Жестокая справедливость

Поздоровавшись, Стас начал расспрашивать о покойном, о его окружении, о «заклятых друзьях» и «любимых недругах», в какой-то момент поймав себя на том, что не отрываясь смотрит на открытый ворот излишне декольтированного платья вдовы. Крячко героически перевел взгляд на лицо собеседницы и продолжил разговор, выясняя, не было ли у усопшего конфликтов с местным криминалитетом. И тут он с ужасом понял, что совершенно не воспринимает сказанного собеседницей. Она ему что-то говорила, но в его голове в этот момент царил невероятный сумбур, в котором тонуло все услышанное.

Несколько раз с интересом отметив адресованные ей плотоядные взгляды гостя, хозяйка кабинета неожиданно предложила выпить по чашечке кофе. Предложение было с благодарностью принято, и дальнейший разговор проходил в куда более тесной обстановке у кофейного столика. Отхлебывая кофе, Стас окончательно утратил ощущение пространства и времени. Случайно задев ногой ее туфельку, он ощутил, как на него словно опрокинули чайник с кипятком. Мило улыбнувшись в ответ на его извинения, Римма Анатольевна неожиданно предложила Станиславу перейти на «ты».

Под конец этого воспламенительного, в смысле чувств, кофепития теперь уже просто Римма вдруг вспомнила, что у нее дома есть целая куча фотографий, где, возможно, Славик мог бы найти что-нибудь подходящее для себя. Например, возможных свидетелей, а то и подозреваемых. Понимая всем своим существом, сколь роковую черту он может преступить в стенах дома Риммуси, Крячко тем не менее немедленно согласился, прагматично рассудив, что раз после своей кончины не видать ему райских кущей как собственных ушей, так хоть здесь побарахтаться в них от души…

В гостиницу Станислав пришел с двухчасовым опозданием, усталый, но до крайности довольный – среди фотографий, предоставленных ему Риммусей, и в самом деле нашлось немало интересного. Гуров, безуспешно пытавшийся дозвониться до него последние полтора часа, встретил приятеля суровым:

– Какого черта?! Опять по… – Но, вспомнив о присутствии постороннего, причем младшего по званию, вовремя остановился и закончил фразу совсем другими словами: – Опять по… подвалам шатался? Нашел хоть что-нибудь?

Не обращая внимания на выпад друга и коллеги, Крячко доложил:

– Да где я только не был! И по базарам, и по подвалам, и по всем здешним окрестностям пришлось помотаться. Вот взял у Риммы Захарухиной кое-какие снимки из их семейного альбома. Обрати внимание вот на этого гражданина.

Коповой вместе со Львом подошел к столу и увидел на одном из снимков, выложенных Станиславом на столе, Захарухина в компании с Медяновым. Сидя в шортах на бережку, эти двое, безмятежно улыбаясь, удили рыбу. Еще на одном снимке, сделанном в типично банном интерьере, Захарухин восседал за столом, уставленным бутылками пива, в компании с Медяновым и каким-то мосластым, широким в плечах типом, который, судя по чертам лица, родом откуда-то с Кавказа.

– Так это наш вчерашний гость… – понимающе кивнув, Гуров указал на Медянова. – А вот этого джигита вижу впервые.

– Риммуся… Гм-гм! Римма Анатольевна сказала, что это некий Раис Исмаилханов, хозяин охранного агентства «Казбек-Приват».

– Да, есть такое агентство… – Взяв фотографию, Коповой внимательно всмотрелся в снимок. – Оно базируется в областном центре, но работает почти по всей губернии. Наш Судаковский район – зона их особого внимания, поскольку у нас проходят сразу две трассы федерального значения. Так сказать, «перекресток губернии». Сам Исмаилханов живет в «губернаторском» поселке – там виллы всего нашего губернского «бомонда». Лично с ним не пересекался, но наслышан о нем немало. Есть информация, что он не только хозяин охранного агентства, но еще и по совместительству главарь довольно крупной бандитской группировки. Кличка – Абрек.

– Интересно дым пошел! – присвистнул Стас. – И чем же промышляют эти «веселые ребята»?

– Насколько я знаю, в основном берут дань с дальнобойщиков. У нас в области все дороги под их контролем. Ну, и помимо того, элементарно грабят состоятельных путешественников, организуют автоугоны, поставляют в регион наркоту, крышуют бордели, которые, как вы, наверное, знаете, официально значатся кемпингами. Но это все на уровне негласной, ничем не подтвержденной информации… Раис – депутат губернской Думы, и связываться с ним не рискуют даже областное управление и прокуратура.

– Для нас – обычная история… – с долей сарказма отметил Лев. – Так, а что же господин Медянов? Он того же поля ягода?

– Того же… – утвердительно кивнул капитан. – Этого я хорошо знаю. Он начинал в девяностых с крышевания «комков». Кандидат в мастера по вольной борьбе, вел в городе секцию. Потом все его спортсмены оказались членами его же банды. В конце девяностых их всех замели, но сам Медяк – это его кличка – от тюрьмы отвертелся. Прямых улик в отношении его не было, свидетелей он кого подкупил, кого запугал… Кто-то вообще пропал без вести.

– Серьезный хищник… – констатировал Крячко.

– На год или два он залег на дно, после чего подался в легальный бизнес. Выкупил за бесценок колбасный цех, тогда стоявший в руинах, ну, и еще кое-какие объекты. А когда его кореша начали возвращаться из мест заключения, он их снова взял в дело. Сейчас хозяйничает на обоих городских рынках: и вещевом, и фермерской ярмарке, контролирует поставки плодоовощной продукции – все арбузники платят ему откаты. Занимается и квартирными аферами, для чего организовал риелторскую контору.

– Контора из «черных»? – поинтересовался Гуров.

Мельком взглянув на часы и, видимо, отметив, что время у него еще есть, Коповой рассказал о некоторых сторонах деятельности агентства «Честный маклер». В отличие многих других, по-настоящему «черных» риелторских контор агентство Медяка строго соблюдало принцип, изложенный котом Базилио и лисой Алисой в их знаменитой песенке, – не заниматься разбоем.

Действуя в рамках писаных и неписаных правил, «Честный маклер» работал прежде всего с теми, кого в народе принято именовать бичами – спившимися, опустившимися людьми, без работы и перспектив, но имеющими жилплощадь. Собственно говоря, используемая ими схема операций была ненова. Маклеры Медяка забирали у очередного пропойцы квартиру, переселяя его в одно из отдаленных сел. Ну а затем, погасив долги и приведя бывший бомжатник в образцовый вид силами гастарбайтерских бригад, продавали новым хозяевам, порой раз в пять дороже прежней цены.

Как ни странно, но Медяка городская алкашня считала чуть ли не своим благодетелем. Иные даже сами шли к нему с просьбой забрать квартиру и переселить «на землю». Сомневающихся маклеры возили на «ознакомительные экскурсии» к уже проживающим в деревне городским пропойцам, некоторые из которых – чего не случается в жизни! – на новом месте завязывали с пьянством и жили вовсе не нищенски.

Многие из коллег-конкурентов Медяка, кто, возжаждав больших денег в кратчайшие сроки, не гнушался убийством своих клиентов, уже давно парились на нарах. Медяк же, видно, сумев извлечь уроки из своего недавнего рэкетирского прошлого, продолжал оставаться на плаву и даже потихоньку начал прибирать к рукам рынок жилья в областном центре, к неудовольствию тамошних акул от риелтинга.