Жертва 2. Искатель

— Я просто хочу понять, как ты воспринимаешь наши с тобой отношения. То есть я имею в виду, на какой стадии для тебя…

— Ты хочешь узнать, не влюбился ли я? — перебил его Гарри.

Северус перевёл на него удивлённый взгляд. Он даже не подозревал, что Поттер поймёт его правильно. Конечно, он был очень благодарен ему за то, что тот сам всё озвучил. Если бы этот вопрос так прямо задал Северус, это выглядело бы несколько странно.

— Ну… В общем, да, — немного уклончиво ответил Северус.

— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — А что ты хочешь от меня услышать?

— Правду.

Гарри задумался, уставившись в пол перед собой.

— Ну, я не могу сказать, что ты для меня просто любовник. Ну, то есть человек, с которым меня связывает только секс. Ты уже значишь для меня намного больше. Но я бы не смог назвать это любовью. Пожалуй, это ещё не настолько сильное чувство.

Северус прекрасно понял, каким словом называется то, что сейчас чувствует Гарри. Понял и ужаснулся. Влюблённость. Конечно, хорошо, что Гарри сам признаёт, что до любви ещё далеко, но ведь влюблённость — это фундамент любви. С неё всё и начинается. С другой стороны, это совершенно естественное развитие событий. К влюблённости всё и шло. Им хорошо в постели, они много времени проводят вместе. Так что влюблённость — это вполне естественная ступень развития их отношений. Но проблема была в том, что Северус совсем не хотел, чтобы они развивались и дальше. Его вполне устраивала нынешняя стадия. Но не мог же он отдавать приказы чувствам Гарри. Со своей стороны он мог точно сказать, что влюблённости пока не было. Он был не таким влюбчивым, как Гарри, просто в силу своего возраста. Он не отвергал возможности именно такого развития их романа, но пока что не чувствовал ничего подобного.

— Думаю, ты прав, — пробормотал он задумчиво.

— Северус, почему ты вообще меня об этом спрашиваешь?

— Потому что… — Северус осёкся. По идее, он должен был серьёзно и откровенно поговорить с Гарри, но опять не смог решиться. — Потому что нам нельзя настолько друг к другу привязываться, — наконец нашёлся он, что ответить. — Сейчас довольно неспокойное время, ты и сам это прекрасно знаешь. Я ведь шпион. Меня могут убить в любой момент, а ты уже говоришь, что за меня волнуешься. Знаешь, Гарри, мой жизненный опыт подсказывает мне, что чем меньше людей тебе дороги, тем в большей безопасности ты находишься.

То, что говорил Северус, в общем-то, не было ложью. Он действительно так считал. Просто это не было главной причиной, вот и всё.

— Ясно, ты просто не хочешь ко мне привязываться, так? Чтобы тебя не смогли шантажировать?

— Вроде того.

— Ну а если тебя поймают вдруг, не обидно тебе будет умирать, не испытав любви?

— С чего ты взял, что я никогда не любил?

Слова сорвались с языка быстрее, чем Северус успел подумать, что говорит. Но, как известно, сказанного не воротишь. Гарри посмотрел на него как-то странно, а потом почему-то покраснел и опустил голову.

— Ох, прости, — тихо проговорил он. — Наверное, иногда я говорю тебе такие обидные вещи. Просто я… Я даже как-то не подумал, что…

— Что я мог кого-то любить? — закончил за него Северус.

— Ну да. Прости.

— Ничего, — Северус вздохнул. — Это было очень давно.

Гарри забрался на кровать с ногами и откинулся на подушки.

— Пожалуйста, расскажи мне об этом.

— Зачем? — Северус мгновенно напрягся.

— Не знаю… Просто мне интересно было бы узнать о человеке, которого ты любил. Он, наверное, был особенным.

Северус усмехнулся.

— Да, он был… Необычным.

— Вы долго были вместе?

— Нет. Совсем недолго. Но этого, как ни странно, хватило на всю жизнь, — пробормотал Северус.

— Он тоже тебя любил?

— Любил, — уверенно ответил Северус. — Я точно это знаю.

— Точно это знаешь? То есть, он этого тебе не говорил?

— Мы никогда не говорили друг другу подобных слов.

— Зря.

— Почему? — искренне удивился Северус.

Гарри вздохнул.

— Ну, знаешь, это, конечно, нельзя сравнивать, но я, например, так и не сказал Сириусу, как он много для меня значил. Даже несмотря на то что я с ним так мало общался. Просто он был единственным человеком из моей… ну, той жизни, понимаешь? Он был моим единственным родственником-магом, если можно так сказать. И я никогда не говорил ему о том, кем он для меня является. Хотя я точно знал, что он меня любит. Мне он тоже этого не говорил, зато говорил другим, а они — мне. Так что я вполне мог бы открыть рот и сказать, что тоже его люблю. Но я не стал. А теперь уже поздно, понимаешь?

Северус скривился.

— Блэк не всегда имел в виду тебя, когда говорил о тебе. Ему…

— Знаю, голову в Азкабане повредили, — перебил его Гарри. — Знаешь, Северус, я не тупой всё-таки. К тому же я уже говорил тебе, что много переосмыслил за лето. Да, я прекрасно знаю, что он путал меня с моим отцом. Он даже пару раз называл меня Джеймсом. Ну и что! Это для меня ничего не меняет. Да и вообще. Это не меняет того, что он был хорошим человеком. Что бы ты там ни говорил… Впрочем, это всё к делу не относится. Ты ведь говорил о человеке, которого любил. Так что случилось?

Северус пожал плечами.

— Я принял Метку, и мы вынуждены были расстаться.

— И ты не хотел продолжить с ним отношения потом?

— Потом его убили, — сухо отозвался Северус и отвернулся.

Воспоминания о том вечере слишком больно резанули по сердцу.

— Прости. Я не знаю, почему меня это так заинтересовало.

— Ничего, — пробормотал Северус и вздохнул.

Гарри вдруг сел в кровати и обнял его сзади, устраивая голову у него на плече.

— Ладно, о Малфое я почти забыл, и я даже ничего не расскажу Дамблдору. Кстати, прости за то, что я наговорил. Я был… не в себе.

— Бывает, — усмехнулся Северус.

— В общем, я подумал… До возвращения наших ещё часа три. Мы вроде хотели пообедать?

— Только пообедать? — вкрадчиво спросил Северус, разворачиваясь и ловя своими губами губы любовника.

Глава 17.

После ухода Гарри Северуса не покидало неприятное ощущение тревоги. Конечно, Поттер как минимум пять раз пообещал, что не расскажет никому, тем более Дамблдору, о том, что видел сегодня Люциуса в замке, но Северусу почему-то этого было мало. У него было чувство, как будто вокруг шеи затягивается петля, которую сплели несколько человек. Раньше у него довольно хорошо получалось служить двум господам, и этого для него было вполне достаточно. Но теперь список людей, втянутых в этот клубок, увеличился вдвое. И с каждым из этих четырёх Северус должен был быть предельно осторожен. Он должен был скрывать от Лорда, что на самом деле находится на стороне Дамблдора; от Альбуса — свои отношения с Гарри и то, что Люциусу всё известно; Люциусу он не вправе был сообщать ничего, что касалось бы Ордена Феникса; а Гарри не должен был знать о том, что на самом деле задумал Дамблдор. В общем, становилось всё запутаннее и запутаннее. И Северус всерьёз начал опасаться, сможет ли он выдержать такую сложную и опасную игру.

Конечно, ему необходимо было расставлять приоритеты. И он прекрасно понимал, что как бы то ни было, он должен был в первую очередь вставать на сторону Дамблдора. То есть если бы Альбус всё узнал и велел бы ему прекратить, скажем, общаться с Люциусом, он был бы обязан так и поступить. Если бы Альбус сказал ему расстаться с Гарри, Северус должен был послушать его. Разумеется, ни с тем, ни с другим он не хотел прекращать отношения, поэтому сейчас он и вёл свою собственную игру против Альбуса, которая заключалась в том, чтобы директор ничего не узнал. Северус понимал, что это было неправильно и несправедливо. Он был противен сам себе. Но знал, что так было нужно.