Женщина из Пятого округа

— Я просто хочу знать правду.

— Я же сказал вам правду. Вы должны верить мне.

Сейчас я не могу верить никому.

— Если я отпущу вас, обещаете, что не станете звать на помощь и не броситесь на меня с молотком? — спросил я.

— Обещаю.

Я отпустил его руку.

— Я ухожу, — сказал я, в последний раз оглядывая квартиру. — Если вы что-нибудь предпримете…

— Даю слово, monsieur. Только уходите сейчас же. Пожалуйста.

— Извините, если причинил вам боль. Я просто…

— Идите, monsieur, идите же…

Я бросился вниз по лестнице, выбежал на улицу. В голове крутилось: и что теперь? Я увидел такси. Остановил. Забрался в машину.

— Куда ехать, monsieur? — спросил таксист.

— Не знаю.

— Вы не знаете? Monsieur, это такси. Мне нужно знать место назначения.

Меня вдруг осенило.

— Пантеон. Улица Суффло.

— Tres bien, monsieur. [146]

Он высадил меня возле дома, где жила Лоррен Л’Эрбер. На входной двери не было переговорного устройства, но мне повезло. К подъезду как раз подошла пожилая женщина с маленькой собачкой. Она набрала код, я придержал для нее дверь и зашел следом. Женщина поблагодарила меня, хотя я и заметил ее подозрительный взгляд.

— Вы кого-то навещаете, monsieur?

— Мадам Л’Эрбер, — сказал я.

Это ее успокоило. Наверх я поднялся по лестнице. Дойдя до квартиры, позвонил в дверь.

146

Очень хорошо, мсье.

Тишина.

Я позвонил снова, уже настойчивее.

Из глубины квартиры донесся женский голос:

— Сейчас, иду же!

Через минуту дверь распахнулась. Мадам Л’Эрбер была в длинном шелковом халате. На ее лице лежал слой чего-то черного — наверное, косметическая маска, которую она пыталась стереть салфеткой.

— Кто вы? — спросила она.

— Меня зовут Гарри Рикс, я был в вашем салоне пару месяцев назад.

— В самом деле? — удивилась мадам, скептически глядя на мои грязные джинсы.

— Я здесь познакомился с одной женщиной… ее зовут Маргит Кадар…

— И вы пришли, чтобы попросить ее номер телефона? Дорогуша, здесь не дом свиданий. А теперь прошу меня извинить…

Я просунул ногу в дверь, прежде чем она успела захлопнуть ее.

— Мне нужно спросить вас…

— Как вы сюда попали?

Я рассказал.

— Вечеринки я провожу по воскресеньям, и вы знаете правила: вам следует позвонить и зарезервировать место. А приходить вот так, без предупреждения…

— Вы должны мне помочь. Прошу вас!

Она внимательно оглядела меня.

— Вы американец, верно?

— Вы меня не помните?

— Каждую неделю у нас бывает от пятидесяти до ста человек, так что нет, всех я не могу упомнить. Что-то случилось, дорогуша? У тебя такой вид, будто ты ночевал в парке.

— Маргит Кадар. Это имя ни о чем вам не говорит?

Она покачала головой.

— Вы уверены? — спросил я и описал свою знакомую.

И снова мадам покачала головой.

— Почему это так важно? Ты влюбился или еще что?

— Мне просто необходимо уточнить, былали она здесь в тот вечер, когда приходил я.

— Ну, если вы с ней познакомились здесь, значит, она была.

— Пожалуйста, попросите своего помощника проверить записи.

— Он как раз вышел. Если ты позвонишь ему часа через два…

— У меня нет этих двух часов. У вас имеется какая-нибудь база данных или что-то еще, где я мог бы поискать ее имя?

Она уставилась на мою ногу, намертво застрявшую в двери.

— Я так понимаю, ты не уйдешь, пока я этого не сделаю?

— Нет, не уйду.

— Если ты позволишь мне закрыть дверь, я посмотрю, что можно сделать.

— Но вы вернетесь?

— Не бойся, — иронически усмехнулась она. — Если я не вернусь, ты ведь будешь стоять здесь и колотить в дверь, пока я не открою. Верно, дорогуша?

— Да, это так.

— Я мигом.

Я убрал ногу. Дверь закрылась. Сев на ступеньку, я потер глаза, пытаясь прогнать видение запыленной квартиры. Безуспешно. Я не сомневался, что консьерж уже вызвал полицию. И вполне возможно, теперь меня ищут. Если им не удалось навесить на меня два убийства, то уж за нападение на консьержа и незаконное вторжение в чужую квартиру вполне могли арестовать. К концу дня меня могут упрятать в психушку, а оттуда — депортация на родину. Нетрудно представить, как меня встретят, если станет известно, что я настойчиво уверял всех в романтической связи с умершей женщиной… Впрочем, в сравнении со скандалом, в котором замешан Робсон…

Но был не только Робсон. Был еще и Омар — ведь я говорил Маргит о том, как меня раздражает его хулиганство в туалете. И муж Янны: «Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу мужчин, способных ударить женщину по лицу?»И потом «Тебе придется убить мужа Янны».

Разумеется, она не сама забила его молотком… так же как не сама сбила портье из отеля «Селект». Но ведь это я рассказывал ей о том, сколько бед причинили мне эти люди… или угрожали причинить… И вот…

«Брассёр был на редкость неприятным человеком», — сказал я инспектору Кутару на первом допросе.

На что он ответил:

«Это мы слышали от всех, кто работал с ним. Тем не менее меня очень заинтересовало любопытное совпадение. Вы вели маленькую войну с мсье Омаром, которого находят убитым на его любимом стульчаке. И вы же ссорились с мсье Брассёром, которого сбивает машина…»

В этом просматривалась какая-то схема. Стоило мне рассказать о ком-либо, кто доставлял мне неприятности, как тут же его настигала кара…

Нет, это какая-то нелепость…

Но ее смерть тоже кажется нелепостью…

Ничего не понимаю…

Есть только один способ понять: явиться к ней сегодня на свидание — в пять, как обычно.

Дверь квартиры открылась. Лоррен вышла ко мне. Остатки маски были уже смыты. Теперь она держала в руках распечатку и маленькую карточку.

— Что ж, дорогуша. Я проверила гостевой список на тот вечер, когда ты был здесь, и вот, как видишь…

Она вручила мне список.