Жестокие игры II
Шрифт:
Серьезнее заявы от него я еще не слышал. И голос-то не изменил, но чувство, что в смирительную рубашку упаковал. Так я и поплелся за ним на МРТ и ПЭТ-сканирование.
Вот я попал…
***
Док стоял и рассматривал нейровизуализацию моего головного мозга. А я хоть и не первый раз видел эти срезы с разноцветными зонами, но ни черта не понимал.
– …Позитронно-эмиссионная томография зафиксировала, что при переключении на альтер-эго области, отвечающие за эмоции, функционируют в обычном режиме, как и при личности-хозяине…
Юрьич мял пальцами подбородок и всматривался в картинки, а я нетерпеливо посматривал на часы – собирался же учить вождению Маришку, но тут, походу, зависну еще на пару часов – уж я-то хорошо знал этот взгляд дока.
– То есть он чувствует все то же самое, что и я? – уточнил.
Вдруг из нас двоих мне это сомнительное счастье выпало?
– Да-да, именно так… – ответил психиатр, и я злорадно ухмыльнулся, посылая доппельгангеру «Еще раз к Маришке прикоснешься – буду пиздить тебя, как резиновую грушу». Надо было сначала к Пашке – попросить его, чтобы врезал от души, пусть бы двойник прочувствовал всю прелесть его отлично поставленного удара. – Но удивительно другое, дорогой мой друг… – док и так, и сяк рассматривал мои снимки и сверял с прошлыми, надолго замолчав.
Я не выдержал:
– Вы сейчас моей или своей смерти от старости ждете? – поинтересовался у него, цедя слова сквозь зубы. – Что там еще, твою мать?!
– Дело в том, что… хм-м… – док проигнорировал мою вспышку ярости и нетерпения, подсовывая снимки под зажимы на подсвеченном стекле. – Эта субличность не создает для вас барьеров, активность разных частей гиппокампа – центра памяти обо всех событиях жизни – полностью активна!
– Вадим Юрьевич, будьте проще! – взмолился я. – Я не сыплю полицейскими или военными словечками, а что я должен понять из всего, – покрутив рукой, обводя эти картинки, – этого? Я ваших институтов не кончал! Что вы хотите этим сказать?
– Или Егор прекратил выполнять функцию защитника и перестал реагировать на триггер… – док перевел взгляд на меня, любопытный такой, вопросительный.
Я его сейчас точно медленно душить начну!
– Перестал, – кивнул я, помня, как док объяснял, что Марина – триггер Егора, а не мой. Это тогда многое объяснило в его поведении в присутствии моей зефирки, а теперь становилось понятно и его молчание все эти месяцы – моя девочка его больше не «вызывала». – То есть Егора больше как бы и быть не должно?
По-моему, это логично. Нет тела – нет дела.
– Я подтверждаю, – пристально посмотрел на меня док, – что его и нет больше.
Ага, как же!
– Он есть, и он стал сильнее.
Юрьич на это покачал головой:
– Это не он. Не Егор.
На письме я бы свое состояние после этого заявления обозначил бесконечной строчкой точек. А так только глаза вылупил и челюсть отвалил. Когда дар речи вернулся, вышептал:
– То есть?
– Видите ли, мой друг, мы с вами не закончили исследование субличности, называвшей себя Егором, как вы помните, – надавил голосом, пеняя мне, что так и не явился ни разу на все его приглашения завершить серию исследований моего двойника. Но он же не вылезал, а кому охота лишний раз к психиатру соваться? – У меня было подозрение на то, что он и сам имеет субличность…
К такому меня жизнь не готовила. Я точно псих. В геометрической прогрессии. Геометрический псих. Треугольник Пенроуза. Занимательная математика, блядь!
– …при расщеплении личности происходит фрагментация сознания и воспоминаний. Каждая из личностей имеет доступ только к конкретному участку памяти, поэтому какие-то события выпадают из нее при переключении… – док продолжал, а я, оглушенный новостью, кажется, пропустил что-то из его объяснений, – …так было с Егором. Но в случае с этой вашей новой субличностью этого не происходит. Вы оба обладаете полной памятью, и вы, Виталий, должны знать все, что знают ваш исчезнувший и новый двойник. Кстати, весьма приятный молодой человек, с хорошим чувством юмора. Очень похож на вас.
– Пф, – не сдержался я. Как-нибудь потом, когда времени больше будет, послушаю запись сеанса гипноза,
что там мой отщепенец намяукал. – Просто душка, да-да! Взял и… кхм… занялся сексом с моей невестой.Док аж очки с носа уронил и на меня, как на клинического идиота, уставился:
– Так вот чем вызван ваш приход и просьба выставить его «на хер», как вы изволили выразиться, – дошло до него под венец моего терпения, и я только руки развел – подробностей не будет, но взглядом дорассказал психиатру историю секса «втроем». – Височно-теменной узел, в том числе и угловая извилина, которые отвечают за формирование ощущения саморасположения и телесное самовосприятие, активна, когда активны обе ваши личности, поэтому вы чувствуете одно и то же, – он покачал головой, будто устал объяснять неразумному мне простые истины. А у меня уже глаз дергался от его терминов. – Виталий Семенович, ваш новый двойник совершенно ничего от вас не скрывает, вам доступна его память, вы друг для друга – открытые книги. И мне показалось, что он ждет, пока вы что-то вспомните. Возможно, вам стоит побеседовать по душам. Судя по графике, – постучал он кончиком карандаша по одному из снимков, – вы и общаться должны в режиме, как сейчас принято говорить – онлайн…
И снова взгляд пытливый такой, того и гляди пилу возьмет и вскроет мне череп, чтобы натурально в нем покопаться. Чур меня…
– Местами, – скупо ответил я на это.
Пусть сам догадывается, что я имел в виду. Достал уже загадки загадывать! К Маришке хочу, мать твою!
– Ну, поскольку это новый для вас, кхм… компаньон, то нужно заново учиться не «выключаться»…
Мне это нескольких лет стоило с Егором, если что. Он сейчас издевается?
– …Но ваши провалы не будут длительными, как бывало с Егором. Эта ваша субличность слаба и малофункциональна…
Опять двадцать пять!
– …Этот парень может быть лишь в каких-то конкретных ситуациях сильнее вас или в некотором роде способным делать то, что не можете делать вы, – таки заметил, как я раздраженно и недоверчиво закатил глаза, – но он не способен на длительное функционирование и не рвется стать основной личностью, хотя, как часто делают другие альтер-эго, может имитировать вашу частично или полностью…
…на меня смотрел с наглой ухмылкой… я сам:
– А то что? – резанул слух собственный веселый голос…
Сон в руку.
– …И он, по его убеждению, ваш союзник…
– Это я уже от него слышал, да верится с трудом! – перебил я.
Эта ехидно-саркастическая морда из сна у меня перед глазами так и стоит, а голос, полный торжественного злорадства…
– Господи! – подхватился док и встал из-за стола. – Виталий Семенович, миленький вы мой, ну послушайте же вы меня! – руками затряс. Похоже, я его уже достал. – Он – часть вашей психики! Это не какой-то прохожий, – аж замаршировал по кабинету пионером, целую пантомиму изобразил, лишь бы до меня дошло, – который залез в вашу голову и делает там, что хочет! Все его реакции – это реакции ва-шей собст-вен-ной психики! – по слогам, как тупому. Вообще, доходчиво, да, бесспорно, но только пусть бы он сам в это попробовал поверить на моем месте! – Он – часть вашего сознания, ва-ше-го Я! Вы не можете его бояться…
Еще как могу!
– …ревновать к нему…
Да ладно?! Серьезно?!
– …сделать ему больно…
Заеду к Пашке, чтобы дурь из башки двойника вышиб!
– …не причинив такую же точно боль себе!..
Э-э-э…
Вадим Юрьевич помолчал, внимательно глядя на меня, потом предложил:
– …Если вы хотите знать, о чем беседовали ваша невеста и двойник, я могу провести сеанс гипнотической регрессии, – док вернулся за стол и маятник мой любимый передо мной поставил.
Я блескунчик решительно отодвинул, а то у меня на него уже рефлекс: чуть увидел – сразу в транс. Судя по всему, мой двойник болтал с Маришкой ни о чем, и клубнику где-то для нее раздобыл… Может, он не такой и мудак?