Жестокая болезнь

Блейкли выжидающе смотрит на меня. Честно говоря, я обучен бразильскому джиу-джитсу. В каком-то смысле могу постоять за себя. Да, я был не готов к грубой атаке, но мог бы защититься, вместо того чтобы позволить этому парню использовать мое лицо в качестве разделочной доски.

Однако Блейкли пока не нужно знать об этой детали.

Моей единственной альтернативой было уменьшить ущерб настолько, насколько можно. Я получил два прямых удара в лицо и хук в живот, прежде чем сжался в комок и стал ждать вмешательства охраны.

Любой другой «мужчина» счел бы мои действия слабыми, жалкими. Однако у меня на уме более важная цель, чем доказать свою ценность. Мое эго — небольшая цена, которую приходится платить за высшее благо.

По жару, пульсирующему на правой скуле, я понимаю, что образуется синяк. Кроме того, взгляд Блейкли прямо сейчас оценивает это место.

— У тебя щека распухла, — говорит она невозмутимым тоном.

Я поднимаю брови в притворном изумлении.

— Да, как будто я ввязался в драку или что-то в этом роде.

Она игнорирует мое саркастическое презрение.

— Что это за вонь? — Блейкли морщит нос и наклоняется ближе ко мне, затем быстро отступает.

— Запах сырого мяса травоядного животного, используемого в качестве средства, снижающего воспаление, — заметив ее нетерпеливый взгляд, добавляю: — Эриксон подумал, что будет забавно приложить мне кусок стейка на разбитое лицо, — я дотрагиваюсь до глаза и морщусь.

Выражение лица Блейкли слегка меняется. Она снова делает шаг ко мне. На этот раз, не позволяя социальным границам помешать ее осмотру.

— Ты дрожишь, — говорит она.

— Адреналин, — говорю я в ответ. — Все это дело… Драка. Поединки на ринге. Быть настороже рядом с Эриксоном… — я качаю головой. — Адреналин все еще бурлит.

Ее ноздри раздуваются, глаза цвета штормового моря расширяются, когда ее пристальный взгляд изучающе скользит по моему лицу.

— На что это похоже?

Я прерывисто выдыхаю.

— Не меняй тему. Ты бросила меня, в буквальном смысле, на съедение волкам. Это ты должна объясняться.

Она пожимает плечами.

— Это был самый логичный способ привлечь внимание Эриксона, не прибегая к тебе напрямую и не вызывая его подозрений, — ее губы изгибаются в лукавой усмешке. — Кроме того, ты, кажется, неплохо переносишь побои. Уже было подобное раньше, не так ли?

Ну, на самом деле, ее план сработал, и придумала она его — насколько я понял — в последний момент. Она сообразительна. Находчива. И глядя на меня так, как она смотрит сейчас, она самая красивая женщина, с которой я когда-либо был так близок.

Я вдыхаю ее запах, удерживая проницательный взгляд.

— Это волнующе, — признаю я.

Ее язык высовывается, чтобы облизать губы, и мой взгляд следует по его манящему пути.

— Что еще? — требует она.

Я наклоняю голову, задаваясь вопросом, пытается ли она отвлечь меня или правда хочет понять мои эмоции.

— Я все вижу и чувствую, — говорю я, давая ей то, чего она хочет. Беру ее за руку, переворачиваю. Провожу пальцами по внутренней стороне ее предплечья, восхищаясь гладкой кожей, почти прозрачной в лунном свете. Легкая россыпь веснушек. Тонкие сине-зеленые вены под кожей. Бурлящая кровь.

Я прижимаю большой палец к точке пульса на запястье. Ее сердцебиение не совпадает с моим. Мой пульс учащенный, а ее ровный.

— Есть некое осознание, — продолжаю я. — Вещи, которые должны быть важными, уже не так значимы. Например, как долго мы здесь стоим… я не считал… и мне все равно, — я встречаюсь с ней взглядом. — Все, что имеет значение, это сейчас. Этот момент. Ощущается как…

— Как что? — давит она.

— Как жизнь. Причина жить.

Она смотрит на меня так, словно хочет поглотить — но она желает не меня, а жажду этого чувства, этих неуловимых эмоций, которые хочет испытать на себе. Это все равно что пытаться объяснить вкус самой сладкой глазури тому, у кого нет вкусовых рецепторов. Невозможно.

Блейкли никогда не сможет испытать эти эмоции.

Только если я не преуспею в своей миссии.

— Впечатляет, — говорит она, изящно изгибая губы. — Нужно убираться отсюда…

— Подожди, — я крепче сжимаю ее руку, переплетая наши пальцы. — Еще немного. Останься со мной в этот момент.

Я ожидаю, что она фыркнет, высмеет меня каким-нибудь образом, принизит мои чувства. Потому что для такого человека, как Блейкли, это ее единственная защита. Находясь так близко, она должна чувствовать себя некомфортно. Единственное, что я замечаю в выражении ее лица, — это не насмешка, а чистое любопытство.

Она позволяет мне задержать ее здесь еще на мгновение, только мы, звуки города, заглушающие постоянное тиканье в моей голове. Ее странное притяжение подавляет желание посмотреть на часы.

Когда я смотрю в ее глаза, то почти теряюсь. Меня засасывает в нее, притяжение настолько сильно, что это похоже на затягивание в черную дыру. В холодную и глухую пустоту без света и тепла, место, где не существует времени. И в этой пустоте я потерял бы всякую волю к внимательности.

В этот момент я понимаю, что она идеальна.

ГЛАВА 12

БЕЛЫЙ КРОЛИК

БЛЕЙКЛИ

Во время встречи с Эриксоном на боях, Алекс смог получить приглашение в «Плазу» на сегодняшний вечер.

Я была так же шокирована этим развитием событий, как и он. Что такого есть в Алексе, раз он привлекает таких людей, как Эриксон Дейвернс? Это из-за его ранимой натуры? Невротических тиков? Очевидной невежественности? Неужели Эриксону настолько наскучила привилегированная жизнь, что он думает, будто Алекс суперинтересный, или тому серьезно нравится его неловкая компания?

Для меня это загадка, и, возможно, именно поэтому я также держу Алекса при себе, чтобы изучить его необычное поведение, разгадать тайну. Редко я встречаю человека, которого могу терпеть дольше нескольких минут, необходимых для получения желаемого, — и Алекс настоящее исключение.

Он не сдерживает своих эмоций. Он честен. Еще более редкая способность у людей, как я поняла.

Или, может быть, все это просто мимолетное увлечение, которое мне наскучит, как только работа будет выполнена.