Женщина, которую я бросил
Шрифт:
Однако в то воскресенье девушки не пошли в «Минамикадзэ», они решили съездить в Сэйдзё, где жили знаменитые киноактеры Тадзаки Дюн, Цукиока Тиаки и знаменитые из знаменитых Мифунэ Тосио и Фудзида Сусуму. Там же находилась и крупнейшая киностудия.
От станции Мусасино до Сэйдзё тянулась прямая асфальтированная дорога, с обеих сторон обсаженная вишнями. Проехав десять минут на электричке, они сошли на станции Сэйдзё. Девушкам показалось, что они попали в какую-то неведомую страну. Белоснежные коттеджи, утопающие в изумрудной зелени, чисто выметенные пешеходные дорожки. Как все это не походило
Да, здесь живут Мифунэ Тосио и Цукиока Тиаки. Девушки переглянулись и глубоко вздохнули.
– Вот это да!
– Здорово!
Гордые тем, что они дышат одним воздухом со знаменитыми артистами, девушки прохаживались по улице.
Они читали таблички на воротах, и очень часто им попадались иностранные имена: Джеймс Дан, Луис Льюис... Из комнат доносился лай овчарок, звуки рояля...
Девушки хотели спросить у прохожих, где дома их любимцев, но прохожие в этом районе были такие важные, что подружки даже подойти к ним не решились.
Солнце уже клонилось к закату, облака на горизонте порозовели, а они все ходили и ходили по чистенькой улице, преисполненные священного трепета.
Вдруг Ёко вскрикнула.
– Что с тобой? Сердце?
– бросилась к ней Мицу.
– Нет. Посмотри! Посмотри...
...Да ведь это квартира Такаминэ Хидэко.
Ёко с побледневшим лицом остановилась возле дома. На воротах было написано: «Такаминэ Хидэко», а рядом в скобках стояло: «Хираяма». Такова была настоящая фамилия актрисы. Как постоянные читательницы «Звезд экрана», девушки, впрочем, знали и не такие подробности.
– Неужели это ее дом?
– Конечно. Читай.
Дом не представлял собой ничего особенного; обыкновенный японский дом, правда, перед окнами по золоченой ограде вились вьюнки, а за оградой цвели розы.
В доме было тихо - наверное, там никого не было. Остолбеневшая Ёко осматривала все вокруг и вдруг нерешительно подошла к ящику для продуктов, который висел у ворот, и открыла его.
– Что ты делаешь?
– удивилась Мицу.
Но Ёко уже вытащила пустую бутылку из-под молока.
– Ты с ума сошла! Тебя увидят!
– Ничего. Кому нужна пустая бутылка? А ведь, может быть, сегодня утром сама Такаминэ Хидэко пила из нее. Я возьму эту бутылку на память. А ты не хочешь тоже что-нибудь взять?
– И Ёко стала собирать камушки в саду - вдруг артистка ступала на них?
Со смешанным чувством неловкости и стыда Мицу смотрела на подругу. Может быть, неделю назад она и сама с радостью бросилась бы собирать камешки у дома Такаминэ Хидэко, но теперь восторженность Ёко показалась Мицу глупой, а влюбленность подруги в Исихаму и Сатоу - детской.
«А я, я была с Ёсиокой-сан и знаю тайну мужчины».
Мицу стало грустно, она снисходительно посмотрела на Ёко.
– Ну хватит, пошли домой.
На обратном пути они увидели дом Кисикавы Акиры, комического актера. Он тоже принадлежал к числу их любимцев. Крупный, сложенный, как борец, и обладающий приятным голосом, Акира часто выступал вместе с Такаминэ Хидэко. У него, как это и подобает такому
знаменитому актеру, был великолепный европейский коттедж. Во дворе коттеджа сушилось огромное одеяло.– Ой-ё-ёй,- засмеялась Ёко, - какое у Кисикавы-сан одеяло! В два раза больше наших.
Мицу молча посмотрела на двухспальное одеяло.
Домой они возвращались в сумерках.
В электричке было полно народу. В основном супружеские пары, многие с детьми, возвращавшиеся с воскресной загородной прогулки. Мицу и Ёко с трудом выбрались на перрон.
– Подождешь меня?
– А куда ты?
– Я сейчас.
Оставив подругу, Мицу побежала в торговые ряды, мутные огни которых слабо светили сквозь серую мглу. Слава богу! В витрине ателье мод, залитой матовым светом люминесцентной лампы, по-прежнему висели кожаная куртка с белым меховым воротником, лыжные перчатки и желтый жакет.
«До двадцатого числа надо заработать пятьсот иен».
Вот и день зарплаты. Мицу пришла на работу раньше других, убрала фасовочный цех, а потом то и дело прибегала туда посмотреть на часы. Обычно время до обеденного перерыва шло быстро, а сегодня стрелки часов еле двигались.
– Что с вами, Мицу-сан? Вы все время бегаете в фасовочный цех, - спросила жена управляющего.
После обеда управляющий сел на велосипед и поехал в банк.
В день зарплаты у всех хорошее настроение. Мужчины, собравшиеся у дверей конторы, не сплетничали, как обычно, а насвистывали модные песенки.
Возвратившись из банка, управляющий сказал:
– Сейчас буду выдавать!
Рабочие вытащили свои печати из кармана спецовок и по очереди стали входить в кабинет управляющего, а выходили оттуда с конвертами в руках. Место каждого в очереди определялось возрастом и стажем, поэтому Мицу с Ёко были последними.
– Последним всегда везет, - смеялась Ёко.
– Моя мама так говорила.
В маленьком светлом кабинете управляющего у стола стоял Тагути.
– Нет, нет, - говорил управляющий, отмахиваясь от него.
– Фабрика у меня небольшая. Я ко всем и к тебе тоже отношусь, как к родным. Но ты уже четыре раза брал взаймы.
– Это в последний раз. Поверьте моему слову. Больше постараюсь не занимать, - увидев девушек, Тагути смешался.
– А, это вы!
– Управляющий с облегчением повернулся к подругам и толстыми пальцами листнул ведомость.
– Ёкояма-сан - две ночные смены. Морита-сан - десять ночных смен. Молодцы! Получайте. Только зря не тратьте.
Вытащив из стола конверты с зарплатой, он положил туда заработок за ночные смены.
Тагути с завистью смотрел на девушек.
Из конторы Мицу и Ёко пошли в фасовочный цех.
– Что за человек этот Тагути-сан?
– удивляласьЁко.
– По уши в долгах, в дом ничего не приносит и еще занимает, чтобы пропить или проиграть в карты.
В обеденный перерыв они часто видели, как Тагути играл с друзьями, устроившись в углу цеха. Мицу знала о нем еще кое-что, но сейчас ей было не до Тагути.
Кончились бессонные ночи, когда она одна в опустевшем цехе промывала спиртом банки, слушая тоскливое завывание ветра. Все! Теперь она хоть сейчас может пойти и купить желтый жакет. Желтый жакет и носки для Ёсиока-сана.