Женщина в Гражданской войне(Эпизоды борьбы на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.)

Два дня мы вели тщательную разведку расположения белых, приводили в порядок себя, коней, вооружение. Мы знали, что впереди предстоит трудная и ответственная задача: разбить соединенные силы Шкуро и Мамонтова, взять город.

Чтобы дать отдых полкам, командир корпуса приказал временно перейти к обороне. Сама природа толкала к этому. Осенняя хмарь нависла над полями и селами. Проливной дождь ни днем, ни ночью не давал отдыха. Дороги расползлись потоками вязкой грязи. Бросать при таких условиях в конные марши усталые части корпуса не было возможности. К тому же становилось холодно и ветрено. Можно было рассчитывать, что не сегодня-завтра дороги окрепнут.

Генерал Шкуро, командовавший всеми силами белых под Воронежем, решил нанести нам сокрушительный удар. Он бросил против конного корпуса двенадцать кавалерийских полков, один полк пехоты, двадцать два орудия, два бронепоезда и сто двадцать пять пулеметов.

Белые, как видно, не сомневались в успехе. Еще накануне им был подброшен ложный приказ Буденного о наступлении корпуса в совершенно другом направлении (на Лиски). Генерал Шкуро поверил «перехваченному» приказу и рассчитывал захватить нас врасплох.

Рано утром конные массы белых обрушились на нас. На участок первой бригады были брошены четыре полка Терской дивизии и два мамонтовских донских полка. Не ожидая такого удара, мы не выдержали и отошли за речку, расстреливая казаков почти в упор из пулеметов.

В этот момент во фланг противнику ударили части 4-й кавалерийской дивизии, а вскоре подоспела и наша вторая бригада. Белые полки, попав под перекрестные удары с фронта и с фланга, откатились назад, оставив сотни убитых, раненых и пленных. Нам досталось семь орудий с зарядными ящиками и пятьдесят два пулемета. Такая же судьба постигла белых и на других участках.

К концу дня мы заняли селение Усмань, расположенное на двух рукавах маленькой речки. В центре села возле церкви стоял штаб бригады. Наш 32-й полк со своим штабом занял переднюю часть села по другую сторону речки.

Из окон хаты, где поместилась я с ребятами, была видна ветряная мельница, а немного дальше к Воронежу небольшой лесок. К вечеру наш эскадрон (дежурный) сделал глубокую разведку впереди расположения полка. Мы обошли несколько хуторов и, не найдя признаков неприятеля, спокойно вернулись на ночлег в деревню. Убрали лошадей, поужинали. Было уже совсем поздно, когда я приготовилась лечь спать.

И вдруг оглушительно затрещали пулеметы. Несколько пуль, пролетев в окно, впилось в печку. На пол посыпались куски глины. Ребята — во двор. Повскакали на коней и вылетели из ворот. Успел выскочить и наш кучер с санитарной линейкой. Наспех подтянув подпругу, я вскочила в седло и тоже метнулась на улицу. Грохот выстрелов несся от ветряной мельницы. Неприятельские пулеметы с короткой дистанции били по деревне.

Плохо различая в темноте, я доверилась коню. Через минуту мы были возле речки. Впереди — вода, слева — проволока и мост. Лошадь прыгнула, но неудачно — зацепилась ногой за проволоку. Падаю вместе с лошадью, больно ударившись о телеграфный столб.

Очнулась. Пробую подняться, а надо мной уже стоит лошадь со съехавшим набок седлом. Вижу, на задней ноге кровь. Сорвана кожа. Первая мысль: перевязать. И я, забыв свой ушиб, занялась перевязкой лошади. Подскочили ребята, помогли сесть на коня. Вместе помчались на сборный пункт — к штабу бригады.

Что же произошло? Пользуясь темнотой, противник снял наши посты, подполз к ветряной мельнице и почти в упор по деревне открыл ураганную стрельбу. Но большого эффекта не добился. Дивизия построилась и приняла бой.

Рубка началась отчаянная. Как всегда, я без шапки и винтовки, с одним наганом в руке. Вижу: командир соседнего эскадрона Борец, спешенный, бегает среди своих, размахивая шашкой. Под ним убило лошадь, а резервной еще не подали.

Я сразу сообразила: надо выручить Борца.

Командиру конь в атаке важнее, чем мне. Быстро подскакала и отдала свою лошадь, а сама взобралась на санитарную линейку, которая шла за вами.

К утру восточный берег реки Воронежа был усеян трупами белых.

Мы стояли в маленькой деревушке. Впереди — река. На высоком обрывистом берегу в зареве заката четко вырисовываются силуэты зданий, церквей и садов. Это — Воронеж.

У противника выгодная позиция. Полная свобода обстрела. А нам предстояло брать город в лоб, форсировав предварительно реку.

Три дня мы готовились к решительному удару. Буденный с командирами дивизий изучал места переправ. Инженерная часть готовила материалы для плотов и моста. Комиссары вели беседы в эскадронах. А бойцы, как обычно, чистились, чинились и набирались сил перед боем.

В минуты отдыха в эскадронах слышались гармошки, удалое пение, вихревые пляски.

В ночь на двадцать четвертое октября по эскадронам была отдана команда: «Быть наготове!»

Это значит: спать не раздеваясь, лошадей держать в седлах. Перед рассветом новая команда: «По коням!»

Эскадрон без шума вышел из деревни. Было еще темно. Сухо. Слегка морозило. Мы тихо двигались к реке, прикрываясь холмами и перелесками.

По пути встречали наши хорошо укрытые огневые точки. Двадцать орудий, сорок пулеметов должны были прикрывать наши переправы.

6-я дивизия шла в лоб городу. 4-я еще накануне ушла в обход с севера. В той стороне слышался уже гул боя.

Но вот и река. Впереди — розовеющие в первых отсветах утра окраины города. Инеем подернуты берега и сады над рекой.

Отдали лошадей коноводам и в пешем строю бросились вперед к переправам — на заранее подготовленные плоты — и просто вплавь и вброд. За рекой — отчаянный треск выстрелов. И тогда ураганным огнем вспыхнул наш тыл. Орудия и пулеметы через головы наступающих начали бить по правому берегу и городским высотам.

Не знаю, как перебралась через реку. Помню себя уже на горе. Эскадроны, сбив белых на берегу, ворвались в восточные окраины города. Мокрые, обледеневшие, мы брали улицу за улицей, квартал за кварталом. В этот момент 4-я кавалерийская дивизия с боем захватила северную часть города, а в южный пригород вступала 12-я стрелковая.

Навстречу нам с оружием в руках выступили руководимые большевиками воронежские рабочие. Они ударили в тыл белым и заняли железнодорожную станцию. К шести часам утра город был очищен от белых. Забирая пленных и трофеи, наши части погнали врага к Дону. Дорого достался этот день белым. Впопыхах генерал Шкуро оставил нам свой штабной поезд и немало всякого добра.