Женщина со шрамом

— Но нам хотелось бы вина, папа, — решительно возразила Эмма.

— Тогда, может быть, вы сами этим займетесь?

Адам и Эмма вместе отправились на кухню. Они сочли невежливым закрыть за собой дверь, поэтому обоим пришлось сделать над собой усилие, чтобы не прыснуть со смеху. На столе стояла бутылка «Кло де Без».

— Впечатляющая бутылка! — произнес Дэлглиш.

— Потому что ты ему понравился. Интересно бы узнать, не приготовил ли он бутылку какого-нибудь дешевого пойла у себя в ящике стола — на всякий случай. С него станется!..

Они вернулись в библиотеку. Дэлглиш нес бутылку.

— Спасибо, сэр, — сказал он. — Мы оставим это вино до особого случая. Будем надеяться, он наступит, когда вы сможете к нам присоединиться.

— Может быть, может быть. Я редко обедаю не дома, только порой в колледже. Возможно, когда погода улучшится. Сойеры не любят, когда я рискую выходить из дому в холодные вечера.

— Мы надеемся, ты будешь на нашей свадьбе, папа? — спросила Эмма. — Мы собираемся венчаться весной, вероятно, в мае, в капелле колледжа. Я тебе сообщу, как только мы узнаем дату.

— Разумеется, я там буду, я достаточно хорошо себя чувствую. Считаю это своим долгом. Я выяснил, справившись в Книге общей молитвы ^[12] — хотя она не из тех книг, что я обычно читаю, — что, как предполагается, я должен сыграть некую безмолвную и нечетко очерченную роль в этой процедуре. Именно так и произошло с моим собственным тестем на нашей свадьбе, тоже в капелле колледжа. Он с такой быстротой вел твою маму по проходу между рядами, будто опасался, что я передумаю, если придется слишком долго ждать. Если потребуется мое участие, надеюсь проделать это гораздо лучше, но вы, вероятно, отвергнете саму эту идею — официально передавать дочь во владение кому-то другому. Полагаю, вам не терпится отправиться в путь, коммандер. Миссис Сойер предупредила, что может заехать сегодня утром с некоторыми нужными мне вещами. Ей будет очень жаль, если она вас не застанет.

12

Книга обшей молитвы — официальный молитвенник и требник англиканской церкви. Впервые издан в правление королевы Елизаветы I, в 1549 г., переиздан в период Реставрации, в 1662 г.

У двери Эмма подошла к отцу и поцеловала его в обе щеки. А он вдруг обнял ее: Дэлглиш заметил, что у него побелели костяшки пальцев. Объятие было таким крепким, что показалось — старик пытается удержаться на ногах. И как раз в те секунды, когда они стояли обнявшись, у Дэлглиша зазвонил мобильный телефон. Ни при одном из предыдущих вызовов этот низкий и отчетливый звон не казался ему столь неуместным.

Отпустив Эмму, ее отец раздраженно произнес:

— Мобильные телефоны вызывают у меня крайнее отвращение. Неужели вы не могли выключить эту штуку?

— Эту — нет, сэр. Вы меня извините?

Он направился к кухне. Профессор окликнул его:

— Вам лучше закрыть дверь. Как вы, вероятно, заметили, слух у меня пока еще острый.

Джефри Харкнесс, заместитель комиссара Столичной полиции, умел сообщать информацию кратко и в таких выражениях, которые имели целью исключить какие бы то ни было вопросы или обсуждения. Сейчас, за шесть месяцев до своей отставки, он полагался на эти хорошо проверенные уловки, чтобы обеспечить себе гладкое течение профессионального существования вплоть до прощальных празднеств, без крупных срывов, публичных неприятностей или несчастий. Дэлглиш знал, что Харкнессу уже обещана работа после выхода в отставку в качестве советника по безопасности в крупной, вполне стабильной международной корпорации, с зарплатой в три раза выше его теперешней. Удачи ему! Они с Дэлглишем относились друг к другу с уважением — порой, со стороны Харкнесса, ревнивым, — но дружбы у них не получилось. Сейчас его голос в трубке звучал, как это часто бывало, резко, нетерпеливо, но он старался сдерживать настоятельность тона.

— Дело для вашей группы, Адам. Адрес — Шеверелл-Манор, в Дорсете, примерно в десяти милях от Пула. Управляет им хирург Джордж Чандлер-Пауэлл, у него что-то среднее между клиникой и частным санаторием. Во всяком случае, он там оперирует богатых пациенток, которым требуется косметическая хирургия. Одна из них умерла, некая Рода Грэдвин, вероятно, задушена.

Дэлглиш задал очевидный вопрос. Ему не раз приходилось его задавать, и его всегда принимали в штыки.

— Почему — моя группа? Разве местная полиция не может этим заняться?

— Они и сами могли бы этим заняться, но нас попросили послать вас. Не спрашивайте меня почему — просьба пришла из Номера Десять, ^[13] а не от нас. Послушайте, Адам, вы же знаете, как у нас обстоят дела с Даунинг-стрит в настоящий момент. Не время создавать излишние трудности. Ваша группа была создана, чтобы расследовать дела особой секретности, и в Номере Десять считают, что данный случай подпадает именно под эту категорию. Тамошний начальник полиции, Реймонд Уайтстафф, — мне кажется, вы с ним знакомы, — вполне доволен таким поворотом дел, он обеспечит вас технической поддержкой и фотографом, если вас это устроит. Это нам сэкономит деньги и время. Вертолет в данном случае вряд ли будет оправдан, но дело, разумеется, срочное.

13

Имеется в виду резиденция премьер-министра — Даунинг-стрит, 10.

— Как всегда. А как насчет патологоанатома? Мне хотелось бы Кинастона.

— Он уже занят на другом деле, но Эдит Гленистер свободна. Она работала с вами по убийству на острове Кум. Помните?

— Вряд ли я смогу это забыть. Надеюсь, местная полиция может предоставить помещение для следствия и какое-то жилье?

— У них там есть свободный коттедж, ярдах в ста от Манора. Там раньше жил деревенский констебль, но когда он ушел на пенсию, заменять его не стали, и дом свободен, ждет, чтобы его продали. Чуть дальше по дороге — пансион «НиЗ»: «Ночлег и завтрак», — так что я полагаю, Мискин и Бентон-Смит смогут удобно устроиться. Там на месте преступления вас будет встречать старший инспектор Кит Уэтстон, из местной полиции. Они не станут перемещать труп, пока вы с доктором Гленистер не приедете. Вам нужно, чтобы я со своей стороны еще что-нибудь сделал?

— Нет, — ответил Дэлглиш. — Я свяжусь с инспектором Мискин и сержантом Бентоном-Смитом. Но мы сэкономим время, если кто-то сможет поговорить с моим секретарем. В понедельник назначены совещания, которые мне придется пропустить, а вторничные вообще лучше отменить. Потом я сам позвоню.

— Хорошо, — сказал Харкнесс, — я об этом позабочусь. Удачи. — И он повесил трубку.

Дэлглиш вернулся в библиотеку. Профессор Лавенэм сразу же спросил:

— Надеюсь, ничего плохого не случилось? Ваши родители хорошо себя чувствуют?

— Их обоих уже нет, сэр. Это был служебный звонок. Боюсь, мне придется срочно уехать.

— Тогда мне не следует вас задерживать.

Их торопливо проводили к двери с поспешностью, в которой, казалось, не было такой уж необходимости. Дэлглиш опасался, что профессор может прокомментировать его слова уайльдовским замечанием, что потерю одного родителя можно считать несчастьем, тогда как потеря обоих больше похожа на небрежность. Однако, по-видимому, существовали такие ремарки, произносить которые не решался даже его будущий тесть.

Дэлглиш с Эммой медленно прошли к машине. Адам знал, что Эмма — каковы бы ни были ее планы — не ждет, что он, прежде чем поехать в Скотланд-Ярд, подбросит ее, куда ей надо. Ему необходимо было попасть в свой служебный кабинет без малейшего промедления.

Дэлглишу не было нужды выражать свое огорчение словами — Эмма понимала, как оно глубоко, как неизбежно. Пока они шли к машине, он расспрашивал ее о планах на следующие два дня. Останется ли она в Лондоне или вернется в Кембридж?

— Клара и Энн говорили, что, если наши с тобой планы рухнут, они очень хотели бы, чтобы я провела выходные у них. Я им позвоню.