Жертвы времени

–Высшие, зачем все это? Костыль не может быть чем-то другим.

–Ошибаешься. Это как раз то, что тебе сейчас нужно.

–Знал бы ты, как мне надоели драконы!

–В следующий раз вырежу бабочку, – согласился фантом и засмеялся.

Я встал и оперся на трость. Роса на траве уже высохла, земля была теплой, хотя многочисленные камушки кололи подошву. Несомненно, с тростью было значительно удобнее, чем без нее.

–Пойду, пройдусь до обрыва, – сообщил я. Оставаться рядом с фантомом не хотелось. Его голос будил во мне неявную тоску по прошлому, а слова вызывали разочарование. Шива ни в чем не упрекнул меня, но его внимательный и тяжелый взгляд еще долго упирался мне между лопаток, словно нож, приставленный грабителем к спине своей жертвы.

–Тебе понравился суп? – Моралли нагнала меня и пристроилась рядом.

–Очень, – я остановился, улыбаясь девушке.

–Я скучала, – сказала она сконфужено.

Что же ты вчера ко мне не подошла, что же ты мне этого не сказала? – отстраненно подумал я, но сказал совершенно другое.

–Я тоже часто вспоминал, как мы проводили с тобой вечера. Мне не хватало твоих рассказов и красок…

–А что же ты не вернулся?! – в ее голосе я почувствовал легкую обвинительную нотку. –Как только все закончилось, тебе достаточно было лишь захотеть…

Вот так, походя мы обменялись с ней тем, что ранило нас обоих. Я затаил обиду за холодный прием, ее ранило мое равнодушие, продлившееся столь долгое время. Она права в своем гневе, как мне теперь объясниться? Я почувствовал себя совершенно неловко, будто должен был оправдываться.

–Мне нужно было побыть одному. Это так непросто, стать смотрящим дракона.

Я не верю тебе, – говорили мне ее глаза.

–Моралли, – я протянул руку, но в самый последний момент остановил движение, призванное привлечь к себе девушку. – Мне пришлось поступить так, как требовали от меня обстоятельства. Я не мог вернуться или стал бы таким же, как Мастер.

–Мастер – хороший маг! – внезапно разгневалась девушка. – Он многих спас, он первым пришел к нам и вывел моего отца и меня из города!

–Что же, ты хочешь, чтобы я сделался тенью Мастера?

Она молча опустила глаза. Столько всего не было сказано, что мы оба молчали. Она не знала, что сказать, я не знал, что ей ответить. Пропасть непонимания уже разверзлась между нами и я вдруг понял с ужасающей остротой, что каждое слово Мастера было правдой. Его прозорливость и расчетливость, его понимание в конце концов привели меня в бешенство и я с трудом подавил это чувство.

Теперь я видел Моралли другой. Ее мысли были очевидны, и они были совсем не так красивы, как те творения, которые выходили из-под ее рук. Она была резкой и злой, она не питала ко мне никаких чувств, она никогда не считала меня своим другом…

Это стало для меня откровением, от которого где-то в подреберье родилась боль.

Зачем же ты подошла, если тебе все равно? – хотел я спросить ее, но молчал, уже зная ответ. Маги.

–Прости, – наконец сказал я ей. –Ты всегда влекла меня…

–Никогда и не сомневалась, что ты хочешь только этого! – согласилась Моралли. –Я помню, как ты всегда смотрел на меня. Нет, не зря мой отец так волновался…

–Он обладает большим опытом, – легко уступил я и она с удивлением посмотрела на меня, будто ожидала, что я буду ей перечить.

–Ты стал другим совсем, – будто растеряно произнесла она, но я чувствовал ее смятение, будто она потерялась и не знает, что делать. –Ты такой отстраненный, неужели тебе больше не нужно человеческое общество? Это свойство всех магов?

–Я просто устал, девочка, – вяло ответил я, – сейчас слишком тяжелые времена, да и мне досталось опять, как видишь.

Я отвернулся и побрел прочь. Ох, драконьи кости, Оружейнику следовало бы получше объяснить ей, что чувства, которые она будет предлагать мне, должны быть искренними, иначе я увижу ложь. Неужели все это было обманом с самого начала и почему столь очевидным стало для меня только сейчас? Дракон, – в который уже раз с тоской подумал я, – чего еще ты меня лишил? Когда Рене еле заметно изменила позу, неподвижность схлынула, и я увидел ее, сидящую на валунах у самого края обрыва. Не пошевелись она, и я бы принял женщину за камень. Может быть, она сделал это специально, давая мне возможность поговорить с ней. Тяжело опираясь всем весом на трость, я подошел к хранительнице библиотеки и примостился рядом. Волны метались далеко внизу под нашими ногами. С грохотом налетая на скалы, они дополняли равномерный гул водопада, срывающегося в морские пучины. Белая пена бурлила на поверхности, мириады соленых брызг искрились, пронизанные теплыми лучами солнца. Небо оставалось чистым и голубым, без единого облачка и высоко в его синеве кружили драконы. На мгновение я открылся для мира, наслаждаясь тем, что Мрак больше не сковывает мои чувства, и ощутил их всепоглощающий страх. Я даже представить себе не мог, что так велика может быть любовь к жизни. Я посмотрел на хмурое лицо Рене. Волосы женщины были острижены совсем коротко в знак траура, глаза глубоко запали, лицо стало совсем бледным, а на лбу и в уголках глаз залегли морщины. То, что ее грызет, было столь очевидным, что я не сдержался и обратился к женщине: Рене, я был на развалинах Форта. Я знаю, почему ты горюешь. Она повернулась и пустыми глазами посмотрела на меня. Это она держала ветер, более того, она сама его укрощала, заставляла повиноваться своей воле. Не представляю, насколько это сложно и каких затрат требует. Рене летала вместе с ветром и с тем говорила со мной. Но как же она была далеко! Я видел призрака Святилища, он бродил по развалинам. Когда-нибудь мы отстроим новые здания и дадим новый приют Хозяину Форта.

–Когда-нибудь, – эхом ответила Рене, и вдруг ее плотно сжатые губы тронула теплая улыбка. – Спасибо за надежды, сейчас это то, что ищет каждый.

–Ты устала, Рене, это не может продолжаться бесконечно. Отпусти ветер, я сделаю все сам.

–Ты ранен, – спокойно возразила она.

Не удивительно, что все знают об этом, ведь лагерь так мал, – отстраненно подумал я. Внимание мое привлекли клубящиеся на горизонте серые тучи.

–Такой чудесный день и он будет испорчен грозой, – с досадой пробормотал я, но через секунду понимание поразило меня подобно удару молнии.

–Рене, отпусти ветер! Немедленно!

Я кричал неспроста. То, что надвигалось на нас с горизонта, со стороны моря я не смог бы спутать ни с чем, но Рене не видела этого. Не знаю, почему. Усталость и горе, или радость и надежда, которые я поселил в ее душе, вдруг закрыли женщине глаза, а ее ветер охотно гнал в нашу сторону смертельную волну, от которой не было спасения. Лишь мой резкий окрик заставил Рене очнуться. Ветер опал, охватив нас нереальной тишиной. Даже гул водопада на мгновение стих, словно падающая вода замерла в полете.

Я открылся миру. Не имея силы влиять на него, я знал другие пути, которые давали надежду на спасение. Я не мог быть хозяином, но в моей власти было направлять, и ветер охотно возродился в самом центре маленького лагеря, встряхнулся, будто очнувшись, и потек в разные стороны. Я сидел на камне, чувствуя, как начинает кружиться голова, и с тем видя, как застывает на горизонте облако, что до сего момента неслось к нам неотвратимой смертью. Я сделал больше, чем когда либо, и легкая пьянящая радость родилась в сердце.

–Что это? – тихо спросила Рене. – Почему ты изменил ветер?

–Фантомы, – отозвался я глухо – теперь не было нужды кричать. Я понимал, почему маги выбрали именно это место: у этого пустынного обрыва, на морской границе был мир ветров, они властвовали здесь и приходили по первому зову. Удивляло лишь то, что маги так и не смогли понять: овладеть и подчинить – не всегда самый лучший выбор.

Спасибо , – прозвучало в моей голове хлестким ударом, и я удивленно обернулся. Дневной, сложив крылья, опустился на землю между домами и рекой, положил огромную голову на лапы, и тут же уснул. Спасибо. И поблескивающий кровавой чешуей дракон приземлился рядом с Дневным. Они засыпали там, где на землю становились их лапы, взрывая грунт и выворачивая из земли комья травы, а в голове моей все звучала их благодарность. Безопасность, – говорили они, – Спасибо.