Жестокие игры

Своими словами Джордан пытался вселить страх в подзащитного, чтобы он перестал дурить. Но Джек только стиснул зубы.

– Я не заключенный!

Джордан слишком давно работал адвокатом, чтобы обращать внимание на подобные заявления. Отрицать свою вину – в этом его подзащитные мастера. Господи, однажды он защищал парня, которого арестовали в тот момент, когда он втыкал нож в сердце своей девушки, и который всю дорогу до окружной тюрьмы утверждал, что его приняли за другого.

– Как я вчера уже сказал, тебе предъявлено обвинение в изнасиловании с отягчающими обстоятельствами. Будешь признавать свою вину?

Джек опешил.

– Шутите?

– Ты же в прошлый раз признал.

– Но это было… это было… – Он никак не мог подыскать слова. – Меня обвинили необоснованно! И адвокат объяснил мне, что так можно выйти с наименьшими потерями.

Джордан кивнул.

– Он был прав.

– Вы не хотите знать, совершил ли я это преступление?

– Откровенно говоря, нет. Для меня как твоего адвоката это неважно.

– Это самое важное! – Джек перегнулся через стол и уставился Джордану в глаза. – Меньше всего мне сейчас нужен адвокат, который даже не слушает, когда я рассказываю ему правду.

– Это ты меня послушай, Джек! Не я засадил тебя в тюрьму в прошлом году. И не я тебя сейчас арестовал. Осудят тебя или отпустят – я выйду из зала суда свободным и незапятнанным. Моя роль здесь – представлять твои интересы, а это означает, что я, черт побери, твоя единственная надежда! Если ты будешь мне помогать, а не пытаться каждую чертову минуту вцепиться мне в горло, бороться будет гораздо легче.

Джек покачал головой.

– А теперь вы послушайте. Я ее не насиловал. Я даже близко к ней той ночью не подходил. Это чистейшая правда! Я невиновен. Именно поэтому я не хочу носить их одежду и сидеть в их камере. Мне здесь не место.

Джордан взглянул на помятые вещи Джека, на его полубезумные глаза. Ему и раньше доводилось работать с клиентами, которые считали, что страстные вопли о торжестве правосудия – единственный способ заставить адвоката действовать. Видимо, они так и не поняли, что хороший адвокат чует ложь за километр.

– Ладно. Тебя там не было.

– Да.

– А где ты был?

Джек поднял большой палец.

– Пил, – признался он.

– Ну да, – пробормотал Джордан, думая о том, что все складывается еще хуже, чем он думал. – С кем?

– С Роем Пибоди. Я сидел в «Петушином плевке» до закрытия.

– Сколько ты выпил?

Джек отвернулся.

– Больше, чем следовало.

– Великолепно, – вздохнул Джордан.

– Потом я пошел прогуляться.

– В полночь. Тебя кто-нибудь видел?

Джек на секунду задумался.

– Нет.

– Куда ты пошел?

– Просто… бродил. За городом.

– Но не возле леса у кладбища? Около Джиллиан Дункан тебя и близко не было?

– Я же сказал. Я ее в ту ночь даже не видел, не то что трогал.

– Удивительно, Джек. Потому что я вижу царапину на твоей щеке – ту, которую, по свидетельству Джиллиан Дункан, она тебе оставила.

– Я поцарапался веткой, – сквозь зубы сказал Джек.

– Угу. В лесу, в котором не был? – Джордан скользнул взглядом по избитому лицу Джека. – Это ветка тебя избила?

– Нет. Парни в черных масках.

– В черных масках? – повторил Джордан, не веря ни одному его слову. – За что тебя били люди в черных масках?

– Не знаю.

Джордан вздохнул.

– Я помню, как ушел от Эдди… а потом опять увидел ее в закусочной.

– Сколько всего прошло времени?

– Часа четыре.

– И что ты делал в эти четыре часа?

Джек молчал.

Джордан вздохнул.

– Ты не хочешь признавать свою вину. Утверждаешь, что не был в лесу, но при этом у тебя нет алиби. В таком случае скажи, что мы имеем?

– Лгунью, – отрезал Джек. – Не знаю, зачем она это делает и почему ополчилась на меня. Но могу поклясться: я этого не делал! Я не насиловал Джиллиан Дункан.

– Отлично, – сказал Джордан, хотя ни на секунду ему не поверил. – Будем судиться.

– Нет, – заявил Чарли.

На другом конце провода Мэтт перестал писать в своем желтом блокноте.

– Что ты имеешь в виду под «нет»?

– Я не могу, Мэтт. У меня нет на это времени.

Мэтт отложил ручку.

– Вероятно, ты забыл, как работает система, Чарли. У нас есть дело; я говорю тебе, что мне нужно; ты это достаешь. И если для этого тебе придется отложить пончик, поднять задницу и допросить Эдди Пибоди – что ж, вперед!

– Мне нужно отвезти улики в лабораторию в Конкорде. Потом допросить трех девочек. Кроме того, выяснить, кто, черт возьми, украл видеомагнитофон из школьной аудитории. Неужели я забыл упомянуть, что являюсь единственным детективом в полицейском департаменте Сейлем-Фоллз?

– Мне очень жаль, что бюджет вашего города не позволяет содержать двоих. Но как бы там ни было, ты единственный, кто может взять показания у Эдди Пибоди.

– Ты сам можешь с ней побеседовать, – предложил Чарли. – Кроме того, не твое лицо стоит у нее перед глазами каждый раз, когда она вспоминает об аресте своего приятеля. Возможно, с тобой она будет откровеннее.

Мэтт знал, что Эдди Пибоди не откажется с ним побеседовать. Черт, он мог разговорить любого. После того как люди сообщали то, что поначалу говорить не хотели, он задавал вопрос, и они начинали изливать душу. Проблема заключалась в том, что делать, если Мэтту она скажет одно, а на суде другое.

– Чарли, на нее нельзя положиться. Если на суде она изменит свои первоначальные показания, я не смогу вызвать себя в качестве свидетеля, чтобы уличить ее во лжи.

– Она не станет лгать.

– Откуда тебе знать? – возразил Мэтт. – А что, если арест Произвел на нее слишком сильное впечатление? Кто бы тут не испугался? Она, скорее всего, решила, что останется на стороне Сент-Брайда, пока его корабль не потонул. Или станет разыгрывать из себя Мату Хари, чтобы его оправдали. Она из тех свидетельниц, из-за которых я не сплю ночами перед началом процесса.

– Послушай, я знаю Эдди. Я знаю ее с детства. – Голос Чарли звучал так, как будто слова тянули из него клещами. – Она из тех, кто стоически переносит любые трудности и продолжает жить дальше, вместо того чтобы делать вид, что ничего не произошло. Если тебе поможет, возьми с собой Уэса Куртманша: его можно будет вызвать в качестве свидетеля, если придется оспаривать показания Эдди. У тебя все? Или мне пока положить вещественные доказательства в холодильник, чтобы прослушать очередную лекцию?