Женское нестроение
Шрифт:
«И тайный голосъ далъ отвтъ:
Для женщинъ факультетовъ нтъ!»
Русская жизнь — давно уже не птица-тройка, но поздъ желзной дороги, по меньшей мр, пассажирскій — со скоростью верстъ двадцати въ часъ… на большее пока претендовать не смемъ. «Длаемъ опыты» похать скоре, но — подемъ ли, нтъ ли, о томъ «начальство знаетъ». Въ позд этомъ русская женщина — въ образовательномъ отношеніи — вчный пассажиръ второго класса: она ушла отъ первобытвой простоты, населяющей классъ третій, и зато признана «барыней», награждена извстнымъ комфортомъ путешествія и нкоторымъ решпектомъ со стороны господъ кондукторовъ; но въ первый классъ — къ верхамъ развитія — ей нтъ хода, какъ рядовому нельзя хать въ одномъ вагон съ генераломъ: не доросла.
Да и доростать негд. Всхъ на медицинскіе курсы не упрячешь и подъ консерваторскіе
Вольнопрактикующіе, платоническіе факультеты, безъ практическихъ послдствій курса на нихъ, — не въ счетъ: это — дилетантство, доступное лишь самому ограниченному кружку обезпеченныхъ женщинъ. Факультетъ долженъ дать человку дятельность.
A дятельность — помимо всхъ своихъ благихъ задачъ во вншнемъ круг ея распространенія, помимо альтруистическихъ цлей, работы на пользу ближняго и общества — иметъ еще непреложныя цли самодовлющія, эгоистическія. Она должна дать дятелю средства къ существованію въ томъ размр, хотя бы относительномъ, какое, примнительно къ уровню развитія общества, заслуживаютъ его талантъ, энергія и подготовка къ своему длу.
Такихъ факультетовъ для русской женщины пока, — повторяю, — только два: медицина и искусство.
Бываютъ, конечно, случаи практическаго женскаго успха и на другихъ поприщахъ, но это — исключенія. Одна ласточка не длаетъ весны. О такихъ женщинахъ газеты печатаютъ извстія въ отдлахъ «Смсь», «Разныя разности» «Курьезы и раритеты», и пр. Вообще, я только тогда ршусь поврить, что съ женскимъ вопросомъ y насъ обстоитъ благополучно, и онъ гладко катится по рельсамъ къ какой-нибудь опредленно намченной станціи, a не на авось, куда кривая вывезетъ, — когда перестану встрчать въ печати поощрительные анекдоты о женщинахъ-врачахъ, женщинахъ-адвокатахъ, женщинахъ-биржевикахъ, женщинахъ-управляющихъ крупными предиріятіями, точно о двухголовомъ теленк или говорящемъ морж. Какъ-то разъ мн попалась въ руки книжка, подъ названіемъ — «Подвиги женскаго ума», необычайно страстно написанная въ доказательство, что, ей-Богу же, и y женщинъ есть голова, на плечахъ, и он, хотя и не въ большинств, - до такой смлости авторъ въ своемъ рыцарств не дошелъ, — встрчаются пресмышленыя…. Невысоко стоитъ культура въ обществ, ищущемъ доказательствъ единичными примрами, что дважды два — четыре.
За исключеніемъ названныхъ факультетовъ, дающихъ женщин нкоторую самостоятельность, возможность идти дорогою жизни, безъ опоры на мужскую руку, остается еще одинъ факультетъ — факультетъ замужества. Несмотря ни на какія приманки свободы, онъ былъ, есть и еще долго будетъ самымъ люднымъ, потому что онъ самый обезпеченный, самый сытый. Пусть половина мужей рветъ на себ волосы отъ неудачныхъ женъ, a половина жень бросается на шею любовникамъ отъ неудачныхъ мужей. Все-таки, всюду и всегда chaque vilain trouve sa vilaine, — Исаія ликуетъ, и свадебныя кухмистерскія процвтаютъ.
Число неудачныхъ браковъ огромно и все растетъ. Доходы разводныхъ длъ мастеровъ увеличиваются со дня на день. Они строятъ пятиэтажные дома и ставятъ свчи за долголтіе строгихъ законовъ о развод. Будь законы мягче, мастерамъ пришлось бы положить зубы на полку: вопервыхъ, пала бы такса на ихъ облегченный трудъ, a вовторыхъ, разводовъ — можетъ быть, весьма многочисленныхъ въ первое посл смягченія время, въ періодъ, такъ сказать, диворціальной горячки — вскор сдлалось бы гораздо меньше. Одна изъ главнйшихъ причинъ несчастій въ русской супружескои жизни, доводящихъ мужа и жену до развода, это мужское сознаніе: ты — моя неотъемлемо и будешь моею всю жизнь, до самаго гроба, какою бы свиньею я, по отношенію къ теб, себя ни велъ. A въ отвтъ звучитъ старый мотивъ брачнаго условія изъ «Периколы»:
Какъ аукнется,Такъ и окликнется, —Будутъ бить меня,Буду бить и я!Въ результат — два озленныхъ, часто совершенно разной породы
звря, запертыхъ въ одну клтку, грызущихся денно и нощно и умиротворяющихся лишь, когда — либо разсадили ихъ за безчинство врозь, либо къ старости, потому что зубы притупились, да и сть другъ въ друг уже нечего.Мужчины въ несчастныхъ бракахъ виноваты всегда больше женщинъ, потому что они — узаконенно сильная сторона, власть безапелляціонная, протестовать противъ которой женщина можетъ лишь грхомъ и преступленіемъ. Дайте къ выходу изъ брака законную дверь, и женщины станутъ меньше скользить изъ него сквозъ беззаконныя лазейки, вызывая тмъ мужское негодованіе и мщеніе и осуждая себя на каторжную, — безпутную и трусливую, — жизнь. Меньше, хотя бы уже потому, что запретный плодъ свободы, переставъ быть запретнымъ, теряетъ половину своего соблазна. A мужчины станутъ лучше вести себя въ брак и человчне обходиться съ женами. Гражданскія жены, въ огромномъ большинств, пользуются отъ своихъ мужей и лучшимъ обращеніемъ, и даже большею врностью, чмъ жены законныя, по нерасторжимому церковному обряду.
Одна изъ причинъ, порождающихъ несчастные браки — спеціально, съ женской стороны:
— Въ брак скучно.
Скучно и для мужчины, и для женщины, но для перваго — съ меньшею интенсивностью.
Источникъ скуки — именно, что мы оставили женщину пассажжиромъ второго класса, тогда какъ сами пошли въ первый. У насъ — наука, искусства, общественная и политическая дятельность. У женщинъ — только «мужъ». Слово короткое, но тмъ не мене — съ большою претензіей вмстить въ себя невмстимое и объять необъятное.
Наши мужья и жены, обыкновенно, раздлены между собою образовательною дистанціей огромнаго размра, которую скрываетъ только природный женщин здравый смыслъ, инстинктивный тактъ, да самолюбіе, выработавшее для нея цлую систему безобиднаго примненія къ мужскому превосходству. Да и то скрываетъ лишь на первый взглядъ. Говорятъ, что восемнадцатилтняя двушка старше, по характеру, двадцатипятилтняго мужчины. Это — только въ области чувства. Когда чувство насыщено, a тмъ боле пресыщено, девять десятыхъ мужей остаются въ великомъ затрудненіи:
— Что имъ, собственно, длать дальше со своими женами?
A дальше — это, excusez du peu, цлая жизнь. Послать въ дтскую, въ кладовую, на кухню, — тамъ, молъ, твое мсто? Неловко: цивилизація мшаетъ, передъ народами Европы совстно. Зачмъ-нибудь да переводили же мы женщинъ изъ третьяго класса, — отъ теремовъ, — во второй-то классъ. Он — не бабы, a дамы. Он — хоть и отстали отъ насъ — образованныя. Или, врне сказать, полуобразованныя. Мужъ — кандидатъ правъ; жена — гимназистка. Учатъ нашихъ гимназистокъ плохо: по программ Sainte Nitouche — «немножко ариметики, немножко географіи» и, въ отличіе отъ этой программы, даже не очень много иностранныхъ языковъ. Сошлась эта пара. Она — ангелъ, онъ — божество. Ангелъ и божество цлуются, пока выдерживаютъ губы, но и долготерпнію послднихъ бываетъ предлъ. Въ одинъ прекрасный день звнуло божество, завтра зазвалъ ангелъ. Жизнь стучитъ въ окно и зоветъ къ своей поденщин. И, прислушиваясь къ зову, и ангелъ, и божество убждаются, что поденщина-то имъ на долю выпадаетъ совсмъ разная — y мужа она интересная и живая, потому что въ ней и наука, и политика, и общественная дятельность, a y жены: дти и хозяйство. Но, если такъ, — то деревенскія бабы легче рожаютъ, чмъ городскія жительницы, и ихъ же приходится приглашать мамками въ помощь сосцамъ образованныхъ, изсушеннымъ, въ періодъ сдачъ экзаменовъ на право сидть во второмъ класс; замоскворцкія купчихи и волжскія старообрядки пекутъ пироги вкусне дипломированныхъ барышенъ съ кулинарныхъ курсовъ. Словомъ и слдовательно, отъ примитивныхъ своихъ грубыхъ функцій — наша дама ушла, a заполнить пустоту, созданную ихъ сокращеніемъ, мы ей ничмъ не даемъ.
Мн всегда противно слышать, когда мужъ говоритъ скучающей отъ праздности жен:
— Что ты все лнтяйничаешь? Займись хоть чмъ-нибудь!
И я, не безъ злобнаго удовольствія, наблюдаю, какъ — на унылый вопросъ жены:
— Скажи чмъ? — дятельный супругъ никогда не находитъ толкомъ, что отвтить, и, потоптавшись малую толику въ безсильномъ недоумніи, непремнно придетъ къ традиціонному совту:
— Ну, книжку прочла бы…
— Какую?!
A за «какую» — если послдуетъ рекомендація — раздается и «зачмъ»!? И раздаетсл резонно.