Жест Лицедея

— Спасибо тебе, — Ирина обняла его и поцеловала в губы.

Видеть эту любезность мне было как серпом по яйцам. Из-за такого вроде бы незначительного события я реально раскис. С одной стороны, в голове ворочались мысли: «А что случилось? Она просто поблагодарила его за решение вопроса с Бабашем. Имей совесть! Ты ее дочку сегодня трахнул трижды! Еще на саму Ирочку заришься! Умерь аппетиты!». А с другой… Я не знаю, что там с другой. Мне просто стало больно. Она его в губы! При всех! Я не хочу, чтобы она досталась ему! Не хочу! Я был готов сейчас схватить Ирину за руку и утянуть за собой. Поймать первый попавшийся экипаж, увести ее домой или лучше к морю, и там обо всем поговорить. Сказать ей, наконец, что не вижу больше в ней «маму». Здесь жирная точка на всем прежнем, и начало наших новых отношений. Теперь она для меня женщина, которая мне очень нужна! А Наташа? И Наташа нужна, но по-своему. Я не могу это объяснить. Для вас это выглядит как жадность, крайняя распущенность и даже наглость. Но для меня это разные вкусы любви, дорогие мне, без которых сама жизнь теряет вкус, а затем смысл. Наташа — это дикая страсть, это безумие и оргазмы, взрывающие мозг. А Ирина… это то, чего я еще не знаю, но уверен, что там такая глубина, в которой утону с полным блаженством. Я хочу туда! Хочу в нее погрузиться и быть там. Если угодно, могу так передать свое стремление: войти в нее и просто лежать на ней, без движений, наслаждаясь ее близостью и единством с ней.

Кстати, что я сам не могу объяснить себе: Наташу я не ревную ни к принцу, ни, прости господи, к вессу. Появился бы еще кто-то возле сестренки, пусть даже если бы она трахалась с ним, это бы меня задело, но не стало слишком болезненным. То же самое с Леночкой. А вот Ирина… не хотелось ее отдавать никому. И сейчас я осознавал, что могу ее потерять. Да, она пока не стала моей. И еще вилами писано, станет ли. Но ее отношения с Лапиным явно и быстро шли в гору, и я понимал, что с каждым днем теряю шансы сблизится с Ирой так, как того хотелось бы мне.

Мы вышли. Лапин указал на свою карету, стоявшую на огромной стоянке, длившейся аж до Столпов Юноны. Он что-то говорил Ирине. Я не слышал его, глядя на сверкающие на солнце две белокаменные громады — те самые Столпы. Смотрел в сторону и злился на гребаного Павла Иосифовича и «маму», что она так любезна с ним. А потом подошел к ним и сказал, беря Иру за руку:

— Пойдем покурим? — я знал, что Лапин не курит, и надеялся, что он имеет совесть, не увяжется за нами.

Мы устроились в тени пальмы, я помог Ире прикурить сигарету, и когда она выдохнула первую струйку дыма, сказал:

— Я хочу провести этот вечер с тобой, поболтать, выпить по бокалу вина.

— Саш… — она повернулась к стоянке, запруженной экипажами. — Я Лапину пообещала. Мы выйдем в море на его яхте. Он хочет показать, как хороша ночь в море. Извини. Вернусь только завтра. Мы тебя сейчас домой завезем и в порт.

Вот тут я раскис окончательно. Полный писец! Она еще с ним ночь проведет. Как же: яхта, романтика, звездное небо над головой и страстные объятия. О, Перун Громовержец, за что ты так со мной?! Да, я трахнул ее дочку и дал ей в рот, но кому от этого плохо? Ведь всем было хорошо! Зачем же сейчас мне причинять такую боль?!

— Саш… — она нежно положила свою ладонь мне на грудь. — Ты расстроился?

— Да… — я жадно затянулся дымом, глядя на жирные задницы стоявших рядом лошадей. — Ты с Лапиным, еще и с ночевкой, — выдавил я.

— Я ему пообещала. Он нам очень помог сегодня, — она поводила ладонью по моей груди.

— Разве я не помог? Я тоже много сделал для нас всех, — вырывалось как-то из меня стихийно. Вместе с тем я понимал, что веду себя не как мужчина, а как маленький мальчишка. Ну куда мне с этими жалкими капризами, обидчивостью добиваться такой роскошной женщины, как графиня Разумовская? Теперь я злился еще на себя за малодушие и слабость перед ней.

— Мой ты дорогой мальчик, — она обняла меня и поцеловала в щеку. — Завтра постараюсь приехать пораньше.

— Хорошо. Тогда можешь пообещать что-нибудь мне? — все я взял себя в руки. На этом точка прямо сейчас! Больше нет больше капризного мальчишки! Есть только я, который умеет добиваться своего.

— Что бы ты хотел? — она стряхнула на клумбу серый столбик пепла.

— Чтобы следующий вечер мы провели с вдвоем. Только ты и я. Какое вино ты предпочитаешь? — я улыбнулся, любуясь ее лицом и чуть растерянными, безумно красивыми серыми глазами. Темные волосы и серые глаза: как это прекрасно и как это так дразнит!

— Саш, но ты сейчас говоришь со мной, будто… — она пожала плечами, — будто мой кавалер. Ты это понимаешь?

— Да, — я взял ее руку и, чуть сжав, добавил с твердостью. — При чем очень хорошо понимаю.

— Мне нравится «Шепот Киприды», только именно если с Кипра. Но здесь ты такого не найдешь, — она рассмеялась как-то не совсем искренне, стараясь скрыть смущение. — Сам Павел Иосифович не смог найти.

— Минутку, я же маг, подумаю найду или нет, — это была уловка, я тут же взял ее как объект для меню и закрыл глаза. Тык, тык, тык…

«Объект-инфо»

«Разумовская Ирина Львовна. Возраст 36 лет. Магическими техниками не обладает. Большое смущение. Волнение. Спутанность мыслей. Острое сожаление. Отношение к вам: значительный интерес, потрясение вашими возможностями, сильная потребность понять вас, желание обнять вас, желание поцеловать вас, страх собственного отношения к вам, сильное желание сделать вам приятно».

Ох, «мама», как же нам тяжело сейчас друг с другом! Взаимно тяжело. И как бы не стало потом все это еще во много раз тяжелее.

— Я постараюсь найти это вино, — сказал я, открыв глаза.

— Это вовсе не обязательно. Ну зачем тебе потакать моим капризам. Идем в карету, Павел Иосифович ждет, — она выбросила окурок из дорожного мундштука. — Нам же тебя еще домой нужно завезти.

— Не надо, я сам доберусь. И поищу попутно твое любимое вино, — я тоже затушил окурок, бросил его в урну.

— Так, — Ирина открыла сумочку, зашуршала купюрами. — Вот возьми — это на мелкие расходы. Не надо искать «Шепот Киприды». В Византийской губернию оно не поставляется — все идет в Москву. Я зря сказала тебе про это вино. Если так хочется, купи бутылочку любого, которое тебе самому понравится.

Вручила мне аж пятьсот рублей.

— Может еще что-то купить? Могу заехать гильдию магов, заказать «Свидетеля». Что еще нужно для дома? Не забывай, я вполне взрослый, — напомнил я, провожая ее до кареты.

— Даже слишком взрослый, — отозвалась она. — Настолько, что…

Она не знала, что сказать, и ее выручил Лапин, взяв под руку и обратившись ко мне:

— Саша, вы разве не едите?

— Нет, спасибо, сам доберусь, — любезно ответил я, но так хотелось сказать ему другое. Что-то типа: «Оставь Ирину в покое и проваливай!». Может быть, скоро он именно это услышит от меня.

Я объехал три самых крупных винных магазина Анталии часа за полтора. «Шепот Киприды» имелся лишь в одном из них, но лидийской винодельни — увы, вовсе не тот напиток, который хотела бы Ирина. На всякий случай я взял две бутылки, аж по восемнадцать рублей. Где искать еще? Я даже попробовал воспользоваться заготовкой «Компас», однако, ничего не вышло: на неодушевленные предметы магическая навигация не срабатывала. Если разъезжать по мелким лавкам, то это займет весь оставшийся день, и жрать уже очень хотелось, даже желудок сводило. Ведь завтрак для нас случился ранний, а обеденное время давно миновало. И я решил наведаться в какой-нибудь местный ресторанчик. Граф я или балыся висячая? За столько времени в этом чудесном мирке ни разу не посещать ресторан, ой как это не по-графски. С думой о ресторане мне пришла другая светлая, добрая мысль. Да, в моей голове случаются и такие.