в магазине на углу со скучающим видом сидел за своим прилавком… Вокруг меня все шло своим чередом. Я вернулся к двери дома Маргит. Набрал код, зашел во внутренний двор, свернул к будке консьержа. Тот уже вышел из коматозного состояния. Более того, завидев меня, он вскочил, схватил стоявшую возле стола дубинку выйдя из своей каморки, принялся размахивать ею.

— Опять вы?! Я же сказал вам, чтобы убирались. Сейчас же!

Я послушно ретировался к двери и снова оказался на улице. Быстрым шагом двинулся к станции metro. На полпути меня охватила тревога.

А что, если она рядом? Что, если тенью идет за мной?

Я нырнул в кафе, взял двойное виски. Даже в сочетании с тем, что я выпил у Маргит, оно не смогло снять беспокойства… как и растущей уверенности, будто я сам сошел с ума.

Я поднес к носу пальцы — те самые пальцы, которые недавно были в лоне Маргит; они до сих пор хранили ее запах…

Я коснулся забинтованной руки. Мертвая… она все равно перевязала мне руку…

Я заказал еще виски. Думай, думай. Нет, не думай. Просто беги. Возвращайся в отель. Собирай вещи. Бери такси и дуй на Северный вокзал. Покупай билет на последний поезд до Лондона. А как быть с романом?К черту роман. Беги.

А что потом? Без романа я не смогу оправдать пребывание в Париже… да и в Англии мне нечем будет заняться. Будь у меня диск, я бы смог продолжить работу. И снова выдавливать из себя ежедневную квоту слов. А что, если приказать себе: заверши это дело, возвращайся в офис и забирай диск. Теперь тебе нечего бояться. Обыск уже был. Сезер и качок сидят под стражей, и копам сарай в подворотне уже не интересен. Достань диск. На все это уйдет не больше минуты. А потом мчись на вокзал, и к черту все это безумие…

К тому времени, как я вышел из кафе, у меня созрела идея вернуться в офис среди ночи… желательно ближе рассвету. Если кто и сидит в засаде, карауля меня, к шести утра у него наверняка лопнет терпение. И что самое главное — я могу выспаться до половины шестого, а сон сейчас, как никогда, кстати.

Я доехал до Северного вокзала, где заказал билет на поезд до Лондона, отправляющийся в 7:35 утра. Отсчитывая банкноты, я снова задался вопросом, не наблюдает ли она за мной. Потом запрыгнул на четвертую ветку metro, вернулся на станцию Шато д’О и зашел в один из переговорных пунктов международной связи, коих было не счесть на бульваре Севастополь. Заведение казалось сомнительным, но было не протолкнуться. Люди пытались дозвониться до своих родственников в Яунде и Дакаре, Бенине и других городах Западной Африки. Купив телефонную карту, я занял место в будке из дешевой фанеры и сделал звонок, которого ужасно боялся, но не мог избежать. Я посмотрел на часы: 20:05 в Париже… 14:05 в Огайо. Сьюзан сняла трубку на втором звонке.

— Привет, — сказал я.

— Гарри? — тихо произнесла она

— Да, это я. Как дела?

— Как дела? Ужасно; вот как. Но ты; должно быть, уже знаешь, иначе с чего бы вдруг позвонил.

Ее злой тон был мне знаком — именно так она разговаривала со мной в последние годы нашего брака, когда я, казалось, делал все неправильно и она совсем разлюбила меня.

— Я не звонил раньше только потому, что ты запретила мне общаться с…

— Знаю, знаю. Приплети еще и это. До кучи.

— Сьюзан, я просто позвонил узнать, как ты. Вот и все.

Пауза. Я слышал, как она пытается сдержать рыдания.

— Он повесился сегодня утром.

О черт…

— Робсон покончил с собой? — спросил я.

— Его звали Гарднер — и да, сегодня утром он повесился на простыне в своей камере. Я только что узнала об этом. Какой-то говнюк из «Фокс ньюс» позвонил и попросил прокомментировать. Можешь представить?

Я промолчал.

Она продолжала:

— За последнюю неделю я потеряла все. Все. Работу, надежду на дальнейшую карьеру… Теперь, когда выяснилось, что я трахалась с деканом, никто уже не возьмет меня на работу. И тут еще одно откровение: оказывается, Гарднер питал слабость к голым семилетним девочкам и мальчикам. Даже не могу тебе передать, как это было ужасно…

Она снова сдержала всхлип.

— Я могу что-то сделать? — спросил я.

— Не пытайся изображать великодушие… я же знаю, что ты торжествуешь…

Она все-таки расплакалась.

Я попросил:

— Сьюзан, я хочу поговорить с Меган.

— Меган сейчас очень расстроена. Новости о Гарднере… они повсюду. Все дети в ее школе… ну, ты знаешь, какими жестокими бывают дети.

— Ты можешь сказать ей, что я хочу с ней поговорить.

— Хорошо.

— Пожалуйста, попроси ее отправить мне письмо по электронке, если она хочет, чтобы я ей перезвонил. И… если тебе нужны деньги или что-то еще…

— Ты все еще в Париже?

— Да.

— Работаешь?

— Сейчас нет.

— Тогда откуда у тебя деньги?

— У меня была работа, не так чтобы прибыльная… мне удалось скопить немного. Так что, если будет совсем туго…

— Я не могу сейчас говорить… с тобой. — И потом добавила: — Я скажу Меган, что ты звонил.

В трубке воцарилась тишина.

Ты ведь все слышала, не так ли? Ты, должно быть очень гордишься своей работой. Еще один труп… в компании моих недоброжелателей, уже отправленных на тот свет. И ты рассчитываешь, что я буду радоваться… в то время как меня переполняет чувство вины.

Стоп, стоп. Тебе необходимо выспаться. Глубокий восстанавливающий сон. Прими снотворное. Выпей виски. Выпей что угодно. Только возвращайся в отель, ныряй под одеяло до утра, а потом беги прочь.

Я вернулся в свой мрачный номер в отеле «Нормандия». Распаковал чемодан. Поставил будильник на пять тридцать утра. Принял снотворное и забрался во влажную продавленную постель. В ушах до сих пор звучали Маргит: «Ты не можешь сейчас уехать».

Ты так думаешь? А вот и нет, настанет утро, и ты помешаешь мне сесть на поезд. Шпионь за мной сколько хочешь. Следуй за мной до самого Лондона. Я все равно уезжаю. Все кончено.

Таблетки сделали свое дело — я отключился. Через семь часов, когда прозвенел будильник, я вскочил с постели, уверенный в том, что Маргит в комнате рядом со мной. Неужели она проникла в мое подсознание, пока я спал?

Она смотрела, как я сплю. И она стояла рядом, пока я был в переговорной кабинке, подслушивала мой разговор со Сьюзан. И теперь она строит заговор против Сьюзан, и…

Сейчас утро. Ты выспался. Поезд отправляется через два часа. Иди за диском. Потом на вокзал. Исчезни. И все исчезнет вместе с тобой. «Вера — это антитеза реальности».Она это говорила намеренно, морочила тебе голову. Порез на руке? Ты сам порезал руку, подыгрывая иллюзорной фантазии. Консьерж прав: ты не в своем уме. Достань диск. Садись на поезд. Найди приличного доктора. Пусть пропишет тебе лекарства, которые положат конец фантасмагории, в которой ты живешь. Вернись на планету Земля, Гарри…