Жестокие игры - 2

– Вадим, у тебя кофе есть?
– спросил Дронов.

– Ага. Я сейчас, - попытался Вадим встать с дивана.

– Сиди. Я сам, - остановил его Юрий и пошел на кухню.

– Кофе в шкафу на верхней полке, - крикнул ему вдогонку Сидельников.

– А что ты её спеленал, как родное дитя?
– спросил я, указывая на больную ногу Вадима, укутанную в пуховую шаль.

– Это мама принесла свою шаль и сказала, чтобы делал водочные компрессы и укутывал ногу - помогает.

– Нашел на что переводить добро, - провочал я неодобрительно.
– Слышал бы тебя мой сосед-алкаш. Убил бы за подобные слова.

Когда кофе был выпит, я сказал:

– Давайте, накачивайте меня информацией.

– Ты в курсе, что здесь произошло?
– спросил Сидельников.

– Да, шеф меня просвятил. Он сказал, что нам предстоит заняться отрядом ВОХР Новосибирского отделения дороги.

– Ну не всем отрядом, а лишь небольшой его частью, которая пашет на мафию, - уточнил Вадим.
– Есть основания полагать, что именно эта группа является исполнителем всех убийств, в том числе и покушения на Дронова и Колесова. Пока что мы знаем лишь Сердюкова и Кондобина, которые осуществляли связь Башутина с центром и местным руководством. В отношении Башутина ты в курсе?

– Да, - кивнул я.
– Кстати, чем он сейчас занимается?

– Похоже, что он свою задачу выполнил. Он уже пару раз звонил в Главное управление ФСБ своему непосредственному начальнику генералу Крамаренко, спрашивал, что ему делать. Тот ответил: "Ждите". Возможно, что на него имеют виды на период появления Кудрявцева. Однако, пока это лишь версия.

– И что же во "вохровцами"?

Вадим развел руками.

– Пока глухо, как в танке.

– А нельзя ли поподробнее? По этой скудной информации, можно подумать, что вы здесь били баклуши.

– С помощью Башутина мы составили фотороботы тех трех парней, которые участвовали в инсценировке нападения на Башутина у станции метро "Речной вокзал". По договоренности с Уравлением Западно-Сибирской дороги организовали инспекторскую проверку в отряде ВОХР, проверили все личные дела стрелков. Но, увы, она ничего не дала.

– Очего вы решили, что они работают в этом отряде?

– А Сердюков с Кондобиным?
– сказал Дронов.

– Только поэтому?

– А этого мало? Ведь ясно, что они не простые пешки, а довольно значительные фигуры, - ответил Юрий.

– Кстати, кто они такие?

– Сердюков - три года назад работал старшим испектором ОБЭП в отделе милиции станции Новосибирск-Главный, майор. После уволнения был принят на должность заместителя начальника отряда ВОХР. Кандобин работал раньше в службе проводников бригадиром поезда. Сейчас заведует спортивно-оздоровительным комплексом отряда.

– Что за коплекс?

– А шут его знает, - пожал плечами Дронов.
– Я им не интересовался.

– Что не делает вам чести, господин подполковник. Ведь может так случиться, что этот комплекс окажется штабом мафии. Как вы после этого мне в глза будете смотреть?

– Я там был года два назад, - сказал Вадим.
– Они такое отгрохали, что любое спортобщество богло бы позавидывать. Там тебе и сауна с басейном, и тренажерный зал, и бильярд, и банкетный зал. Словом, все как в лучших домах.

– А как вы, товарищ майор - простой российский мент, там оказались? Только не говорите нам тут, что туда всех пускают. Мы все равно этому не поверим.

– Один мой приятель из Управления транспортной милиции пригласил отметить там свой день рождения.

– Вот с этого и начинается моральное разложение наших лучших офицеров.

– Ну, завелся, - проворчал Дронов.

– А с вами, подполковник, уже все давно ясно. Так что, не возникайте, а слушайте о чем умные люди говорят. Вы мне лучше вот что скажите, друзья, - неужели тех трех парней у станции метро, кроме Башутина, никто не видел?

– Видела масса норода, - ответил Юрий.
– Но все дают крайне противоречивые показания.

– А безвременно ушедший от нас воровской авторитет Сережа Безбородов по кличке Буряк, он что - прибыл к нам из космоса и сразу скорешился с этими ребятами? Неужели его с ними никто из родных и близких убиенного не видел?

– Его сожительница Паршина, говорила, что к нему действительно в последнее время захаживали трое парней, - сказал задумчиво Дронов.

– Вы её допросили?

– Да. С ней встречался Колесов. Я читал её показания. Она говорила о каких-то трех его товарищах по воровскому бизнесу и рисовала совершенно других парней, нежели Башутин. Поэтому её показаниям мы не придали особого значения. А вот теперь...
– Юрий замолчал и обеспокоено взглянул сначала на меня, потом - на Сидельникова.

Моя интуиция забеспокоилась, затем сделал стойку, будто спаниель при виде дичи, и сказала: "Ищи здесь, придурок!" За последние годы нашего общения, её авторитет настолько вырос, что я беспрекословно ей подчинялся. Но она, кажется, начинает потихоньку наглеть.

И будто в подтверждение возникшей у меня неясной догадки, Дронов продолжал:

– Теперь мне кажется очень странным, что её показания совпадают с желанием организаторов этого действия пустить нас по ложному следу представить дело таким образом, будто в нападении на Башутина участвовали воровские авторитеты.

– Вот именно, господин подполковник, - согласился я.
– Только отчего у вас так поздно включилось "зажигание"? Если бы я вас не знал, то мог бы подумать, что вы были заодно с этой кодлой. Определенно. Но я вас слишком хорошо знаю, поэтому сей факт списываю на вашу природную "сообразительность". А кто она такая эта Паршина?

– Как мне помниться, она работает проводником на железной дороге.

– Обана!
– воскликнул я.
– А не кажется ли вам, друзья, что это не случайное совпадение?

– Какое совпадение?
– спросил Сидельников.

– Вспомните - кем работал раньше Кандобин? Бригадиром поезда. Следовательно, не мог не знать Паршину. Вы внимательно следите за ходом моей мысли?

– А ведь верно!
– удивился Дронов.
– Дима, ты молоток! Мне представляется, что именно Паршина и уговорила Безбородова участвовать в нападении на Башутина.

– Спешите видеть, господа!
– заорал я во всю ивновскую.
– Смертельный аттракцион! Крутой контрразведчик впервые родил здравую мысль!