Женщина на все времена

Шеннон тоже оказалась хорошей рассказчицей, для своего возраста, конечно.

— У нас есть такие ящерицы, которые могут быть вот такими большими, — девочка развела руки в стороны. — Если они чего-нибудь испугаются, то карабкаются на дерево, а могут прыгнуть и на человека.

Нола не хотела этому верить, но Киган сказал, что однажды такая ящерица действительно взобралась на ногу Хэнка, который перепугался и вопил до тех пор, пока не подоспел на помощь Джек. Она попыталась представить Хэнка Бредли, атакуемого ящерицей, и не могла удержаться от смеха. Потом молодая женщина подумала, что было бы в этой ситуации с ней, и ей стало не до веселья.

Дети рассказали о птицах, которых называли пересмешниками, потому что их пронзительные крики звучали как смех. Нола их уже слышала. Больше всего ее заинтересовало животное с клювом утки, которое называлось утконос. Оказывается, утконос засовывает своих малышей в складки на животе. Как интересно!

Молодая женщина продолжила свой рассказ — теперь о повседневной жизни в Англии и об английской истории. Киган, в свою очередь, рассказал, что однажды отец брал их с собой в очень большой город, Сидней.

— Меня не брал, — возразила Шеннон.

— Ты тогда была еще очень маленькая, — объяснил Киган.

Он вдруг стал грустным, и Нола решила не задавать мальчику никаких вопросов.

— А какой снег на ощупь? — Киган сменил тему.

Она улыбнулась.

— Как замерзший дождь, только мягче.

— А какой на ощупь дождь? — тут задала вопрос Шеннон.

У Нолы перехватило дыхание.

— Ты еще никогда не видела, как идет дождь, детка?

— Нет. Папа говорит, что однажды шел дождь, когда я была очень маленькой, но я ничего не помню.

У Нолы к глазам подступили слезы.

— Дождь… Дождь чудесный, — пробормотала она, пытаясь не расплакаться. — Дождь в Англии идет так часто, что мы это считаем само собой разумеющимся и даже иногда сердимся на него. А вот здесь бы дождь пригодился…

Она покачала головой.

— Дождь обязательно будет! Обещаю тебе, Шеннон, когда пойдет дождь, можно будет выйти на улицу и постоять под ним. И я пойду с тобой. — Нола перевела взгляд на мальчика. — И ты, конечно, тоже пойдешь с нами, Киган.

За разговорами день прошел незаметно. Обедали втроем, а еду в главный дом отнес Киган. Нола хотела сделать это сама, но мальчик сказал, что песчаную бурю он уже видел и, кроме того, ему нужно идти на конюшню и в хлев. К вечеру ветер утихомирился. Сразу после ужина Нола пошла укладывать Шеннон спать. Она снова почитала девочке книжку, и та, едва дослушав до конца очередную сказку, крепко заснула. Молодая женщина вернулась на кухню, чтобы вымыть посуду. Киган стоял у окна — ждал возвращения отца, брата и работников. Видно было, что он беспокоится.

Она подошла к окну и встала рядом с мальчиком.

— Я не сомневаюсь, что с ними все в порядке, Киган.

— Во время песчаной бури легко заблудиться, — неуверенно сказал он. — Видимость совсем плохая, и следов не видно. Солнца тоже нет. Запросто можно сбиться с пути.

Нола понимала, о чем говорит Киган. Сегодня утром она сама вместо того, чтобы прийти к флигелю, очутилась около конюшни. Причем расстояния нельзя назвать большими и местность была ей, собственно говоря, знакома.

— Я уверена, что никто не знает здешние места так хорошо, как твой отец, а Хэнк сказал мне, что Джимми и Джек — отличные следопыты, — желая утешить мальчика, она положила руки ему на плечи, но, почувствовав, как он напрягся, тут же убрала их.

— Я выйду еще раз на конюшню, а потом загляну к коровам.

— Давай я тебе помогу, — предложила Нола.

— Сам справлюсь, — ответил он грубовато.

По лицу молодой женщины он понял, что обидел ее.

— Вам лучше остаться здесь. Вдруг Шеннон проснется, — теперь тон был извиняющимся.

Когда стало совсем темно, Нола вспомнила, что ужин Райнхарту не носили. Она решила сходить в главный дом сама. Пересекая двор, молодая женщина увидела, как на верхнем этаже шевельнулась гардина. Вероятно, старик ждал Галена Хетфорда.

Она постучала у входа внизу, однако никто не ответил, и Нола вошла. Свет лампы отбросил на стены мрачные тени. Доски пола под ней скрипели, от чего у нее почему-то побежал мороз по коже. Она пересекла прихожую и остановилась у первой ступеньки лестницы. Подняла лампу и позвала Ленгфорда Райнхарта. Отозвалось только эхо. Старик ей не отвечал.

— Мистер Райнхарт! Я знаю, что вы меня слышите. Я оставлю ужин внизу.

— Где Гален? — внезапно прозвучавший сверху вопрос был очень резким.

Нола глубоко вздохнула:

— Еще не вернулся, но мистер Хетфорд предупредил, что, может быть, они будут ночевать на пастбищах.

Старик молчал.

— Вот ваш ужин, — Нола поднялась на одну ступеньку.

— То, что Гален принес вчера вечером, годится только на то, чтобы скормить собакам, — проворчал он. — Я еще не настолько беспомощен, чтобы не приготовить себе еду, так что можете не беспокоиться. Вот ваша оплата за месяц.

Он что-то швырнул вниз. Над головой Нолы пролетел конверт и упал на пол.

Молодая женщина смотрела на него с изумлением. Потом изумление сменилось гневом, а гнев — яростью, да такой, что она боялась потерять самообладание. Венчал эту череду эмоций сарказм.

— Скажите, пожалуйста, мистер Райнхарт, что вы еще можете, кроме того, чтобы пожарить себе яичницу?

— О чем это вы?

— Вы можете делать что-нибудь в своем поместье? Скажем, накормить кур, чтобы они не забывали нести вам яйца?

— Я не могу заниматься хозяйственными делами. Я болен.

— Вы можете поехать на пастбище?

— Я уже несколько лет не езжу верхом.

— Ну если вы сами ничего не можете, то наймите людей, которые будут помогать мистеру Хетфорду.

Удивительно, но старик молчал.

— Это не так просто, — наконец услышала Нола голос сверху.

— Хэнк Бредли говорит, что никто не хочет на вас работать.

И снова молчание.

— Это потому, что вы не можете платить столько, сколько платят на других фермах? — Она наклонилась за конвертом и подняла его с пола. — Я охотно откажусь от своего гонорара, если это поможет вам решить проблему.