Женщина-врач

— Дождемся доктора Редвуда.

— Вы хотите сказать, что он придет?

— Да. Бобби пригласил его, и, по-моему, он просто не смог отказать ребенку.

— Ну что ж, ему это будет полезно. Давно пора расслабиться и забыть… По-моему, это время года всегда напоминает ему…

В дверь постучали, и Лесли бросилась открывать. На пороге, стройный и высокий, в элегантном сером костюме стоял Филип Редвуд.

— С Рождеством! Надеюсь, я не опоздал?

И он вручил Бобби и Лесли по свертку.

— Боюсь, я не мог придумать для вас ничего лучше духов.

— Ну что вы! Не стоило беспокоиться! — засмущалась Лесли.

— Лучше откройте и посмотрите, нравятся ли вам такие.

— Даже если бы и не нравились, я никогда не призналась бы в этом из вежливости.

Он рассмеялся:

— Не верю!

Лесли раскрыла коробочку и извлекла из нее флакончик «Арпеж».

— Спасибо, доктор Редвуд! Вы, право, смущаете меня!

— И меня тоже, — вставил Аксель Берто. — Потому что я ничего не подарил доктору Форрест. — Он посмотрел на Лесли. — Я боялся, что вы расцените это как самонадеянность.

— Пожалуйста, не говорите так! Я вовсе не сочла бы… То есть я хотела сказать…

— Мы поняли, что вы хотели сказать, — поспешил к ней на помощь Редвуд. — И давайте больше не будем об этом. — Он перевел взгляд на Бобби, занятого распечатыванием своего подарка. — Надеюсь, старина, тебе эта штуковина понравится. Это часы с кукушкой.

— А доктор Берто уже подарил мне одни!

Редвуд состроил комическую гримасу:

— Вот незадача! А я-то думал, что отличусь оригинальностью! — Он посмотрел на своего помощника. — Тогда уж лучше поменять подарок.

— Да бросьте вы! — поспешила вмешаться Лесли. — Я уверена, Бобби полюбит и те и другие часы. Одни он может поставить в спальне, а другие — здесь.

— Но мне не нужны двое часов, тетя! Нельзя ли сделать так, чтобы доктор Редвуд поменял их на лыжи?

— Давайте-ка садиться за стол! — взволнованным голосом предложила Лесли, незаметно сжав руку Бобби. — Я знаю, что Бобби просто не терпится начать!

Бобби накинулся на сладости и вскоре забыл о подарках. Настроение у него заметно поднялось, особенно после изобретательной шутки Филипа Редвуда — взорвав хлопушку, тот надел бумажный колпачок себе на голову, смешно скосив его набок, отчего его грустное лицо тотчас же преобразилось.

Потом наступила пора зажигать рождественскую елку. Одну за другой Лесли зажигала свечи, даже не подозревая, как красиво смотрится ее стройная фигурка в коричневом платье на фоне зеленых еловых лап.

— Ну вот, все свечи горят, — сказала она. — Теперь кто-нибудь погасите свет.

Аксель исполнил ее просьбу, свет погас, и нарядная елка замигала праздничными огоньками.

— Давно я не видел такой красоты, — признался Филип Редвуд, обращаясь к Лесли. В голосе его звучали грустные нотки. — Я не видел рождественской елки уже… бог знает сколько лет. Я рад, что пришел к вам. Ваш праздник навевает мне воспоминания о многих светлых минутах…

— Тогда и я рада, что вы пришли.

Редвуд вдруг прищелкнул пальцами:

— Я вспомнил, где видел вас! На рождественском балу в Уайтэйкез.

Лесли насторожилась:

— У вас хорошая память, доктор Редвуд.

— До сих пор не жаловался.

Аксель посмотрел поочередно на обоих:

— А это уже какая-то тайна. Вы что же, хотите сказать, что встречали доктора Форрест раньше?

— Тогда она не была доктором, — сухо заметил Редвуд. — Иначе бы я не танцевал с ней! Она была медсестрой.

— Как интересно! И что же вас заставило бросить эту работу и стать врачом?

Лесли ответила не сразу:

— Одно происшествие. Я случайно услышала слова одного хирурга, утверждавшего, что женщинам не место в медицине.

Редвуд шумно выдохнул:

— Так это были вы?

Швейцарец обвел обоих вопросительным взглядом:

— С моей стороны было бы очень бестактно спросить, о чем это вы?

— Ну что вы, конечно нет!

И Лесли вкратце рассказала ему историю, придав ей комичные черты, о которых раньше не могло быть и речи.

— Да-а, такие вещи могут произойти только в Англии, — глубокомысленно заметил Аксель. — Обратите внимание, как странно, что теперь вам приходится работать с человеком, который когда-то был настроен против вас!

— Это было только один раз, — поспешила объяснить Лесли. — Все следующие встречи были приятными.

— Что верно, то верно, — согласился Филип Редвуд. — А знаете, если бы я в тот момент так не распалился и узнал вас, я бы ни за что не подал на вас жалобу.

— Приятно слышать. Только тогда я не стала бы врачом. А так, кто знает, быть может, мне еще удастся заставить вас изменить ваши суждения относительно женщин?

— Возможно.

Лесли повернулась к племяннику:

— Бобби, давай-ка поиграем в музыкальные стулья!

Бобби включил радио, и комната наполнилась танцевальной музыкой.

— Я буду включать и выключать, — вызвался Аксель. — А вы втроем начинайте.

Выставив два стула на середину комнаты, они выстроились в линейку, стараясь при этом сохранять серьезные лица. Но оставаться невозмутимыми оказалось просто невозможно. Когда музыка вдруг выключалась и игроки, отталкивая друг друга, шумно бросались наперегонки, чтобы занять стулья, раздавался звонкий заливистый смех. Лесли и Редвуд подыгрывали Бобби, подстраивая так, чтобы мальчик выигрывал чаще. Лесли никогда еще не видела Редвуда таким счастливым, никогда еще не слышала, чтобы он так искренне веселился.

— Тетя, тетя! — кричал Бобби. — Беги быстрее, музыка кончилась!

Лесли бросилась к ближайшему стулу и плюхнулась на него одновременно с Редвудом, оказавшись на самом краешке. Только его сильные руки удержали ее от падения. Взяв ее за талию, он оказался совсем близко — Лесли даже чувствовала на щеке его теплое дыхание.

— У меня бы так не получилось, — нежно сказал он.

— А я считаю, вы заняли стул первым.

Лесли поспешно встала, и музыка заиграла снова, но на этот раз Аксель, взяв Бобби за руку, закружился с ним в танце.

— Давай я покажу тебе, как швейцарцы танцуют мазурку!

Редвуд обнял Лесли за талию, приглашая на танец.

— Такой высший пилотаж мне, конечно, не по силам. А как насчет медленного фокстрота?

— С удовольствием! — согласилась Лесли, и они уже закружились в танце, когда дверь неожиданно открылась.

Мгновение Лесли растерянно смотрела на вошедшего мужчину, потом, издав возглас изумления, бросилась ему навстречу. А еще через мгновение Ричард, заключив Лесли в объятия, поцеловал ее в губы. Потом, поставив на землю, обратился к обоим мужчинам: