Жертва

– И на какую помощь ты рассчитываешь, путешественник?
– продолжал допрос главный.

– Мне нужно одно из ваших транспортных средств, - честно признался я, решив, что скрывать правду бессмысленно.

В воздухе повисла напряженная тишина. Гуманоиды переглянулись, и главный снова заговорил.

– Тебе нужен мой бегунок? Ещё раннее утро, а свет Корупчала уже напек твою непокрытую голову? Что ты тут делаешь, на краю периметра? Кто ты такой, из какого дома?

Абориген спрыгнул со своего трицикла и медленно направился ко мне. В руке у него поблескивала дубинка.

– Бегунок тебе мой отдать? Может быть ещё и харуниту мою?
– прорычал он, оказавшись в нескольких шагах от меня. Я отступил назад, поднимая пустые руки перед собой, показывая, что я безоружен, но тут произошло нечто неожиданное. Один из гуманоидов, сидевший на трицикле ближе к краю дороги, крикнул: - Мчака, посмотри!

Главный обернулся и увидел, что его подручный указывает на труп, лежащий в нескольких метрах от дороги. К трупу подскочили трое бойцов и перевернув его лицом вверх, отпрянули в стороны, окружая меня и выхватывая из-за пояса дубинки.

– Пустынный бардакс, - пробормотал главный, и его лицо исказилось. Он задрал повязку на верх, освобождая третий глаз и зарычал, - 300 монет тому, кто отрубит голову бардаксу!!

Дубинки оказались электрические, а удары ими весьма чувствительные. Получив пару раз по хребту и левому плечу, я поглотил заряды и отпрыгнул в сторону, разрывая дистанцию с нападающими. Семь оскаленных рыл бросились за мной, а еще одни сидевший на трицикле главаря вытянул в мою сторону длинную трубку. Молния, вырвавшаяся из ствола, врезалась в поверхность дороги оставив на ней оплавленный след, а я отпрыгнул еще немного назад.

Конфликта не избежать. Тонко пропело лезвие катаны, покидая ножны и ближайший противник сунулся лицом вперед, пытаясь удержать слабеющими руками кишки из разрезанного живота. Шестеро замерли в пяти шагах от меня, воззрившись на сталь в моей руке. Сместившись чуть в сторону, я подставил грань клинка под очередной плевок молнии из винтовки сидящего на трицикле бойца. Молния ушла рикошетом в сторону, и крайний левый боец рухнул на дорогу, сотрясаясь в конвульсиях.

Глаза главаря расширились, а изо рта раздался рык. Аборигены дружно бросились на меня, занося над головами свои дубинки. Сталь катаны, отполированная до зеркального блеска, играла в лучах утреннего солнца, пуская солнечные зайчики и я решил не затягивать бой. Резким рывком я бросился на встречу, сокращая дистанцию до ближайшего бойца и полоснул его по ногам, заставив рухнуть на землю с пронзительным воплем.

Уклоняясь от ударов, я нанёс круговой удар, разрезая и оружие, и руки, держащие его. На дорогу посыпались обломки оружия и пара кистей рук. Вопли раненых настолько сильно ударили по ушам, что я активировал навык разряда, успокаивая их навсегда. Разряд пронзил всех бойцов, даже дальнему, выцеливающему меня из своей длинной трубки досталось. Он выронил оружие и слетев с сиденья, отлетел на десяток метров в сторону. Трицикл на котором он сидел задымился и резко взорвался, разбрасывая в стороны детали обшивки и корпуса.

Надо быть аккуратным с зарядом, его мощность повысилась, он теперь и технику поджигает. Хотя может быть так и раньше было, просто я не проверял, случая не было. Побродив среди обожжённых трупов, я обыскал всех скорее по привычке, чем по какой-то необходимости. Местная еда, запакованная в красочные упаковки, напомнила мне батончики, что я лопал на базе цорргов. Казалось, что это было буквально вчера, хотя прошло уже больше года. Интересно, как там сержант Грилл, выбрался ли ящер с базы, спас ли капитана. А что стало с принцессой Мэри, которая хотела меня взорвать на аудиенции у Императора. Вроде не так много времени я нахожусь в этом новом для себя мире, а уже столько всяких приключений нашел на свою пятую точку.

Вот и сейчас, километра три я прошел пешком, можно было спрятаться и пропустить мимо этих аборигенов, но нет, мне понадобился их бегунок. Было бы, наверное странным, если бы они просто так его отдали, то есть можно сказать, я заранее знал, что убью этих, возможно ни в чем не виноватых ребят. Не ошибся ли этот мой родственник по эволюционной лестнице? Возможно, я просто убийца, прикрывающийся спасение мира? Размышляя о своем поведении, я только сейчас понял, что мог применить ментальный навык и заставить этих ребят совершенно безболезненно отдать мне транспортное средство. Но я не подумал. Решил проверить подарок Ареса и Макса, похвастаться клинком. Теперь на этой планете спасать нужно на восемь человек меньше.

Нужно научиться быть гуманнее. Рона и Эльза наверняка еще никого не убили. Я же раньше не был таким. Да, от драки не бежал, но и не нарывался специально. Что-то не то со мной происходит. Может это влияние трансформации, или это было и раньше? Я попытался припомнить все подробности своих скитаний по базе цорргов. В лаборатории я убил профессора, что хотел мой черепок вскрыть и двух охранников, что появились по тревоге. Был ли у меня выбор? Вероятно нет. Нужно было спасать свою жизнь. Потом были солдаты охраны, когда мы вместе с сержантом Гриллом пытались прорваться. Тогда адреналин личинки забивал мой мозг, и я не видел вокруг себя людей, только противников, только я или они. Выбравшись с базы, я воевал с биоплазмой, а не разумными. Значит всё же что-то не так началось не так давно.

– Алиса, что скажешь. На моё поведение сейчас что-то влияло?

– Минутку, диагностика. Внешнее влияние не обнаружено. Влияние трансформации не выявлено. Твои действия в последнем бою не вызывают намека на какое-либо влияние. Уничтожено семь противников, получено 350 очков опыта. Реактор заполнен на 145%, здоровье 97%, голод 11%, жажда 20%, ментальный запас 124%.

Значит всё-таки это я. Вероятно они были хулиганами, но пусть и напали первыми, вероятно не рассчитывали, что им что-то угрожает. Вздохнув, я огляделся. Трициклы оказались на удивление целыми, пострадал лишь тот, что взлетел на воздух. Выбрав наиболее уцелевший, я взгромоздился на сиденье. Управление оказалось интуитивно понятным, и я быстро разобрался, как завести двигатель. Транспортное средство плавно тронулось с места, и я направился на север.

Объезжая сгоревший трицикл я увидел, как стрелок, откинутый разрядом на обочину, перевернулся на спину и открыв забрало шлема, судорожно кашляет. Совесть кольнула острее лезвия катаны. Бросить умирать? Легко. Забыть и оправдать себя необходимостью спасения мира? Еще легче. Но что-то внутри противилось такому решению. Что-то, что раньше делало меня человеком, а не бездушной машиной для убийств. Остановив трицикл, я спрыгнул на землю и приблизился к раненому. Он смотрел на меня мутными глазами, полными боли и страха.

– Воды - прохрипел он, пытаясь приподняться. Достав из рюкзака бутылку минеральной жидкости, я поднес ее к его губам. Он жадно глотнул, и в глазах появилась слабая искра благодарности. Я осмотрел его раны. Ожоги от разряда были серьезными, а взрывом бегунка парню оторвало ноги, и он истекал кровью. Нужно обработать раны, только вот чем? Видя моё замешательство, он произнес, - аптечка на правой голени, в кармане. Бедняга даже не понял почему ему так больно. Поднявшись, я отошел, повторно обыскивая его мертвых дружков. Бинты и какие-то шприцы я нашел у дохлого командира в сумке на поясе. Вернувшись, я вколол все три шприца парню в бедро, перетянул найденным жгутом ноги выше колена и принялся их перебинтовывать.