Женщина, квартира, роман

Она коротко скривила рот, но так и не произнесла ни слова.

– Как вы провели отпуск? – спросил меня прокурист.

– О, великолепно, – сказал я.

– Где вы были? – спросил он.

– В Швеции, – ответил я.

– Вот видите, – воскликнул прокурист, – именно так я себе это и представлял! Все сломя голову кидаются в Италию, а вы едете в Швецию.

Дочка наконец-то улыбнулась.

– И как там была погода? Хорошая? – снова спросил прокурист.

– По-разному – ответил я, – как обычно и бывает в Швеции.

– Но скучать вам не приходилось?

– Конечно нет, – сказал я. – Когда шел дождь, я лежал в своей лесной хижине и читал.

– Ну прямо как наша Ингрид! – поразился прокурист.

А я удивился, с какой легкостью сходит у меня с языка вымышленная история про мой отпуск и как беспроблемно они мне верят. Собственно, мне хотелось спросить у Ингрид, какие книги ей нравятся, но ее отец упоенно рассказывал о том, как в прошлом году она даже отказалась от того, чтобы посмотреть сады на Капри, так ей хотелось остаться одной и читать.

– Что вы на это скажете? – воскликнул прокурист.

Ингрид явно было не по себе, что отец подробно рассказывал про ее личное поведение во время отпуска. Она выдала едва заметную презрительную усмешку, тут же завоевав мою симпатию. Мое проникновение в тайные причины ее неудовольствия породило между нами что-то личное, чего ее отец не заметил. Ингрид нравилась мне. Я даже уже немножко страдал, хорошо представляя, что не смогу ни на шаг приблизиться к ней из-за назойливого присутствия ее отца. На Ингрид было платье из темной тафты и полузакрытые черные туфли. Узкое бледное лицо, густые брови и маленькие ушки. Один раз она открыла свою маленькую сумочку. Я увидел, что в ней ничего нет, кроме белого носового платка и миниатюрного зеркальца. Такой в моем воображении рисовалась мне студентка, занятая трансцендентностью своего «я» и другими важными вещами. До сих пор я был знаком (если не считать Линды) только с парочкой секретарш и продавщиц, поскольку с ними легко было вступить в контакт. Достаточно было постоять несколько вечеров перед витриной и понаблюдать за работой продавщиц внутри магазина. Большинство девушек быстро соображали, что эти взгляды за стеклом адресовались именно им, и многие из них заинтригованно поглядывали на наблюдателя. После этого нужно было всего лишь подождать через одну-две недели после рабочего дня у служебного входа и заговорить с одной из девушек. Многие охотно разрешали проводить себя домой и не отвергали предложения встретиться в ближайшее время вновь. Таким способом я, еще будучи школьником, знакомился с продавщицами мехового, потом обувного и, наконец, магазина, торгующего аптекарскими товарами и предметами сангигиены. Правда, мой интерес к этим девушкам иссякал так же быстро, как и возникал. Зачастую я был рад, что мы уже дошли до двери дома и я могу попрощаться. Но сейчас ситуация, похоже, была иной. Я все еще стоял в непосредственной близости от Ингрид и тем не менее не мог назначить ей свидание, потому что ее отец был моим начальником. С каждой минутой ситуация ухудшалась. Вот уже раздался звонок, возвещавший о конце антракта, прокурист подхватил под руки жену и дочь и повел их в зрительный зал. Кроме того, Ингрид не подала ни малейшего знака, хочет ли она сблизиться со мной или нет.

В понедельник утром я вообразил себе, что наша случайная встреча в театре внесла некоторые коррективы в мои отношения с прокуристом. Я подумал, что после того, как прокурист рассказал мне парочку историй из жизни своего семейства, он уже не сможет больше вызывать меня к себе звонком. Но я заблуждался. Вскоре после девяти (фрау Дитерле из бухгалтерии объясняла мне как раз, как устроена счетная машина Холлерита [12] ) я услышал звонок. Фрау Дитерле тоже была не очень довольна, услышав его. Тем не менее мне пришлось оставить ее и поспешить в комнату прокуриста. Прокурист подергал себя за кончик носа и предложил мне сесть. Это уже было что-то новенькое. До сих пор я выслушивал его распоряжения стоя.

12

Холлерит Герман (1860–1929) – инженер, изобретатель первой электромеханической счетной машины.

– Вы нам нужны теперь в цеху «Б», – сказал прокурист, – но не в качестве грузчика с тележкой, а как старший рабочий. Вы будете отныне руководить вместе со старшими рабочими Тенбринком, Кайндлем и Шгайнбреннером всем погрузочно-разгрузочным процессом. Вы уже приблизительно знаете, как это происходит.

Я кивнул.

– Вы получите утром транспортные накладные, потом пойдете с ними в рабочую столовую и наберете себе столько людей, сколько вам надобно для разгрузки. Вашей главной задачей будет установить, находятся ли перечисленные в транспортной накладной грузы действительно в вагонах. В ваши обязанности входит также указать рабочим, в какой цех и в какое место они должны будут разгрузить полученный товар. Это всё. Вы проделывали это уже сотни раз.

– Это точно, – подтвердил я.

– Лучше всего, если каждый вечер вы будете узнавать у господина Графа, сколько вагонов ожидается на следующее утро. Тогда вы сразу сможете прикинуть, сколько грузчиков вам понадобится.

– Хорошо, – сказал я.

– А теперь кое-что новое, будьте внимательны. Нам, как всегда, не хватает грузчиков. Если у вас вечером складывается впечатление, что утром у вас будет мало людей, отправляйтесь в восемь утра к месту наружной службы найма рабочих в Восточной гавани. Там каждое утро сидит множество поденщиков. Выберите среди них тех, кто вам подойдет. Сможете?

– Этого я никогда не пробовал, – выразил я сомнение.

– Нужно обращать внимание на две вещи, – пояснил прокурист. – Во-первых, мужчины должны быть молодыми и крепкими. Во-вторых, они должны быть трезвыми. Это очень легко установить.

Подойдите к ним поближе, и сразу все поймете Вы учуете запах, понятно?

– Да, – сказал я.

– Вам не надо вступать с ними в переговоры. Это поденщики. Если вы хотите кого-то взять, дайте ему в руки бланк, на котором стоит наш адрес и расценки почасовой оплаты. Бланки вы получите у меня. Если поденщик принимает наши условия, он должен поставить свою подпись и вернуть вам бланк. Это всё. Завтра утром я сам пойду нанимать поденщиков. Но я хотел бы, чтобы вы пошли со мной. Я познакомлю вас с деталями этой операции и представлю шефу наружной службы. Лучше будет, если вы придете завтра на полчаса раньше. Тогда мы поедем туда вместе.

Прокурист поднялся и поджал губы. Я понял, что аудиенция окончена, у прокуриста всегда было мало времени. На следующее утро я появился в конторе ровно з половине восьмого. Прокурист уже сидел в машине и ждал меня. Он сразу нажал на газ.

– Для разгрузки одного вагона требуется примерно два часа, иногда два с половиной, в зависимости от того, насколько тяжелый и компактный груз. Следите за тем. чтобы у вас всегда было чуть меньше людей, чем требуется, и никогда – чтобы наоборот. Нельзя допускать, чтобы рабочие простаивали, – сказал прокурист.

Я слушал и молчал. Близость прокуриста смущала меня. Я опустил немного стекло и стал смотреть на черных дроздов. Их утренняя перекличка доносилась из кустов и гасилась паркующимися автомобилями. Мне очень хотелось, чтобы прокурист заговорил о своих впечатлениях от вчерашнего похода в театр. Тогда бы я, возможно, смог спросить его про Ингрид. Но прокурист избегал этой темы. На железнодорожной насыпи маневрировал локомотив. Под железнодорожным мостом стояло несколько мужчин. Они курили, под мышками у них были зажаты небольшие свертки. Примерно через двести метров после железнодорожного моста прокурист остановился.

– Здесь находится наружная служба, – показал он на двухэтажное здание цвета цемента. – Чем позже вы приедете, тем хуже выбор, – добавил прокурист.

Мы вышли из машины и направились к боковому входу. Дверь по левую руку стояла открытой – это была контора шефа. Маленькое помещение без окон, кроме шефа там никого не было. Прокурист представил меня:

– Этот молодой человек будет в дальнейшем часто нанимать у вас людей.

Шеф поднялся из-за стола.

– Люди, которых вы будете нанимать, – заявил шеф, – должны иметь при себе удостоверение личности и карточку отдела социального страхования. Если у них этого нет, они права на работу не имеют. Всегда записывайте фамилии рабочих, которых вы отобрали, и оставляйте у меня записочку с этими фамилиями, тогда я постоянно буду в курсе дела.

Мы вышли от шефа и направились неосвещенным коридором в небольшое помещение. От тридцати до сорока полуоборванных, мрачно глядящих мужчин сидели на расставленных вокруг скамейках и ждали своей судьбы. Я испугался. Только недавно я прочел «Записки из Мертвого дома» Достоевского. Мгновенно и с полной уверенностью я почувствовал, что нахожусь в этом самом Мертвом доме. По телам мужчин прошло движение, они подняли головы и смотрели со страхом. Прокурист целенаправленно двинулся в сторону молодых крепких парней. Я держался позади, не отходя от него ни на шаг, и смотрел туда, куда и он. У многих поденщиков в руках были открытые бумажники. Другие шефы и предприниматели тоже искали здесь рабочую силу. Некоторые из них только вытягивали указательный палец. Тогда человек поднимался и шел на этот палец. Через десять секунд наем рабочих был закончен. Рядом со мной один из поденщиков жаловался на свое поврежденное колено. Он говорил про сильные боли при ходьбе. На своем верхнегессенском диалекте он произносил слово «боль» как «быль», и мне это очень нравилось. Прокурист велел двум рабочим показать их удостоверения личности. Документы были в порядке.